Тот молча положил на стол компьютерный диск.
— Что это? — осведомился Сергей.
— Запись подъездной видеокамеры за три дня, как вы приказали.
— Я приказал посмотреть и доложить.
— Докладываю: соседка опознала всех входивших в подъезд, кроме одного мужчины и одной женщины. Женщину я нашел по фотографии — она работник собеса. А мужика не нашел.
— Почему?
— Лица не видать. Оба раза входил в надвинутой кепке.
Сергея Дуло заинтересовали его слова:
— Ты сказал — оба раза?
— Возможно, я ошибаюсь, и это были разные мужики, — признался Сафаров. — На записи не поймешь.
— Когда он или они приходили?
— В восемь часов вечера пятнадцатого апреля и в шестнадцать часов семнадцатого.
— Постой… Но ведь именно в это время, в четыре дня семнадцатого апреля, мы осматривали квартиру Бруновой.
— А я о чем говорю?!
В тот же момент от двери послышался голос Курочки:
— Разрешите, Сергей Васильевич?
— Заходи! — Сергей Дуло встал и, заметив у нее в руках листы, спросил: — Что там у тебя?
— Списки владельцев джипов «Вранглер». В Москве их около тысячи, но с тентами — всего сорок пять.
Сергей сел на место и внимательно изучил список, минут через пять поднялся, пошел к сейфу и вернулся на место с делом Бруновой. Порывшись, отыскал протокол осмотра квартиры и со злостью ударил по нему кулаком.
— Ну вот же!
— О чем это вы?!
Сафаров и Курочка сгрудились возле него и впились глазами в протокол.
Сергей Дуло громко объявил:
— Среди владельцев «Вранглеров» есть некто Самвел Мелконян! Но тот же Мелконян был у нас понятым при осмотре квартиры! Трясущимися руками Олег Сафаров вставил диск в ноутбук и перемотал на нужное место. Взглянув на изображение, разочарованно вскрикнул:
— Точно он! Ну как же я его не узнал?!
— Можно подумать, ты рассмотрел его там, в квартире, — заметила Курочка.
Но оперативник никак не мог успокоиться:
— Это все та бабка, что опознавала входящих! Все уши мне прожужжала, все сплетни пересказала. Да я от нее просто одурел!
— Не казни себя слишком строго, — вмешался Дуло. — Такое с каждым бывает. Сейчас возьми кого-нибудь с собой и дуй на адрес, который Мелконян указал в протоколе.
— Уверена, это липа! — сказала Курочка.
— Липа, не липа, проверить надо. — Сергей обратился к ней: — А ты объяви Мелконяна в розыск. Его и его машину!
Олег Сафаров и Курочка бегом устремились к двери.
Минут через пять после того, как они ушли, к Сергею заглянул Тимофеев:
— Ну как движется расследование?
— Кажется, мы нашли того урода, — сказал Сергей. — Осталось только поймать.
— Нашли убийцу бабы на стуле?! — Криминалист вошел в кабинет и остановился возле стола. — Кто такой?
— Ты не поверишь, — криво усмехнулся следователь. — Наш понятой, что ходил по ее квартире.
Услышав эти слова, Тимофеев хлопнул себя по лбу.
— Так вот в чем тут дело! А я-то, дурак, весь измучился! Идентифицировал след преступника на ковре, а он на одних снимках есть, на других его нет. Понимаешь?
— Нет, — помотал головой Сергей.
— На первых снимках он его еще не оставил. Потом походил по квартире, и следи появился.
— Вот оно что!
— А я все списал на освещение. Жизнь. знаешь, учит!
Глава 13 МУЖСКОЕ ДОСТОИНСТВО
19 апреля, среда, 20 часов 25 минут
Несколько часов прошли в тревоге и ожидании новостей о Мелконяне. Сафаров сообщил, что по указанному адресу преступник не проживал. И только днем пришло долгожданное известие: его задержали под Смоленском, где он хотел пересечь границу и скрыться в Белоруссии.
В Москву его привезли поздно вечером. И если в квартире Бруновой Мелконяна никто особенно не рассматривал, то теперь, в кабинете Сергея Дуло, три пары глаз буквально буравили его (на допросе, кроме следователя, присутствовали Курочка и Сафаров).
Это был невысокий кругленький парень лет двадцати семи. Его заметной особенностью, которая сразу бросалась в глаза, были маленькие руки и ступни в изящных, похожих на женские кроссовках.
Мелконян сидел на стуле посреди кабинета, на его руках были наручники.
— Ну что, Самвел Тигранович? Дадите чистосердечное или будете отпираться?
Тот сгорбился и замотал головой:
— Я не хотел ее убивать. Это была случайность.
— Непреднамеренное убийство тоже карается законом, — заметил следователь и приказал Курочке: — Нина Витальевна, пиши протокол. — Потом снова обратился к задержанному: — Зачем ты ее примотал к стулу?
— Обиделся сильно. — Волнение усилило акцент Мелконяна, порой он ошибался в словах.
— На что именно?
— Сначала Надюша обещала прописать меня у себя в квартире, а потом отказалась. — Он шмыгнул носом. — Еще оскорбила мое мужское достоинство. Сказала, что я возобновил себя Казановым.
Нина Курочка подняла голову и встревоженно спросила:
— Так и писать: возобновил себя Казановым?
Усмехнувшись, Сергей Дуло перевел:
— Пиши: возомнил себя Казановой. — После этого он снова задал вопрос Мелконяну: — Расскажи, как все было.
— Я обиделся и, когда привез Надюшу в гараж, привязал ее к стулу.
— В гараж поехали по ее просьбе?
— Она хотела там что-то забрать.
— Что было дальше?
Самвел Мелконян продолжил:
— Хотел получить компенсацию. Забрал у нее ключи и поехал на квартиру за деньгами. Вернулся, смотрю — она мертвая.
— Что именно собрались компенсировать?
— Возил ее куда скажет! Ну и за остальное… — Самвел опустил глаза.
— У вас были интимные отношения?
— А я о чем говорю?…
— Сколько денег забрали из квартиры Бруновой?
— Двести тридцать четыре тысячи. Ну и золотишка немного. Вы об этом уже знаете.
— Зачем пришли во второй раз?
— Когда был понятым?
— Ну да.
— Зря пришел. — Мелконян вздохнул и помотал головой. — Увидел вас, хотел убежать, но вы же не дали.
Сергей Дуло повторил свой вопрос:
— Зачем пришли во второй раз? Назовите причину.
Мелконян искоса посмотрел на Дуло и, прищурившись, произнес:
— За электрическим чайником. Мой сгорел, а Надюше чайник уже не нужен.
Эпилог
Когда посреди ночи Сергей вернулся домой, его буквально шатало от усталости. Полина, как всегда, поднялась с постели, чтобы встретить мужа.
Из прихожей Сергей переместился в гостиную и сел на диван.
— Есть хочешь? — поинтересовалась она.
Он молча помотал головой.
— Что с твоим делом? — спросила Полина.
— Убийцу поймали. — Он взял ее за руку. — Ты была права — все дело в обиде.
— Вот и хорошо. — Полина помогла мужу снять свитер.
— Ты вот что, — сказал Сергей. — 3автра утром, часам к десяти, собери вещи.
— Зачем?
— Поедем на все выходные за город. Ты, я и Лидочка.
Полина прижалась к мужу и обняла его за шею.
— Договорились.
В мертвом доме после полуночи
Весеннее небо сияло голубизной до полудня. В двенадцать часов на небе появились влажные облака, слепились в серую кучу и встали, заслонив собой солнце. Дайнека прикрыла створку, села на подоконник и положила рядом с собой письмо.
В коленку ткнулся холодный собачий нос. Погладив Тишотку, она снова взглянула на небо — обойдется ли сегодня без дождя и грозы? — потом вскрыла конверт и вынула тетрадный лист, исписанный с одной стороны.
«Дорогая Людмила! Пишу тебе, чтобы сказать спасибо. Я не вправе рассчитывать на прощение, но, получив такую возможность, настоящим письмом снимаю с тебя обязательства, которые ты сама на себя возложила, и благодарю тебя за помощь и за молчание…»
Не дочитав, Дайнека отложила письмо и задумалась. Почему иногда привычная жизнь так резко меняется? Откуда берется тот механизм, который вдруг скрипнет, тронется и давай разгонять безумную круговерть событий и потрясений. С кем-то подобное не случается никогда. Почему же ей «везет» больше других?
Эта история произошла год назад. Как и теперь, был май, занятия в университете уже закончились. В конце зачетной недели ей позвонил отец.
— Людмила, не хочешь приехать на дачу?
— Нет, — это был ее обычный ответ.
На даче вместе с отцом постоянно жили Настя, которая считалась его гражданской женой, и Серафима Петровна, ее мать.
— Нет, папа, — сказала Дайнека, — у меня скоро сессия, нужно готовиться.
Отец хорошо ее знал и поэтому приберег решающий аргумент:
— Мы едем в отпуск.
— Все вместе, втроем?
— Ну, ты же с нами вряд ли поедешь…
— Надолго? — поинтересовалась Дайнека.
— На месяц. — Отец проявил настойчивость: — Хватит сидеть в Москве. Готовиться к экзаменам можно в деревне. Тишотку возьмешь с собой, ему здесь намного лучше.
На следующий день, утром, Дайнека подъехала к даче, которую когда-то очень любила. Теперь здесь хозяйничали новоиспеченные родственницы, и она стала чужой.
Навстречу ей вышла Настя.
— Людми-и-и-ила, а Славик еще не вернулся из города. Его вызвали на работу.
Дайнека не любила, когда к ней обращались по имени (Людмилой ее называл только отец), и ненавидела, когда отца называли Славиком. Она открыла заднюю дверцу, выпустила из машины Тишотку. Потом взяла с сиденья резинового ежика и, размахнувшись, швырнула его в траву. Пес метнулся туда, куда улетела его игрушка.
Она прошла к гамаку и легла в него, свесив одну ногу. Покачиваясь, смотрела на зеленый забор. Гамак удалялся — Дайнека видела крышу соседского особняка. Гамак приближался, и крыша пряталась за забор.
Когда они с отцом купили здесь дом, особняк уже стоял на своем месте, но в нем никто никогда не жил, поэтому соседи прозвали его мертвым. Было время, когда Дайнека влезала на лестницу и подглядывала через забор, но ни разу не видела там жильцов. Бывало, на участке работал садовник. Иногда привозили мебель и какие-то ящики, но работами руководили случайные люди. Пока Дайнека была ребенком, таинственный особняк занимал ее мысли, потом она и думать о нем забыла.