Алехандро состроил гримасу крайнего изумления.
— Мой друг — майор резервной системы ВВС. Он служит в конторе на Квартермастер, в терминале Буша, в Бруклине. Я спросил у него, доводилось ли ему слышать об этой системе, а он ответил, что такого добра у них навалом. Ну вот я и попросил у него одолжить мне парочку. Но обещал вернуть их обратно.
— Если тебе нужно вернуть их другу, каким образом ты собираешься использовать их в наших интересах?
Алехандро поплотней закутался в полотенце.
— Я отвез их к изготовителю парашютов на Лонг-Айленде. Он нюхает, и это влетает ему в копеечку. За наличные он готов изготовить мне десять штук.
— Наркоманы — плохие партнеры по бизнесу.
— Он даже не знает, кто я такой. По его мнению, меня зовут Э. Браун.
— А как называется компания?
— Завод точных инструментов.
— А деньги у тебя откуда?
— Чи-Чи подарил мне тридцать тысяч, кое-что есть у меня в загашнике, на аванс этого должно хватить.
— А где ты раздобудешь остальное?
Алехандро похлопал себя по плечам, чтобы согреться, сел прямее, наконец выдохнул:
— Хочу одолжить у Чи-Чи.
Писсаро с улыбкой посмотрел на него:
— У Чи-Чи?
— Да.
— Ты, должно быть, осознаешь, что у нас хватит денег на то, чтобы самим купить систему «Парапойнт».
— Может быть. Но вам все равно понадобятся парашютоукладчики. Это удлинит цепочку, сделает ее еще более уязвимой для Ведомства генерального прокурора и всей остальной оравы. — Он испытующе посмотрел на Писсаро. — И кроме того, я беру дешево. Если захотите купить сами, это выйдет вам куда дороже. А я вам и упакую, и распакую.
— А где это ты научился укладывать парашюты?
— Мой друг-майор научил меня.
Писсаро замолчал, еще раз обдумывая слова Алехандро. Затем неожиданно произнес:
— Мы заплатим тебе по три тысячи долларов за каждый парашют. Я хочу сказать, за каждую доставку, произведенную каждым парашютом.
— Мы с Барриосом сошлись на четырех процентах.
— У Роберто не было полномочий о чем-либо с тобой договариваться. И, к твоему сведению, мы никогда не ведем счет на проценты.
— Пять тысяч за парашют, — сказал Алехандро.
— Три пятьсот.
— Четыре пятьсот, и вы оплачиваете доставку всей системы на переупаковку.
— Четыре.
— Четыре пятьсот и издержки, — настаивал Алехандро.
— Договорились.
Писсаро нажал на кнопку в подлокотнике кресла, и разделительное стекло отъехало в сторону. Жестом он приказал пассажиру с переднего сиденья вернуть Алехандро корзинку с одеждой. Наблюдая за тем, как певец натягивает на себе плавки, Писсаро полюбопытствовал:
— А почему это майор ВВС идет на риск оказаться за решеткой, доставляя тебе такую секретную систему, как этот чертов «Парапойнт»?
Влезая в тугие джинсы, Алехандро ответил:
— Я ему нравлюсь. Очень нравлюсь.
Писсаро смерил его взглядом, в глазах у наркодельца сквозило явное недоверие.
Поймав его взгляд, Алехандро сказал:
— Послушай, амиго, деньги не пахнут.
Он вновь запустил руку в корзинку, извлек оттуда желтую рубашку для игры в поло и надел ее через голову.
— Имя и адрес твоего дружка?
— Джефф Скотт. Он живет на Корнелия-стрит в Гринвич-Виллидже.
Глядя на затемненное разделительное стекло, Писсаро с самым бесстрастным видом и самым бесстрастным тоном осведомился:
— А что, твои мать и сестра по-прежнему проживают в Зихуатанеджо?
Сердце сжалось в груди у Алехандро.
— А какое ко всему этому имеет отношение моя семья?
Писсаро и не подумал ответить на этот вопрос. Машина остановилась, и водитель, не сказав ни слова, открыл заднюю дверцу с той стороны, где сидел Алехандро. Контакт состоялся, поэтому продолжать разговор не имело смысла.
Гром грохотал в небе, когда Чи-Чи Моралес, выйдя из ресторана «Ла-Бандера» на углу Рузвельт-авеню и Шестьдесят шестой улицы на Джексон-Хайтс в Куинсе, устремился к только что вырулившему из-за угла черному седану.
Полюбовавшись на грозовое небо, Чи-Чи подумал, не означает ли нынешняя гроза благословения, ниспосланного ему великим богом Квецалькотале.
Один из его телохранителей, вышедший из «Ла-Бандеры» раньше, чем сам Моралес, поторопился к машине распахнуть дверцу перед могущественным наркобароном.
Чи-Чи уселся и посмотрел на уже сидящего в машине Писсаро.
— Договорились?
Писсаро нажал на кнопку в подлокотнике, и в салоне прозвучала магнитофонная запись его разговора с Алехандро. Когда кассета была дослушана до конца, Писсаро открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Чи-Чи предостерегающе поднес палец к губам.
Седан, за которым следовал микроавтобус с телохранителями, мчался по улицам Куинса. Глядя в окошко, Чи-Чи видел, как местные жители, главным образом промышленные рабочие, высыпая из своих домов, устремлялись в сумятицу, царящую на Лонг-Айленде. Обе машины проехали по Рузвельт-авеню, свернули на Скиллмен-авеню, там, где она переходит в Тридцать четвертую авеню, проехали мимо домов Равенсвуда и наконец, развернувшись на бульваре Вернона, оказались перед Рэйни-парком.
Наркоманы и мелкие торговцы наркотиками, давно облюбовавшие этот парк, услышав шум подъезжающих машин, с любопытством посмотрели в их сторону, но, увидев, как из микроавтобуса вываливается целая ватага устрашающего вида парней, почтительно покивали головами и сочли за лучшее удалиться. Один из телохранителей поспешил к седану, чтобы открыть дверцу. Наркобарон, в джинсах и в сандалиях на босу ногу, выбрался из машины. За ним следовал безупречно одетый глава его личной контрразведки.
Немногие из остававшихся еще в парке, при появлении Чи-Чи бросились врассыпную.
Чи-Чи и Писсаро направились к берегу. Волны с шумом ударялись о бетонированную набережную. Над городом уже сгущались сумерки, на мосту Куинсборо вспыхнули огни, высвечивая черные провода на фоне кроваво-красного закатного неба.
Писсаро, ухватившись за перила, посмотрел вниз на стелющийся над водой туман.
— А собственно говоря, для чего он нам понадобился, этот самый Алехандро?
Чи-Чи тоже ухватился за перила, но, в отличие от собеседника, посмотрел вверх — на неровную линию манхэттенских небоскребов.
— Потому что парашюты сэкономят нам кучу денег и помогут избежать массы неприятностей, и потому что все, что он рассказал тебе и Роберто относительно надежности такого способа доставки, — это сущая правда. Чем больше народу задействовано в цепочке, тем выше риск. — Он искоса посмотрел на Писсаро. — И обойдется нам это в жалкие гроши. Мой побратим и впрямь оказался изобретательным парнем. А нам нужны свежие идеи; пользуясь набившими оскомину методами, легко утратить осторожность.
Писсаро сунул руки в карманы брюк.
— Я еще не закончил его проверку.
— Он не ищейка. Я знаю его родных в Зихуатанеджо.
— Но его отец был гринго.
— Ну и что?
— Осторожность, Чи-Чи, никогда не помешает.
— Что верно, то верно. — В голосе у Чи-Чи впервые послышались нотки тревоги. — Проверь этого его друга из ВВС. Убедись, что он именно такой, каким расписывает его Алехандро.
Через дорогу от парка, перед одним из домов Равенсвуда, остановился бензовоз. Водитель вышел из кабины и подошел к газону около дома. Взял там шланг и вернулся с ним к бензовозу. Надев на шланг наконечник, подсоединил его к чему-то в своей машине, убедился в том, что все закреплено надежно. Затем подошел к кузову и нажал на кнопку автоматической подачи бензина. Счетчик заработал, показывая, сколько галлонов бензина уже набежало, хотя этот бензовоз не вез никакого бензина, кроме как в собственном баке.
Надпись на фургоне гласила: «Матараццо и сыновья». Умельцы из технического отдела нью-йоркского департамента полиции установили на днище гигантского овального бензобака металлическую платформу, с тем чтобы детективы, находящиеся в кузове и нацеливающие во все стороны сквозь невидимые постороннему глазу отверстия свои лазеры и видеокамеры, могли проделывать это в стоячем положении.
Лейтенант Сал Элиа, широкоплечий, на первый взгляд рыхловатый человек с бычьей Шеей, начальник разведывательного подразделения и тот самый ловкач, который первым увидел Алехандро в магазине автозапчастей Лопеса, стоял в дальнем конце платформы, рядом с кабиной водителя, глядя в телеобъектив на двоих мужчин на берегу. Через какое-то время он приказал помощникам:
— Навести лазеры на эту парочку.
Два детектива, находящиеся в псевдоцистерне с бензином, нацелили лазерные приборы на железные витые перила парапета. Лучи лазеров аккумулировались в точке, находящейся в непосредственной близости от рук и тел наркодельцов. Лазерные лучи затрепетали на перилах, улавливая вибрацию воздуха, возникающую в ходе разговора Моралеса и Писсаро. Эта вибрация обусловила изменение волны лазерных лучей, модулируя тем самым воспроизведение разговора на лазерном приемнике, расположенном на треноге внутри цистерны. Лазерный приемник передал модулированный луч на фотомультипликатор, который, в свою очередь, преобразовал его в серию электроимпульсов. Эти импульсы попали в амплификатор и в компьютеризованный демодулятор, которые отделили вибрацию от звучания, вычленив оригинальные голоса разговаривающих, озвучив их и одновременно начав записывать на кассету.
Писсаро, ухватившись за перила обеими руками, сделал несколько энергичных наклонов, искоса посмотрел на Чи-Чи и осведомился:
— Как нам доверять этому твоему дружку, если он путается с лидерами?
Чи-Чи нетерпеливо и даже отчасти раздраженно посмотрел на него, потом махнул рукой в сторону, где маячили телохранители.
— Думаешь, никому из них никогда не отсасывал мужик?
Писсаро ничего не ответил.
— Мне нужно, чтобы наш синдикат функционировал как герметическая конструкция. При возникновении любого рода проблем их надо устранять немедленно. И раз уж речь зашла о проблемах, что там насчет Роберто и его покойной подружки-наркоманки?
— Юдит проверила. Ее настоящее имя было Бонни Хэли, и она была осведомительницей Ведомства генерального прокурора.