Я поднимаю бровь.
— А твой муж знает, что ты пускаешь слюни на фотографии других мужчин?
— Пф-ф.
Она размахивает руками.
— Если ты думаешь, что Дарио не смотрит на горячих цыпочек, то ты плохо его знаешь. Нам разрешено смотреть, но не трогать.
Дарио и Ренцо оба верны своим женам, что редкость в нашем мире.
Я возвращаю ей телефон.
— Не понимаю, зачем ты вообще его вспомнила. Какое, черт возьми, он имеет к этому отношение?
— Он единственный мужчина, к которому ты проявляла интерес.
Она убирает телефон обратно в сумочку.
— Я думала, может, что-то из этого выйдет…
Черты ее лица смягчаются, когда она сжимает мою руку.
— Не говори, что тебе не одиноко, потому что я не поверю.
Я пожимаю плечами, не желая поднимать эту тему.
— Я слишком занята, чтобы быть одинокой, — лгу я. — Нахожу мужчину, чтобы потрахаться, когда хочется, а в остальное время удовлетворяю себя сама. Я не несчастна. Живу так, как нравится.
— Мне больно за тебя. Я хочу, чтобы ты испытала любовь, потому что никто не заслуживает ее больше, чем ты.
— Мне не нравится, что ты идешь туда одна и без оружия, — говорит Ренцо, хмуро глядя на меня, когда я передаю ему свой нож «Stryker» и пистолет с заднего сиденья своего внедорожника. Мы припарковались на охраняемой частной стоянке у здания, в котором работает Комиссия.
— Расслабься. Я встречаюсь с Комиссией, пусть Триада3 волнуется, а не я.
Я одариваю его злобной ухмылкой и благодарю за то, что мне не потребовалось много времени, чтобы получить аудиенцию у дона Маццоне и его уважаемых коллег.
Звонок шурину помог ускорить встречу. Дон Дипьетро, отец Круза, близок к выходу на пенсию и все чаще перекладывает принятие решений на старшего сына. Я разговаривала с Крузом, и он передал отцу пару слов. Именно дон Дипьетро предложил встретиться со мной, чтобы выслушать мои идеи по разрешению разгоревшейся на улицах войны за территорию.
— Ты вспыльчива, — говорит Ренцо. — Будь осторожна.
— Не волнуйся. Я знаю, как с собой справиться, — говорю я, выходя из машины. Ренцо настаивает на том, чтобы подняться со мной в лифте, и я не возражаю. Знаю, что ему нужно это сделать, чтобы успокоиться. Сказать, что на этой неделе отношения между нами были немного напряженными, — ничего не сказать. Восстановление дружбы стоит на первом месте в моем списке приоритетов после того, как я сделаю свой ход и буду наблюдать, как домино падает.
— Черт, — бормочу я себе под нос, когда мы выходим из лифта на двадцатый этаж и замечаю, что Леонардо Мессина идет в нашу сторону.
Подчиненный Беннетта — умный человек, и я уверена, что он никогда не забывает ни одного лица. Надеюсь, он не помнит ту избитую, испуганную девушку, которую он вынес из подвала Греко двадцать один год назад. Я сильно изменилась, но все же есть доля сомнения.
Отведя плечи назад и подняв голову, я провожу рукой по бело-золотой ткани.
Юбочный костюм от «Прада» помогает идти вперед с уверенностью, приобретенной за годы проецирования образа власти и контроля.
Его взгляд оценивающе и уважительно следит за моим приближением, а затем останавливается, когда мы встречаемся в середине коридора. Лео протягивает руку.
— Донна Конти. Рад наконец-то познакомиться с вами.
Я предполагаю, что Беннетт, должно быть, рассказал ему о нашей встрече, потому что в интернете нет ни одной моей фотографии. Я в этом убедилась. Благодаря технологическим компаниям Беннета у большинства семей теперь есть ресурсы, чтобы не оставлять следов в интернете. Охрана наших личностей и наших перемещений жизненно необходима, ведь ФБР постоянно дышит нам в затылок.
Я сжимаю его руку в крепком рукопожатии.
— Взаимно, мистер Мессина. Ваша репутация вас опережает.
— Как и ваша.
— Надеюсь, что это к добру, — уголки моих губ приподнимаются.
— Абсолютно, — отвечает он без колебаний, морща лоб, глядя через мое плечо на Ренцо.
— Мы раньше встречались? — спрашивает он, и все крошечные волоски на моей шее поднимаются. Я поворачиваюсь и бросаю взгляд на своего подчиненного.
— Не думаю, — холодно отвечает Ренцо.
Хотя я не хочу называть его имя, но, не зная, почему Лео сделал такое замечание, мне ничего не остается, как представить его.
— Это Ренцо Датти. Мой младший босс из Филадельфии.
Они пожимают руки, холодно оценивая друг друга.
— Вам не разрешат войти с донной Конти, — подтверждает Лео, небрежно засовывая руки в карманы брюк.
— Встреча закрытая.
— Я в курсе, — отвечает Ренцо. — Буду ждать ее в коридоре.
Лео кивает, безучастно глядя на моего младшего босса, а затем будто встряхивается. Его брови разглаживаются, и я сдерживаю дыхание, когда он возвращает свое внимание ко мне.
— Для меня было честью познакомиться с вами. Надеюсь, встреча пройдет хорошо.
— Взаимно.
Мы расходимся, и Ренцо тихо идет рядом со мной, пока не раздается звук закрывающихся дверей лифта. Я останавливаюсь и оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что коридор пуст. Заметив камеры, иду к туалету и захожу внутрь, а Ренцо следует за мной. Он проверяет, все ли кабинки пусты, и потом закрывает дверь.
— Я чего-то не знаю? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь сдержать гнев.
— Я встретил Леонардо и Беннетта однажды в Вегасе, но это было лет одиннадцать или двенадцать назад. В то время, когда Саверио отрезал меня от тебя. Я не думал, что Лео вспомнит меня, ведь наша встреча была мимолетной.
— Почему я впервые слышу об этом?
— Честно говоря, я не думал об этом, пока мы не столкнулись, — он проводит рукой по шее. — Теперь, вспоминая, уверен, что это была ночь, когда Беннетт встретил свою жену, Сьерру.
Он хотя бы имел совесть выглядеть пристыженным.
— Твое присутствие здесь может поставить все под угрозу.
Я вне себя от ярости.
— Он не узнал тебя. Это важнее.
Я толкаю его в плечо, впечатывая в стену.
— Не морочь мне голову. Если он свяжет тебя с Вегасом, то может все понять про меня.
— Прости, Катарина. Это было небрежно с моей стороны.
Я сузила глаза.
— Еще как. Что на самом деле происходит?
— С тех пор, как ты бросила бомбу на нас, я сам не свой, — он берет мои руки в свои и крепко сжимает их. — Не делай этого. Пожалуйста, я умоляю тебя.
Я резко убираю его руки и отступаю назад.
— Я больше не буду обсуждать это с тобой. Решение принято, разговор окончен.
Моя челюсть сжимается, когда я иду к раковине, чтобы проверить свое отражение в зеркале. Подкрашиваю губы нюдовой помадой и проверяю свой шиньон на наличие торчащих прядей.
Ренцо стоит позади меня, и груз невысказанных слов сгущает пространство между нами.
Спереди пиджак моего костюма низко опускается, демонстрируя верхние выпуклости груди. Я намеренно не надела рубашку, стремясь к утонченной соблазнительности. Жемчужное ожерелье украшает мою шею, сочетаясь с золотой окантовкой лацканов и манжет пиджака и подола юбки. Высокие бледно-золотые шпильки удлиняют мои ровные ноги.
Я знаю, что выгляжу властно, осталось только воплотить ее в жизнь.
Оборачиваюсь и молча смотрю на своего подчиненного, сомневаясь, не сдали ли у него нервы. Надеюсь, что нет, потому что он мне нужен. Он всегда был моей опорой, и очень важен для меня.
Ренцо идет за мной к двери, щелкает задвижкой и отпирает ее.
— Я не забыл, какой ты была, когда впервые приехала в Вегас, — говорит он низким голосом, глядя на дверь. — Может, ты и выкинула это из головы, но я никогда не забуду, — он ударяет кулаком по груди, а затем поворачивается. На его лице написана боль, а в глазах светится страх. — Я не вынесу мысли о том, что снова увижу тебя в таком состоянии. Если ты сделаешь это, и они причинят тебе вред, я сравняю Нью-Йорк с землей.
Глава 3
Катарина
Дверь в конференц-зал открывается, и Беннетт Маццоне встречает меня теплой улыбкой.
— Конти, добро пожаловать.
— Рада знакомству, дон Маццоне, — говорю я, пожимая ему руку.
— Взаимно, и, пожалуйста, зови меня Бен.
— Только если ты будешь называть меня Катариной, — отвечаю я с искренней улыбкой. Мне нравится, что он не церемонится. Это подтверждает все, что я слышала об этом человеке.
— Спасибо, что принял меня так быстро.
— Пожалуйста, присоединяйся к нам.
Он отходит в сторону, позволяя мне войти, и я чувствую на своей спине горящий взгляд Ренцо.
Комната длинная и широкая, в центре стоит блестящий прямоугольный стол из орехового дерева с шестнадцатью стульями. В углу комнаты, слева от длинного шкафа, у стены, стоит парочка офисных мольбертов. Аромат свежесваренного кофе витает в воздухе. Внушительная кофемашина с сопутствующими принадлежностями стоит рядом с подносом, на котором лежат бутылки с водой и пирожные. Из панорамных окон открывается вид на здание через дорогу.
Жалюзи на окнах нет, но это меня не удивляет.
Бен владеет этим зданием, и я знаю, что окна сделаны из специального стекла, которое выглядит прозрачным изнутри и тонированным снаружи. Я также знаю, что это пуленепробиваемое стекло — прочная конструкция, запатентованная одной из компаний дона Маццоне.
— Позволь представить, — говорит Бен, закрывая дверь и направляя меня к столу, за которым ждут остальные доны. Он объявляет их по очереди, и я перекидываюсь базовыми любезностями, изо всех сил стараясь сохранить лицо, когда приветствую Габриэля Греко. Незаметно вытирая вспотевшие ладони о край юбки, я заставляю себя фальшиво улыбнуться, официально встречаясь с одним из своих главных врагов.
Однажды я видела, как он смотрел на меня из дверного проема в подвале. Я лежала на холодном стальном полу клетки, которую в итоге назвала своим домом на семь месяцев, и мокла в луже собственной крови и мочи.
Каждый сантиметр моей кожи болел и пульсировал, а кожу головы жгло там, где Карло накануне вырвал клок моих волос. Я не могла пошевелить ни одним мускулом и заставить голосовые связки работать, чтобы обратиться к человеку за дверью с мольбой о помощи.