— Теперь мне это не нужно…
Пат взял бумагу и недовольно уставился на нее. На сейфе лежал большой коричневый конверт, в которОхМ находился мой пистолет и относящийся к делу протокол. Пат подколол к нему лицензию и хотел было засунуть то и другое обратно в конверт, но неожиданно опомнился и вытащил из пистолета обойму.
— Вот это да… Они так и оставили заряженной эту штуку. — Он выбросил из обоймы патроны, и они упали на стол, как пригоршня мелких орехов. — Хочешь попрощаться со своей верной «Бетси»? — поинтересовался он, но, не услышав моего ответа, удивленно нахмурил лоб. — О чем ты думаешь? — снова спросил он.
— Ни о чем… совсем ни о чем.
Пат бросил на меня недоверчивый взгляд. Моя ухмылка стала еще шире, и это его рассердило.
— Чего тут смешного? Выкладывай!
— С безработными нужно разговаривать повежливей.
— Насколько я тебя знаю, ты опять что-то затеял.
— Просто раздумываю, как вернуть себе лицензию.
— И больше ничего? Не знаю, как тебе это удастся.
Я закурил сигарету.
— Это будет совсем нетрудно.
— Да, очень легко… Получишь ее прямо от прокурора вместе с извинениями.
— Что ж, возможно, и так.
— Ты не заставишь его сделать это, даже если сунешь ему под нос заряженную пушку.
— Зато я могу его пошантажировать. Или он возвратит мне лицензию, или я сделаю из него посмешище.
— Ты, наверное, знаешь больше, чем мне рассказал, Майк.
— Нет, но хитрости во мне не меньше, чем в тебе. Дело достал очно ясное, и экспертиза это подтвердила — Вилер покончил с собой. Пустил себе пулю в лоб, но почему— не знаю. Больше я ничего не могу тебе сказать.
Я надел шляпу и направился к двери. В последний момент я успел услышать, как Пат чертыхнулся.
Я вышел на улицу, насвистывая какой-то мотивчик. На углу поймал такси и назвал шоферу адрес своего бюро. Всю дорогу я не переставал думать о Честере Вилере. Несомненно, речь шла о самоубийстве, и в его руке находился мой пистолет. Вот поэтому-то у меня нет сейчас ни пистолета, ни разрешения на ношение оружия, ни лицензии. Хорошо еще, что голова перестала трещать.
Машина докатила меня до места и остановилась. Я вошел в парадное и поднялся на лифте. Велда, удобно устроившись в моем кожаном кресле, углубилась в чтение газеты. Когда я вошел, она подняла голову. На ее красивом лице были заметны следы слез: глаза покраснели и опухли. Заметив меня, она хотела что-то сказать, но из горла вырвался лишь какой-то булькающий звук.
— Не волнуйся, детка.
Я скинул пальто и приподнял Велду с кресла.
— Майк, ради бога… скажи, что было?
Давно я не видел Велду такой расстроенной. Моя прелестная, разумная секретарша, кажется, иногда умеет плакать… И ее красили даже слезы, что редко бывает с женщинами. Я обнял ее и начал ворошить пальцами волосы на голове. Она прижалась ко мне и нежно потерлась щечкой о мою небритую щеку.
— Все хорошо, мое сокровище. Только лишили лицензии. Прокурор наконец-то добился своего.
— Эта напыщенная бездарь? Надеюсь, ты его еще проучишь.
Она откинула свои чудесные волосы, вытащила платок из моего нагрудного кармана и высморкалась. Я легонько толкнул ее в спину.
— Налей-ка шерри, Велда.
Мы выпили по рюмке, потом еще по одной. Я зажег две сигареты и сунул одну из них ей в рот.
— Расскажи мне обо всем, — попросила Велда.
Ее слезы уже высохли, а глаза горели негодованием на проклятого прокурора. Мне пришлось во второй раз рассказать все, что знал. Потом Велда отпустила несколько словечек, которых не услышишь в пансионе для благородных девиц, и добавила:
— Проклятый карьерист! Такая мразь любого затопчет в грязь, лишь подлец мог так поступить с тобой! Ему лишь бы подняться на одну ступеньку выше. Жаль, что я могу только печатать на машинке, иначе я разорвала бы этого подлеца на кусочки.
Ош1 плюхнулась в кресло и прижала коленки к подбородку. У некоторых людей ноги предназначены лишь для того, чтобы ходить, а у Велды они исполняют и другие функции. Одна из них заключается в том, чтобы отвлекать меня от посторонних мыслей.
— Теперь тебе не придется печатать мои письма, дорогая.
Ее глаза снова наполнились слезами, но она все-таки смело улыбнулась.
— Придется искать новое местечко. А что ты теперь будешь делать?
— Перестану считать тебя умненькой девочкой.
— Это еще почему?
— У тебя же есть разрешение на оружие, не так ли? Кроме того, у тебя находится в сейфе лицензия, так что никаких трудностей не предвидится. С этого момента шефом станешь ты, а я буду выполнять черную работу. Сейчас ты не будешь тратить время на эти проклятые письма. Мы направим наши усилия на другое дело — мне необходимо вернуть свою любимую лицензию. Мы должны сделать так, чтобы прокурору не оставалось ничего другого, как с извинениями вернуть никелированный пистолет и лицензию. Вот поэтому-то ты в первую очередь обратишь внимание на погибшего Честера Вилера. Это был отличный парень и хороший семьянин. Все подробности дела ты узнаешь из газет. Тем временем я тоже наведу кое-какие справки. В ящике стола найдешь чековую книжку с моей подписью, в расходах можешь не стесняться.
Я вновь налил шерри и залпом выпил. Сейчас я ощущал в этом жизненную необходимость. Потом закурил и сдвинул шляпу на затылок.
— Дело это не такое уж простое, как ты думаешь, мой ангел. Главное в том, что Честер Вилер был убит одной пулей. У меня в обойме всегда шесть патронов, а когда Пат разряжал мой пистолет, то там оказалось всего четыре штуки.
Велда точно окаменела. Вся ее нежность куда-то испарилась, но именно такими метаморфозами она и могла окрутить любого мужчину.
— Если ты направляешь свой пистолет на человека, — деловито продолжил я, — но промахиваешься, то тебе приходится нажимать на курок во второй раз.
— Я не промахнусь с первого раза, — заверила меня великолепная девушка по имени Велда.
Она проводила меня взглядом. Я быстро повернулся и прихлопнул за собой дверь. Слишком многое и опасное приоткрывала ее юбка, а я не очень надеялся на свою силу воли.
Глава 2
Газеты описали это происшествие со всеми подробностями. Бульварные листки обстреливали меня со всех сторон. Те самые парни, что когда-то выклянчивали у меня какую-нибудь мелкую сенсацию, сейчас не оставили на мне живого места.
— Ну, подождите, дружочки, — пробормотал я. — Хорошо смеется тот, кто смеется последним!
Поужинав, я составил грязную посуду в раковину, принял душ и побрился. Надев свежеотглаженный костюм, я взял с комода несколько сотен долларов и сунул в бумажник. Потом я взглянул в зеркало и остался не совсем доволен своим видом: мятое лицо и пустота под мышкой, где обычно находился пистолет. Тогда я пристегнул пустую кобуру и сразу же почувствовал себя увереннее.
Прошедшая ночь осталась в моей памяти неясным темным пятном, в котором мерцали несколько ярких искорок. Но прежде чем шагать по собственным следам, я решил кое-что сделать.
Когда я отыскал стоянку неподалеку от отеля, где случилось это неприятное происшествие, была уже половина восьмого. Несмотря на то, что здание было старое, дела в отеле шли неплохо. Незамужние девицы моложе восьмидесяти лет туда не принимались. Перед тем как войти в холл отеля, я снял с руки часы и опустил их в кармашек рубашки.
Нельзя сказать, чтобы портье засветился от радости, увидев меня. Сперва он хотел снять телефонную трубку, но потом раздумал и нажал на какую-то кнопку. Когда появился высокий плотный мужчина, портье с облегчением вздохнул. Во всяком случае, он больше не дрожал крупной дрожью. Значит, мне не нужно представляться.
— Сегодня ночью я потерял здесь свои часы. Я хотел бы получить их обратно.
— Но… но номер не в порядке, — пробормотал портье.
— Мне нужны мои часы, — повторил я.
Высокий парень заглянул через мое плечо.
— Но…
— Немедленно.
— Я поднимусь вместе с ним и посмотрю, — заявил детектив при отеле.
Портье был рад, что с него сняли ответственность. Он взял с доски ключ и протянул его сыщику.
— Ну, пошли, — легонько ткнул меня под ребра детектив, и мы отправились наверх.
В 402 номере все осталось без изменений: пятна крови на ковре, скомканные постельные принадлежности на кроватях и повсюду белый порошок для фиксации отпечатков пальцев. Пока я заглядывал под мебель, детектив, скрестив руки, стоял на пороге и не спускал с меня глаз. Я не торопясь обыскивал номер. Наконец, детективу это надоело, и он нетерпеливо постучал пальцем по стене.
— Вы же видите, что ваших часов тут нет, — пробурчал он. — Пошли обратно.
— А кто еще побывал в этом номере после ухода полиции?
— Никто, даже горничная не входила. Ну, пошли, пошли… Часы вы, наверное, оставили в какой-нибудь забегаловке.
Ничего не отвечая, я отбросил одеяло на кровати, где спал прошлой ночью, и обнаружил у самого края матраца маленькую дырочку. Если бы пуля прошла на несколько дюймов правее, я бы уже сидел где-нибудь на небесах. Пуля не в состоянии пробить матрац. Она застряла в нем где-то у поверхности. Но, сунув пальцы в дырку, я ничего в ней не обнаружил. Кто-то успел меня опередить. Гильзу я тоже не нашел.
Теперь мне предстояло продемонстрировать свои артистические способности. Я принялся рыться в одеяле и, наконец, с радостным видом вытащил оттуда часы. Поднял их, показал детективу и надел на руку, застегнув ремешок.
— Наконец-то. — буркнул он. — Пошли!
Я одарил его благодарной улыбкой и вышел в коридор. Детектив не отходил от меня ни на шаг, пока я не покинул отель и не направился к машине. Пройдет немного времени, и полиция узнает, зачем я побывал в номере. Тогда она сразу сообразит, что ни о каком самоубийстве не может быть и речи и что, напротив, Честер Вилер был убит — и убит весьма искусно.
И у меня тоже начнутся неприятности.
Я отыскал небольшой бар со стоянкой для машин почти у самой двери. Получив пиво и сдачу, я направился к телефонной будке. Правда, было уже поздно, но Пат не такой человек, который бросает работу с наступлением темноты. И на этот раз мне повезло, он оказался на месте.