— Нет. С ним кто-то расправился.
— Вот как…
Даже слепому было бы видно, что это известие для Джо весьма неприятно.
— Э… э… я надеюсь, что вам больше не понадобятся мои услуги в этом деле?
— Не понадобятся, Джо, и огромное вам спасибо. Только оставьте мне ваши записи.
Джо положил листок на кровать и тихо выскользнул из номера. Я присел на подлокотник кресла и крепко задумался. Преступник наверняка имел веские основания для того, чтобы ввести полицию в заблуждение и представить дело так, чтобы все подумали, что Вилер сам покончил с собой. Где-то неподалеку скрывается убийца, считающий себя очень умным, умнее нас всех. Может быть, он рассчитывал, что полиция не заметит отсутствия одного патрона?
Мне бы надо еще сказать Пату, что Честер Вилер был страстным охотником. А это значило, что он умел обращаться с оружием и, наверное, стрелял в кого-то из моего пистолета. Но так же вероятно, что кто-то стрелял в него самого…
Лишь одно я знал наверняка: Вилер умел обращаться с пистолетом, и ему не нужно было проверять, как он работает. Я улегся на кровать и решил, что в первую очередь мне необходимо как следует выспаться.
Глава 3
Я стоял на углу Тридцать третьей улицы и внимательно смотрел на адрес, который оставил мне Джо. Интересовавший меня дом находился неподалеку. Старый дом, недавно приведенный в порядок, производил благоприятное впечатление. Пока я находился возле указателя в холле, мимо меня проскочила группа молоденьких девушек с чемоданчиками в руках. Это были манекенщицы. Я мог им только посочувствовать. Бедра у них были, конечно, что надо и мордашки миленькие, но если взглянуть повыше, то непонятно, где перед, а где зад.
Лифт остановился на восьмом этаже, девушки вышли. Плавной походкой прошествовали к двери с матовым стеклом, на котором было написано: «Агентство Антона Липсека». Они вошли в комнату, а последняя из них, заметив, что я иду за ними, придержала рукой дверь.
За центральным письменным столом сидел «цербер»— молодая дама с пышными бедрами. И вообще, приемная была роскошной, иначе и не скажешь. Стены в пастельных тонах, повсюду фотографии таких прелестных девушек, что даже дух захватывало. Все они были засняты на фоне какого-нибудь товара, который надеялись продать с их помощью: начиная от узких брюк и кончая поблескивающими хромом лимузинами.
Я приблизился к столу «цербера» и остановился. Она спросила меня, чего я желаю. В глазах зажглись нахальные искорки, но в голосе чувствовалась фальшь.
— Фирма верхней дамской одежды Колвея недавно давала ужин с показом моделей. Туда были приглашены несколько ваших манекенщиц. Мне хотелось бы поговорить с ними, точнее, с одной из них. К кому мне обратиться с этим вопросом?
— Обычно демонстрацией мод занимается сам мистер Липсек. Сейчас я выясню, можно ли к нему пройти.
Оказалось, что можно, и я проник за двери, на которых золотыми буквами было написано: «Директор».
По всей вероятности, у Антона Липсека была нелегкая жизнь. На его старомодном столе громоздились кучи фотографий, чертежей и набросков. Основное место в кабинете занимали полки, наполовину готовые плакаты и различные фотопринадлежности. Вероятно, Антон Липсек был занят каким-то важным делом.
Это дело — молоденькая девушка — было достаточно щедро одарено природой и весьма скупо швейной промышленностью. Липсек пытался поставить это аппетитное создание перед объективом таким образом, чтобы одновременно можно было увидеть очень много и в то же время не вызвать недовольства полиции гражданских нравов.
— Очень неплохо, — уважительно заметил я.
— Слишком обнажена, — не оборачиваясь, ответил господин Липсек.
Девушка, ослепленная светом софитов, повернула голову, пытаясь рассмотреть вошедшего в кабинет. Антон сообщил ей, что она может не беспокоиться, и с профессиональным равнодушием принялся вертеть ее перед объективом, выбирая наиболее удачную позу. Потом подошел к фотоаппарату. По его знаку она немного приподняла голову и выпятила вперед шикарную грудь.
Послышался щелчок, и модель снова превратилась в человека. Потянувшись, она так высоко подняла затекшие руки, что содержимое ее бюстгальтера едва не вывалилось к моим ногам. Содержимое оказалось розовеньким, округлым и соблазнительным. Я тотчас же решил, что не откажусь, если здесь мне предложат директорский пост или утвердят на главную роль в порнографическом фильме совместно с присутствующей девицей.
Липсек выключил софиты и повернулся ко мне.
— Чем могу быть полезен?
Он был высоким и стройным, с маленькой острой бородкой, приходившей в движение, когда он говорил.
— Я хотел бы узнать имя одной манекенщицы, работающей у вас.
Его брови недовольно взмыли вверх.
— Нас слишком часто одолевают подобными просьбами. К величайшему сожалению, слишком часто.
— Лично я не люблю манекенщиц. Предпочитаю пикантных девиц с пышной грудью.
Мистер Липсек удивленно взглянул на меня, но, прежде чем он успел ответить, к нам приблизилась девушка, которую он только что сфотографировал. Свой пышный наряд она дополнила парой белых туфелек.
— Вы говорите обо мне? — заинтригованно спросила она и сунула в рот сигарету. — У вас есть спички?
— Разумеется… — Я протянул ей зажженную спичку и заметил, как ее пухлые губки, пока она прикуривала, превратились в узкие полоски. Она улыбнулась и выпустила мне в лицо струйку дыма. Мистер Липсек, кашлянув, напомнил о своем присутствии.
— Та манекенщица, которую вы разыскиваете, кто она? Вы знаете ее имя?
— Нет, я знаю лишь то, что она участвовала в демонстрации мод, устроенной фирмой Колвея.
— Там было много наших манекенщиц, их оформляла мисс Ривс. Может, вы сами переговорите с ней? Это рядом.
— О чем разговор!
Девушка вновь окутала меня облаком дыма и ободряюще подмигнула.
— Вы не любите носить на себе много одежды? — осведомился я.
— Только когда меня принуждают.
— Ну, хватит, шалунья! — Мистер Липсек шлепнул ее по пышной попке и повернулся ко мне. — Пройдите вот сюда, — он указал на ближайшую дверь. — Нынешняя молодежь ведет себя кое-как… иногда мне хочется…
— Этого мне хочется всегда, — перебил его я.
Он опять удивленно уставился на меня.
Открывая дверь, я услышал, как он еще что-то говорил, но разобрал лишь свое имя. Я просто обалдел, увидев женщину, сидевшую за письменным столом. Не каждый день нам, простым смертным, удается видеть такое чудо. Эта женщина была сама красота. Как правило, на женщину обращают внимание потому, что у нее красивая фигурка или симпатичное личико. В этой женщине прекрасным было все. Черты лица на редкость правильны и красивы. Коротко подстриженные светлые волосы обрамляли головку как ореол святого. Из-под закрытой белой блузки нагловато выделялась полная упругая грудь.
Женщина поднялась и изящно протянула мне руку. У нее был глухой и сочный голос. Она назвала себя, но я прослушал ее имя, так как все еще не мог прийти в форму. Лишь когда я сел в кресло для посетителей, я увидел перед собой на ее столе маленькую табличку, подсказавшую мне, что ее зовут Джун Ривс.
Джун — королева. Более подходящего имени, разумеется, нельзя найти. Она предложила мне выпить, и я не заставил просить себя дважды. В бокале было что-то очень душистое и очень сладкое. Потом мы начали беседовать, но прошло, вероятно, много времени, пока ко мне вернулся мой обычный голос. С ней нельзя было соскучиться. Мы болтали о том и о сем, обо всем и ни о чем. Время летело незаметно. Плутовка вела себя весьма хитро, принимая разные позы, и все они были невероятно соблазнительными. При этом глаза ее довольно блестели, и она, казалось, чувствовала, что я часто теряю нить разговора.
— Скажите, а та девушка, которую вы ищете… она что — ушла после окончания с вашим другом, мистер Хаммер?
— Может быть, да, а может быть, и нет. Именно это я и желал бы выяснить. Вы, наверное, слышали, что он умер?
— Какая жалость! А что с ним случилось?
— В полиции утверждают, что он наложил на себя руки.
— В таком случае я просто обязана вам помочь. Я лично поговорю с девушками, как только они здесь появятся. Было бы неплохо, если бы вы заглянули к нам завтра, мистер Хаммер.
— Меня зовут Майк.
— Вот и отлично, Майк. Значит, договорились?
— Конечно. До завтра, мисс Ривс.
Джун протянула мне руку, и я ощутил крепкое многообещающее пожатие.
Выходя из агентства, я все еще чувствовал какое-то смущение. У лифта меня ждали. К трубам центрального отопления прислонилась девушка, которая чувствовала отвращение ко всякого рода одежде. Правда, сейчас на ней было значительно больше надето, чем при фотосъемках.
Заметив меня, она вынула изо рта сигарету и так уверенно направилась навстречу, что мне не оставалось ничего другого, как мысленно раздеть ее.
— Ну, наконец-то, — проронила она. — Ведь вы же пригласили меня пропустить по рюмочке, или я ослышалась?
— Что-то не помню, чтобы я это говорил. Но вы, вероятно, умеете читать мысли.
— Я умею и еще кое-что… — И из-под полуопущенных век она одарила меня таким взглядом, который расплавил бы даже тантал.
— Этому я поверю лишь после того, как вы мне по- настоящему докажете делом, — заявил я.
— Я докажу, и это доставит мне колоссальное удовольствие.
В лифте мы были одни, и она так тесно прижалась ко мне, точно мы находились в гуще праздничной толпы. Я ничего не имел против.
— А ведь я даже не знаю вашего имени, — улыбнулась девушка.
— Вы имеете честь разговаривать с Майком Хаммером, до недавнего времени работавшим частным детективом. Вероятно, вы читали вчерашние газеты?
— Так это вы? А меня зовут Конни Уоллес, правда, я не так известна обществу, как вы.
Мы дошли до Бродвея и двинулись в северном направлении. Конни не спрашивала, куда я ее веду, но, когда мы миновали третий бар, она ткнула меня под ребра. Пришлось завернуть в него, повинуясь силе. Я провел свою спутницу в уголок и