заказал пива. Сразу же выяснилось, что у нас одинаковые вкусы.
— Отлично! На вас не надо много тратиться.
— Рано радуетесь! В другом отношении вам придется здорово потрудиться, чтобы удовлетворить все мои желания. — И она одарила меня многозначительной ухмылкой.
— Почту за честь любой труд, если буду знать, что осчастливлю вас этим.
Я предложил ей сигарету, и Конни не отказалась. Выпустив вверх струю дыма, она поинтересовалась:
— А что вы искали у Антона?
Я повторил ей то, что уже рассказал Джун Ривс, после чего спросил:
— А вы случайно не в курсе, кто из девушек участвовал в демонстрации моделей?
— Нет, — она качнула головкой, — манекенщиц я не знаю. Дело в том, что наше агентство имеет отделения, которые почти не соприкасаются друг с другом. Я работаю фотомоделью, рекламируя нейлоновые изделия, белье и ночные сорочки. Манекенщицы в моем амплуа выглядели бы ужасно, поэтому они завидуют нам, хотя зарабатывают больше. Относятся же они к нам, как будто мы самые последние панельные шлюхи…
— Вероятно, им это нужно, этим призракам во плоти. Кому приятно быть гладильной доской…
— Призраки во плоти… это неплохо звучит, Майк. Нужно запомнить, это наверняка понравится моим подружкам.
— Пошли, детка. — Я отодвинул пустой стакан. — Я высажу вас там, где вы пожелаете, а потом займусь кое- какими своими делишками.
— Я хотела бы пойти домой, — сказала Конни и послушно поднялась. — Если хотите, пойдемте вместе. У меня тоже найдется что выпить.
— У вас дома? А мне не нужно будет там опасаться за свою добродетель?
— Конечно, можете в этом не сомневаться! Но в этом- то и заключается вся прелесть, — игриво усмехнулась она и качнула бедрами.
Свободного такси нигде не было, поэтому мы прошлись по Бродвею до самой стоянки. В такси Конни назвала свой адрес на Шестьдесят второй улице.
— Вам очень нужно найти ту девушку, Майк?
— Да, малышка, для меня это очень важно.
— Мне бы очень хотелось помочь вам, Майк.
Конни действительно была славной девушкой. Чудесный порхающий мотылек! Я заглянул в ее глаза и обнаружил, что ее взгляд был серьезным и сочувственным.
— Вы милая девушка, Конни, и я буду рад вашей помощи. Ведь я даже не знаю, ушел ли мой друг вместе с манекенщицей. А если он это и сделал, то еще неизвестно, сознается ли она в этом.
— А что вам сообщила Джун?
— Чтобы я зашел завтра. К этому времени она попытается что-нибудь выяснить.
— Но ведь Джун… ведь она приводит в восторг любого мужчину. Такая девушка, как я, рядом с ней не имеет ни единого шанса на успех. — Конни схватила меня за руку. — Сейчас же скажите, что это неправда, Майк.
— Это неправда, Конни.
— Вы лжете, — расхохоталась она, — но это ничего не значит. — Она какое-то время задумчиво смотрела вперед, а потом поинтересовалась: — Если ваш друг ушел с той неизвестной девушкой, то означает ли это, что у него были определенные планы? К какому разряду мужчин он относился?
Я сдвинул шляпу на затылок и попытался представить себе Честера Вилера. По моему мнению, он был примерным отцом семейства и не мог хорошо себя чувствовать в роли Казановы, пытающегося опутать своими сетями какую-нибудь девушку. Свое мнение я выложил Конни, добавив при этом, что все-таки нельзя точно сказать, на что способен человек в чужом городе, когда он совершенно один и никто за ним не присматривает.
— Во всяком случае, не исключено, — заметила Конни, — что девушка пыталась развлечься за его счет. Наверняка она повела его в какой-нибудь шикарный ресторан. Все они поступают подобным образом.
В этой мысли определенно что-то было.
— В последнее время манекенщицы предпочитают несколько довольно дешевых ночных ресторанов. Я там, правда, не бывала, но мы можем попытаться, не так ли?
Я взял ее за подбородок и взглянул прямо в глаза.
— А ты умна, малышка.
Ее пухлые губки вишневого цвета были слегка приоткрыты. Она наверняка достигла бы своей цели, но в этот миг такси остановилось: мы приехали.
Ее квартира находилась в доме, который не смел претендовать даже на элегантность. Лифт не работал, и мы вынуждены были подняться на четвертый этаж по лестнице. Я надеялся, что это не особенно отразится на моей потенции. Конни вынула из сумочки ключ, открыла дверь, и мы вошли в квартиру. Я щелкнул выключателем, бросил шляпу в прихожей и опустился на стул с таким видом, будто жил здесь уже несколько лет.
— Чем вас угостить? — осведомилась Конни. — Коктейль? Кофе?
— Сперва лучше кофе. Кстати, сегодня мне так и не пришлось пообедать. Будет неплохо, если вы разобьете парочку яичек, — пошутил я.
Запах свежесваренного кофе вскоре заставил меня проследовать на кухню. Конни как раз перекладывала со сковородки на тарелку яичницу огромных размеров. Я не заставил себя упрашивать и свирепо принялся уничтожать приготовленное. Собрав с тарелки последние крошки, довольный и сытый, я откинулся на спинку стула.
— Если не наелись, то могу достать из холодильника несколько бананов.
— Нет, если я возьму холодный банан, то могу простудиться.
— Хорошая жена из меня получится?
— Лучшие жены те, на которых не женишься.
Коктейль мы смаковали в гостиной. Большая минутная стрелка на моих часах сделала полный круг, потом еще один. А мы наполняли и наполняли наши рюмки, прислушиваясь к звукам, которые издавали кубики, стукаясь о стенки бокалов. Я сидел, откинувшись в кресле и заложив руки за голову. Глаза мои были закрыты, а мысли текли в единственном направлении. Спички кончились, и всякий раз, когда я вынимал сигарету, ко мне приближалась Конни и подносила огонек.
Погиб хороший парень.
В пистолете отсутствовали два патрона.
Одна гильза и одна пуля очутились в коридоре отеля… После моих розысков…
Самоубийство? Тогда по какой причине?
Я открыл глаза и посмотрел на Конни. Она примостилась в углу кушетки и не спускала с меня внимательных ждущих глаз.
— Ну, что будем делать дальше, малышка? — лениво спросил я.
— Сейчас около семи. Я переоденусь, и мы куда- нибудь поедем. Если нам повезет, мы, может быть, узнаем, с которой из девушек ушел в тот вечер твой товарищ.
Я слишком устал, чтобы выбирать выражения. Мои глаза слезились от дыма, висевшего в комнате клубами.
— Погиб человек, — проронил я. — Газеты сообщили, что он покончил с собой. Но я знаю больше — он был убит.
Конни вздрогнула всем телом.
— Я хочу выяснить, почему его убили, — продолжал я. — С этой целью я проверил кое-какие факты и выяснил, что он познакомился здесь в Нью-Йорке с какой-то девушкой. Итак, я нахожу, где работает эта девушка, и навожу там справки. И тут неожиданно выясняется, что одно чрезвычайно милое существо, прямо-таки пышущее сексом, чуть ли не кидается мне на шею и заявляет о своей готовности помогать мне в розысках. Почему, спрашивается, она повисла на парне, который только что лишился работы и который поедает у нее яичницу и запивает ее коктейлями?
Звук, который она испустила, был похож на шипение дикой кошки. Я продолжал сидеть, хотя заметил, что она вскочила. Не пошевельнулся я и тогда, когда, широко расставив ноги, она замерла передо мной. Ее удар был настолько неожиданным, что я даже не успел закрыть глаза. Это нельзя было назвать пощечиной: она просто ударила меня со всей силой кулаком по лицу. Я сразу почувствовал во рту привкус крови и ухмыльнулся.
— Объяснение очень простое, — злобно процедила она сквозь зубы. — Я выросла вместе с пятью братьями. Один наглее другого, но каждый из них настоящий мужчина. Я знаю десятка два парней, увивающихся вокруг меня, но из всех вместе нельзя, пожалуй, сделать и одного настоящего мужчину. И вот теперь появился ты. Я сразу почувствовала, что это именно то, что мне требуется. Поэтому- то я и решила не упускать такой возможности.
И, не отрывая от меня взгляда, она расстегнула свою розовую блузку. Вскоре вся ее одежда уже лежала в углу комнаты. Когда туда последовал и бюстгальтер, она без всякой стыдливости заявила:
— Надеюсь, что и ты не упустишь этой редкой возможности…
Глава 4
Мы хорошо поужинали в маленьком китайском ресторанчике. Он был полон, но никто не смотрел в свои тарелки. Все взгляды были устремлены на Конни. Мой, кстати, тоже.
В этом не было ничего удивительного. Ее платье с глубоким вырезом приоткрывало такую массу чарующих деталей, что их просто нельзя обозреть за короткое время. Я снова подивился ее нежной шелковистой коже и спросил себя — а могла бы вообще какая-нибудь другая женщина одеться более откровенно и не выглядеть при этом совершенно голой?
Мы очень мало разговаривали и лишь с улыбкой глядели друг на друга. В это же время я пытался решить неразрешимый вопрос — что же делает ее такой привлекательной? Она, разумеется, была довольно миленькой, но ведь вокруг куча миловидных девушек. И неожиданно я понял. Она была совершенно искренней и честной, так как не скрывала своих намерений и желаний. Конни выросла вместе со своими пятью братьями, которые обращались с ней как с мужчиной, и ей это нравилось.
Когда мы покинули ресторанчик, было уже почти девять часов вечера.
— Куда теперь, моя прекрасная леди?
— А теперь мы попытаемся узнать, где был твой друг. В первую очередь мы отправимся к Бовери. Это не очень далеко.
— К Бовери? — уточнил я.
— Да. Один парень с ясной головой решил переоборудовать старую пивнушку и превратить ее в дорогой бар. Идея имела успех, и сейчас появилось уже несколько таких баров.
Водитель такси заметил мой знак, и машина замерла возле нас.
— Люди всегда стремятся к чему-то новому, — промолвила Конни. — И если это новое всем нравится, оно становится модным. Сейчас такой модой стали Бове- ри-бары.
Бовери — улица безликих людей. Повсюду просят милостыню. Ты все время слышишь чьи-то шаги у себя за спиной, кто-то тянет тебя за рукав и жалобным голосом пытается вызвать сострадание, повсюду встречаются женщины в обтягивающих фигуру платьях, которые бросают на тебя взгляды, ясно выдающие их желания. То и дело открываются и закрываются двери пивнушек, битком набитых человеческими существами, сидящими перед рюмкой водки или над тарелкой супа.