– Не знаю, но подростки и неформалы так делают. Я в фильмах видел.
Джекс предложил идти самым быстрым путем, через узкие кварталы и дворы. Альме это не понравилось, особенно то, что добираться придется пешком, но других вариантов у них не было и денег тоже.
– Я знаю свой город лучше тебя, – аргументировал парень, и Альма после недолгих раздумий была вынуждена согласиться.
Джекс вел ее по самым темным местам, которые только смог отыскать. Так ей казалось. Периодически на нее бросали странные, недобрые взгляды. В основном мужчины. А девушки просто отводили глаза. Узкие проходы, пробраться через которые получалось только по отдельности, следуя друг за другом, не были освещены. Крыши домов загораживали собой практически все небо, оставляя в поле зрения лишь небольшие кусочки между скатами.
Мойра нашла тонкую старую спицу, которая лежала под камнем возле мусорного бака; она напомнила ей о пряже, и Альма решила оставить ее себе, спрятав в кармане плаща.
Альма ощущала неприятный запах, и с каждым шагом он менялся на все более отвратительный. Джекс уверенно шел впереди, будто ходил здесь каждый день, и совершенно не обращал внимания на обстановку и вонь. Альма не знала, то ли парень притворяется храбрым, то ли он действительно нередко бывал в подобных местах.
Окраины отличались от того шумного города, который видела Альма. Пусть суета и сигналы вечно движущихся куда-то машин оглушали и лишали покоя, но привыкнуть было можно. Город не внушал ей страха, хоть мойра и не ощущала себя в большой толпе по-настоящему богиней судьбы, которой являлась.
Интересно, — подумала Альма, – Джекс себя чувствует так же? Словно песчинка на берегу моря.
Когда ей захотелось окликнуть Джекса и попросить его сменить маршрут, он неожиданно остановился и сам повернулся в ее сторону. Альма заметила, что людей вокруг стало меньше. Это не могло не радовать.
– Мы на месте. Кладбище будет за этим поворотом. – Он указал на кирпичный дом и кивнул в нужном направлении.
– Отлично, – сказала Альма. Ей хотелось поскорее выбраться отсюда.
Когда они подобрались к кладбищу, возникла новая преграда в виде закрытых ворот. Вокруг было непривычно тихо. Альма никогда не думала, что будет настолько сильно желать тишины. Шумный город и смертные ее утомили. У мойры даже возникло нечто, похожее на головную боль.
– Может, обойдем? – предложил Джекс, задумчиво рассматривая замок на черной решетке. – Вдруг где-то есть проход.
– Нет. Ты его просто сломаешь, – решительно заявила мойра. – Не желаю снова ходить по тем грязным, отвратительным местам. Мой плащ наверняка пропах чем-то тухлым.
– Это временно, запахи выветриваются.
Альма бросила на него недовольный взгляд и достала из воздуха ножницы. Джекс задавался вопросом, где она их прячет, но решил, что это просто один из тех трюков, которые смертный человек не сможет понять.
Он засмеялся:
– Никогда бы не подумал, что буду заниматься взломом вместе с богиней судьбы. И откуда ты вообще знаешь, что у меня есть такой опыт?
К тому времени как они смогли дойти до кладбища, солнце уже село за горизонт, а город осветился многочисленными огнями. В принципе, разница была не так уж и заметна, но только если не находиться слишком далеко. Например, в таких местах, как кладбище. Здесь всегда были проблемы со светом. Местный пожилой сторож вечно засыпал в свою смену и забывал включать фонари, которых и так было немного.
– Это не взлом.
– Сказала та, что использует ножницы для открытия замка. Незаконное проникновение – так это называется в мире людей.
Альма предпочла проигнорировать Джекса.
Девушка раньше пользовалась ножницами, только чтобы прерывать чью-то жизнь. А сейчас им предстояло вскрыть замок, чтобы проникнуть на кладбище в мире людей.
Надеюсь, сестры никогда не узнают об этом, – вздохнула Альма, передавая их смертному, по словам которого они могли бы помочь.
Хотя кого она обманывала, богини судьбы видели все. Альма смотрела, как Джекс сжал кольца ножниц и вставил острие в скважину в замке. Хорошо, что ножницы имели свойство подстраиваться под любой удобный размер: мойры сменяли друг друга, а ножницы были всегда одни и те же.
Джексу удалось попасть в нижнюю часть замочной скважины. Дальше пришлось воспользоваться найденной в переулке спицей. Хоть чем-то те зловонные места оказались полезны. Вставив ее над лезвием верхнего полотна ножниц, парень ощутил, как спица касается штифтов. Джекс применил силу, нажимая с достаточным давлением, и сдвинул пружину.
Послышался щелчок. Ножницы выполнили свою работу и исчезли так же, как появились.
Альма хотела радостно закричать: «Смотри, у нас получилось!» – но вовремя взяла себя в руки, решив не показывать смертному эмоции, какие не подобает испытывать богине судьбы.
– Ого, у нас получилось! – воскликнул Джекс и толкнул решетку, проверяя, действительно ли она откроется.
Альма порадовалась темноте, окружавшей их, иначе парень увидел бы красноту ее щек, которая вгоняла в смущение еще больше.
Человеческое тело явно предает меня.
– Это было легко, я же богиня, – ответила с гордостью в голосе мойра, слегка вздернув подбородок.
По телу прошлась волна жара. Альма сомневалась, получится у нее открыть ворота или нет, и ей понравилось то, что смертный оценил ее старания. Вот только показать это было выше ее гордости.
Альма представляла себе кладбище другим, но тут были только надгробия в виде каменных плит – и ничего больше. Пейзаж выглядел весьма скучно, и мойра шла, окунувшись в свои мысли, не обращая внимания на происходящее вокруг. Единственное, что тревожило ее, – это довольно тонкий плащ, который не спасал от порывов ветра.
Джекс рассматривал каменные и высеченные из мрамора надгробия и ощущал холод на своей коже.
Они дошли до середины кладбища, и парень увидел старую церковь. Она оказалась довольно высокой. Даже издалека было видно, что краска сходит с ее стен, а кирпичная кладка местами разрушилась. Здание не внушало доверия, к тому же церковь, насколько Джекс знал, была давно заброшена и стояла в этом месте еще до образования кладбища. Никто, даже те, кто прожил рядом с этим районом всю свою жизнь, не мог сказать, откуда она взялась. Здание просто всегда существовало, и мало кто обращал на него внимание.
– Только не говори, что мы собираемся войти в эти внушающие ужас развалины, – вымученно сказал Джекс, хотя уже заранее знал ответ, потому что Альма направлялась именно туда, следуя за красной нитью, которую здесь, в тишине, чувствовала гораздо лучше.
Парень уже было подумал, что им, а вернее, мойре придется вновь повозиться с замком, но церковь оказалась открыта, и они свободно прошли.
Тут было три нефа, прямоугольное внутреннее помещение делилось рядами колонн на три части. Центральный неф имел мозаичный пол.
– Это место было построено людьми уже очень давно, ему несколько тысячелетий, – сказала Альма.
Ее голос эхом разлетался по пустому помещению. Было темно, и, кроме пола и высоких массивных колонн, Джекс мало что мог разглядеть.
– Откуда ты это знаешь?
– Слышала как-то от сестры. Иногда она рассказывала нам с Лахелис про мир людей, про события, которые происходят со смертными. Например, войны. – Альма вздохнула и остановилась, предаваясь воспоминаниям. – Помню, как часто щелкала ножницами в те времена.
– Но почему эта церковь до сих пор цела?
– Боги берегут ее.
Больше вопросов Джекс задавать не стал, он довольствовался тем, что Альма сказала, что в этой церкви есть тот, кто поможет найти ей книгу, в которую мойра вписывала имена. Парня посещали смешанные чувства. Он не знал, хочет ли услышать имя отца среди тех, кто числился мертвым. Если он умер, по крайней мере, у него была весомая причина не появляться все это время. А если он жив, то Джекс пообещал себе перед их встречей отработать неплохой удар правой.
Он не думал, что простит человека, который оставил его с матерью в нищете и одиночестве.
У церкви были большие окна, из которых лился солнечный свет, озаряя пространство, но сейчас время подходило к ночи, и потому царил мрак. Джекс ощущал такой же холод, как на улице. Парень поежился и невольно вжал шею в толстовку, которая не сильно грела.
Он ступал по полу, выложенному мозаикой, пытаясь разглядеть надписи и рисунки, но темнота не позволяла в полной мере оценить их. Джекс удивлялся, как все это могло сохраниться спустя столько времени, и недоумевал, кто же наводил тут порядок, ведь парень даже не задыхался от огромного слоя пыли. Это явно не дело рук богов, потому что, судя по Альме, боги слишком эгоистичны и тщеславны, чтобы снизойти до уборки.
Они миновали ряды деревянных скамеек, покрытых лаком.
Как-то слишком современно для места, отстоявшего не один век, – хмыкнул про себя парень.
– Ты уверена, что здесь есть кто-то… кхм… живой? – шепотом спросил Джекс идущую впереди девушку.
Несмотря на то что он старался говорить тихо, его голос все равно раздавался эхом, отскакивая от стен и усиливаясь, отчего Джексу было слегка неловко.
– Скоро придем, – только и ответила Альма.
Мойра сняла очки, потому что они мешали ей видеть в темноте. Девушка обосновала это тем, что тот, кого она надеется найти, и так знает о ее истинной сущности богини судьбы. Мойра ощущала в глубине души странное смятение, потому что Демьян не мог спрятать книгу здесь. Если церковь была создана для служения мойрам, то зачем тогда помещать сюда вещь, которую хочешь спрятать от богини судьбы.
Что-то тут не так. Чувствую, что иду в верном направлении, но книга определенно не может быть здесь.
Джекса раздражало, что девушка почти ничего не объясняет, он чувствовал себя ходячим инструментом, который даже непонятно для чего нужен. Его присутствие наверняка обременяло мойру, ведь именно по его запаху следовали ищейки. Но он не мог позволить себе отступить ради мамы и правды об отце.
Альма дошла до массивной двери, на которой были выгравированы непонятные для Джекса слова на другом языке. Девушка с легкостью толкнула дверь, и она открылась. Будто их уже кто-то ждал.