Альма поняла, что этому смертному ее не понять. Его мир слишком ограничен для подобного.
Человек предложил ей свободную палату, чтобы девушка могла отдохнуть, но Альма отказалась.
– Когда мне можно будет забрать своего сопровождающего? – бросила она вслед доктору Паку, когда тот собирался уходить.
Он обернулся и озадаченно на нее посмотрел. Разговаривала Альма своевольно, и врач не мог понять, в каких именно отношениях состояли эти двое. Было похоже на хозяйку и ее слугу. Но Пак вмешиваться не стал. Не его это дело.
– Через час он проснется, – обнадежил ее врач.
Альма кивнула, а затем спросила:
– В какой палате он находится?
– Четыреста восьмая, – холодно отчеканил человек.
Когда врач ушел, мойра пробралась в палату к Джексу. Пак рекомендовал никому не входить и не посещать Джекса, дать ему отдохнуть и прийти в себя.
Но Альма не могла ждать.
Парень лежал в просторной комнате, укрытый одеялом. Около стены возле входа и напротив батареи стояли еще две кровати, но они пустовали. Простыни на одной были заправлены и выглядели нетронутыми, а вот вторая явно была кем-то совсем недавно оставлена. Альма решила, что стоит поторопиться, чтобы исчезновение Джекса из больницы прошло гладко. Или хотя бы раньше, чем кто-либо поднимет тревогу.
Его лицо не выражало никаких эмоций и выглядело умиротворенно. Закрытые веки медленно подрагивали во сне. На мгновение мойра даже передумала будить Джекса, но это длилось недолго.
Она подошла к его койке и дотронулась до плеча парня. Он не среагировал.
– Смертный! – позвала она его. – Лучше бы тебе очнуться.
Джекс нагло спал, и мойре пришлось прибегнуть к крайним мерам и потрясти его за плечи со всей силы. По неосторожности она ударила его головой о спинку больничной кровати.
Издав сдавленный звук, Джекс медленно начал приходить в себя. Альма перевела дыхание.
– Наконец-то. Я думала, никогда не смогу тебя разбудить и придется остаться здесь еще на сутки.
– Ауч, – проронил Джекс, трогая ушибленный затылок, а затем потирая его.
Парень огляделся вокруг:
– Где я?
– Смертные зовут это больницей.
Прежде за всю свою жизнь в больницах ему бывать не доводилось. Джекс подумал о том, что мойра впервые оказалась одна в мире людей после того, как он нашел ее в лесу. Парень мысленно вспомнил произошедшие события, восстанавливая их в памяти.
– Ариман, он…
Джексу не нужно было договаривать фразу, чтобы девушка его поняла и мрачно нахмурила брови.
– Да, он повержен. По крайней мере, нам удалось изгнать его в Царство Темных. Надолго он там не задержится, все-таки моих сил не хватает.
Джекс бросил беспокойный взгляд на Альму.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Вполне, – ответила ему девушка и указала на свои темные очки. – Люди пытались заставить меня снять их, но я не поддалась. Они говорили, что вход в солнцезащитных очках в палату воспрещен, но я не стала слушать их слова.
Один из врачей «Скорой помощи» сетовал на то, что подростки совершенно позабыли о манерах и уже входят в здание больницы в головных уборах и в солнечных очках.
– Молодежь некому воспитывать сейчас, – сказал женский голос, но Альма практически не различала их, они все были в одних и тех же одеждах.
– Не знаю, о ком вы, но попридержите язык, разговаривая с богиней судьбы, – сказала мойра.
– Ишь ты какая!
Дальше последовала ругань, но девушка не стала обращать внимания, у нее были дела поважнее. Список тех, с кем она собиралась разобраться, вернувшись домой, пополнялся.
– Да, было бы хуже, если бы кто-то в больнице увидел твои глаза. Лежали бы сейчас в разных корпусах.
Джекс бы засмеялся, но у него закружилась голова. Парень отклеил от своей руки пластыри, которые фиксировали трубку капельницы, и вынул иглу. Откинув одеяло, он обнаружил, что его коленки в синяках. Но этот вид был довольно привычным для подростка. Особенно подростка, который рос без отца и учился выживать самостоятельно среди засранцев, вечно пытавшихся его задеть.
Альма отвернулась, чтобы Джекс переоделся в свою одежду. Парень периодически поглядывал на дверь. Хотя Альма предусмотрительно заперла ее, он все равно боялся, что кто-то мог прийти раньше времени.
– Как мы выберемся отсюда незаметно? – спросила мойра.
Парень поймал ее направленный на окно взгляд.
– Нет-нет, – запротестовал он. – Мы на четвертом этаже, так что даже не думай, что сможешь просто взять и спрыгнуть.
И она еще говорила про незаметность! – подумал с иронией парень.
Джекс не стал надевать свою толстовку. После встречи с Херисом она была изрядно порвана в видных местах, особенно на рукавах. Сложно сохранять одежду целой, когда борешься со злом.
Но в рюкзаке парня была еще одна, которую он специально прихватил для таких случаев. Там он обнаружил и сай. Как и говорил Истин, клинок не обернулся обратно в маленький и удобный браслет. Альма предусмотрительно забрала его из кафе, когда Джекс потерял сознание, и захватила вместе с рюкзаком.
Альма посмотрела на Джекса, когда он оделся, и ее лицо выразило крайнее презрение к смертному. И Джекс понимал почему. Его толстовка была ярко-оранжевой с крупными красными надписями вдоль объемных рукавов.
Парень пожал плечами, мысленно говоря, что другой у него нет.
– Мы просто выйдем через дверь.
Джекс надел рюкзак на плечи.
– Через окно надежнее, – поспорила мойра.
Конечно, в чем-то она была права, так вышло бы быстрее, если бы они находились на первом этаже. Но четвертый Джексу, как и любому человеку в здравом уме, не по силам. Это был неоправданный риск, к тому же на стенах больницы, как правило, размещались камеры видеонаблюдения.
– В отличие от тебя, я человек.
Альма мысленно ответила ему: «Твои проблемы, смертный». Джекса это даже перестало раздражать. По крайней мере со стороны Альмы. Когда его так называл кто-то другой, парень злился.
Подойдя к двери, Джекс дернул ручку и открыл ее. Мойра последовала за ним. В коридоре больницы царила суматоха, все куда-то спешили и были заняты. Вокруг стоял сильный шум, создаваемый голосами людей и другими звуками.
Осталось незаметно добраться до лифта, притворившись обычными посетителями, а не пациентами. На всякий случай Джекс хотел накинуть на голову капюшон, но передумал, посчитав, что так они с мойрой точно вызовут подозрения, хватало ее одной в кепке.
Дойдя до лифта, Джекс хотел было нажать кнопку вызова, но его руку остановили.
– Четыреста восьмая? – спросил твердый голос за спиной.
– Эм… Нет! – Врал Джекс плохо.
Черт возьми, можно было бы уже и научиться! Проще некуда же! – ругал себя он на чем свет стоит.
Джекс боялся, что его поймали. Это доставило бы немало проблем. В лучшем случае его вернут в палату и приставят охранника, чтобы пациент не вздумал вновь сбежать, плюс запретят любые посещения, особенно Альме как сообщнице. Это задержит их и лишит драгоценного времени. Очень не хотелось поворачиваться и показывать свое лицо. Альма тоже стояла спиной, искоса поглядывая на Джекса. Мысленно парень просил у нее помощи, но Альма сделала вид, что не понимает его, говоря взглядом: «Разбирайся сам, смертный».
Ее любимая фраза.
Делать было нечего, и Джекс нехотя обернулся. Перед ним стоял молодой парень, что его удивило. Они были примерно одного возраста, но на парне был надет белый халат, поэтому Джекс не мог отрицать того, что он врач. Правда, слишком молодой врач. Или он просто хорошо сохранился.
Кожа незнакомца была смуглой, а карие глаза отливали золотом, будто по ним пробегал солнечный свет. Он был почти такого же роста, как Джекс, но более плотного телосложения.
– Так вы из четыреста восьмой палаты?
– А ты врач? – перевел тему Джекс.
Парень замялся. Всего на секунду, но в его глазах промелькнуло сомнение, и он отвел взгляд перед тем, как дать ответ:
– Да. – И указал на бейджик на своем халате.
Парня звали Равид Хоуп. По крайней мере, так гласила надпись. Внезапно Альма обернулась, внимательно вглядываясь во врача, чем заставила его вжать голову в плечи и отступить на шаг. Девушка явно смущала его своим поведением. Она приподняла кончик кепки и вздернула подборок.
– Ты лжешь, смертный. Ложь – тяжкий грех для людей.
Джекс про себя порадовался, будто с его души сняли камень. Вряд ли Равид верил ее словам или воспринимал их всерьез, но говорила Альма довольно напористо. Теперь парень выглядел загнанным в угол, а Альма продолжала наступать.
– Ты врешь богине судьбы, я чувствую твою ложь за версту, смертный. – Она сощурила глаза и приспустила очки.
Равид увидел ее белые глаза, и прежде, чем он успел закричать, Джекс схватил его и уволок за ближайшую приоткрытую дверь, толкнув ее спиной. К счастью, там оказалась пустая подсобка. Парень мычал и даже пытался укусить руку Джекса, которой он прикрывал его рот для надежности.
Джекс вжал Равида в стенку. Его халат распахнулся, и под ним оказалась обычная больничная пижама.
– Ха! Ты такой же пациент, как и я, – догадался Джекс.
Парень прикусил губу от досады.
– Назови свое настоящее имя, смертный, – потребовала Альма.
В воздухе повисло молчание. Суета и шум больницы за дверью никуда не делись, но сейчас они находились где-то далеко. За тонкой стенкой слышались шаги людей: пациенты, врачи – все куда-то спешили. Дыхание Джекса было ускоренным, тяжелым. Если этому самозванцу придет в голову закричать и позвать на помощь, со стороны Джекс будет выглядеть как напавший на парня преступник. Незавидное положение.
Но он не закричит. Потому что краденый халат и бейджик не сыграют ему на руку. Он тоже попал в какую-то заварушку. Они были почти в одном положении.
– Кайнар Хоуп, – с большим нежеланием сознался парень.
А затем он вырвался из рук Джекса, оттолкнув его в сторону.
– Почему твои глаза белые? – обратился он к Альме. Видимо, это произвело на него сильное впечатление.