Джекс покачал головой и с осуждением посмотрел на мойру. «Я же говорил тебе так не делать!» – выражал его взгляд.
Его любимая фраза.
Похоже, тайны были у всех троих.
Альма не знала, зачем так поступила, зачем сняла очки, открыв смертному правду, в которую он все равно не верил и которую не хотел признавать. Но девушка чувствовала, что это был правильный поступок. Что-то в этом смертном притягивало и заставляло ему открыться, несмотря на то, при каких странных обстоятельствах они познакомились. Будто они были чем-то похожи, хотя от этой теории веяло абсурдом. Если смертный решит поднять шум, они окажутся в ловушке. Но он так не станет делать, потому что тогда в капкане окажутся не двое, а все трое.
Альма знала, что Джекс считал ее девушкой, которая не понимает мира людей и не разбирается в них. Но она долгое время следила за ними, наблюдала, как смерть затрагивает их, видела мысли и эмоции каждого человека, чьи нити в итоге оказались в ее руках. Так что предчувствие вряд ли ее обмануло.
– Так, ладно, – вздохнул Кайнар, поправляя измятый Джексом ворот халата. – Давайте по порядку. Мы в равном положении.
Альма бросила на него недовольный и полный пренебрежения взгляд. Оказавшись наравне с двумя смертными, она ощущала себя в ловушке.
– Тогда ты первый, – сказала мойра.
– Почему это я?
– Ты самый подозрительный, – поддержал Джекс.
Кайнар хмыкнул:
– Не страннее девушки с белыми глазами. У тебя альбинизм?
Альма не знала, что это такое, но слово вполне походило на название какой-то людской болезни, а она не хотела, чтобы ее сравнивали со смертными.
Джекс не был уверен, что сказать правду про Альму будет правильным поступком. Вряд ли Кайнар поверит в то, что перед ним богиня судьбы, которая сбегает из больницы. Но прежде чем Джекс успел предостеречь Альму от ошибки, она его опередила:
– Я третья мойра.
Кайнар засмеялся:
– А я правитель!
– Как удачно, мы как раз к правителям направляемся. Тебе выпала честь сопроводить богиню судьбы в свой дом, смертный.
Кайнар быстро посмотрел на Джекса:
– Она серьезно? Или вы сбегаете из психиатрического отделения? – Парень усмехнулся: – А выглядели нормальными.
– Да как ты смеешь сомневаться в моих словах? Смертный должен знать свое место, когда стоит рядом с мойрой.
– Почему ты продолжаешь звать меня смертным?
– Я тоже задаюсь этим вопросом, чувак, – ответил Джекс вместо Альмы, пожимая плечами.
– Я называю тебя тем, кто ты есть, – сказала Альма. – Если ты не способен принять правду, то это потому, что ты ограниченное существо, и дело в тебе, а не в моих словах.
Рядом послышался звук шагов. Все трое замерли, прислушиваясь к внешнему миру. Пара врачей, беседуя между собой, прошла мимо каморки, захламленной швабрами и ведрами, ничего не заметив, и вошла в лифт.
Кайнар посмотрел на Джекса:
– Теперь твоя очередь. Очень надеюсь, что ты более… хм… в своем уме. – Он покосился на мойру.
Джекс осознавал, что это шанс исправить ситуацию. Главное было не облажаться, но как он мог сказать незнакомцу правду? «Хей, чувак, мою маму погрузил в вечный сон посланник смерти, поэтому мне пришлось пойти с этой девушкой, которую ты считаешь чокнутой. И да, она реально богиня судьбы. А еще я должен найти своего папашу и прикончить его, если этот мерзавец жив».
Вместо этого он сказал:
– У меня семейные проблемы, а она… кхм… помогает их решать.
Лицо Кайнара выражало крайнее подозрение и недоверие. Он вздохнул, опуская руки и прислоняясь спиной к холодной стене. Двумя пальцами коснулся переносицы, медленно потирая ее и на время прикрывая глаза, словно от усталости.
– Эта история про богиню звучит как бред. – Его глаза открылись. – Но я вам поверю.
Кайнар еще раз взглянул на Альму. Она полностью сняла очки.
– Что ты делаешь? – пришел в замешательство Джекс. До этого момента у них хотя бы был шанс списать все на то, что Кайнару показалось, а сейчас мойра самолично предоставляла доказательство.
Альма подняла руку. Этот жест говорил о том, что парню стоило помолчать.
Джекс давно понял, но еще не до конца смирился с тем, что мойра делает все что захочет и не слушает его предупреждений и логических доводов.
– Они… они белые. – Кайнар выглядел удивленным. Казалось, еще мгновенье – и он решит коснуться глаз мойры пальцами. – Совсем белые!
– Очевидно, – только и откликнулась Альма. – У моих сестер такие же.
– Так, ладно, предположим, что ты нам поверил, – обратился Джекс к их новому знакомому.
– Я уже начинаю сомневаться в своем решении, – возразил тот, скрещивая руки на груди.
– И теперь должен рассказать о себе, – продолжил допрос Джекс, предельно внимательно разглядывая парня, словно пытаясь угадать его мысли. – Почему на тебе медицинский халат? Что-то мне подсказывает, что ты точно не врач, да и по возрасту…
– Твоя фамилия, – заметила Альма, вновь нехотя надевая очки, чтобы не смущать смертного своей божественной сутью, вернее, лишь частью ее, – такая же, какую ты назвал в первый раз, представляясь другим именем.
Кайнар тяжело вздохнул, показывая всем своим видом, что вопрос для него не из приятных.
– Мой отец Равид Хоуп. Он владелец этой больницы.
– Это не объясняет, почему ты разгуливал в медицинском халате и представлялся не своим именем.
– И откуда ты знал номер палаты Джекса? – припомнила Альма.
– Моя история, по крайней мере, не такая бредовая, как ваша! – пробубнил Кайнар.
Яркое солнце светило сквозь единственное окно, расположенное почти под потолком. Кофейного цвета волосы Кайнара слегка отливали золотом, а глаза от света лучей стали похожи на затухающее пламя огонька.
Джекс с Альмой стояли, ожидая продолжения. Кайнар мысленно проклял ту секунду, когда все-таки решился остановить Джекса.
– Равид Хоуп – мой отец, и, как я уже сказал, он владеет этой больницей, но он нечестный человек. – Кайнар крепко сжал кулаки, костяшки его пальцев побелели. – Я пришел, чтобы остановить его. Но отец никогда не признавал меня своим сыном. Я родился не от его жены, мое существование он тщательно скрывал восемнадцать лет. Я не был против, Равида я не считаю своим отцом, общая кровь делает нас родственниками, но не родными людьми.
На секунду Кайнар остановился, чтобы перевести дыхание. Он злился, и ему было сложно сдерживаться, но он принял решение не позволять своим эмоциям брать верх.
– Мы жили спокойной жизнью. По крайней мере какое-то время, а затем отец женился во второй раз. Его характер всегда был не подарком, но как только у него появились дети, он начал срывать свою злость на них. И стал в моих глазах примером. Плохой пример – тоже пример, – продолжил говорить Кайнар, уже сохраняя спокойствие. – По его вине моя семья теперь страдает, они дороги мне. И я пришел отомстить отцу!
Голос Кайнара был полон ярости, и Альма понимала его.
– Ты не ответил ровным счетом ни на один вопрос, – протестовал Джекс. – Что, например, с халатом? И еще на тебе больничная пижама.
– Халат я украл, – пожал плечами парень, будто сказал, что сходил в магазин. – Он принадлежит отцу. Пижама – прикрытие для врачей, а халат – для пациентов.
Альма довольно хмыкнула.
– Ты такое поощряешь? – возмутился Джекс, его зрачки расширились от возмущения. – Ты должна быть на моей стороне.
– С чего бы это?
Альма переключила внимание на Кайнара и задала следующий вопрос:
– Откуда ты узнал номер палаты? Следишь за Джексом?
– Да кому нужен этот Джекс? Просто медсестра вручила мне бланк, который заполняет пациент перед выпиской, и нужно было уточнить его личные данные. Я случайно попался ей, и она приняла меня за интерна. Та медсестра буквально сверлила меня глазами, поэтому пришлось идти, но как только я добрался до палаты, то увидел, как вы направляетесь вдвоем к лифту. В палате больше никого не было, вот я и пошел за вами. Вы подозрительно выглядели.
– Кто бы говорил.
– Послушайте, я не обязан раскрывать вам двоим всю историю, это личное, – сказал Кайнар. – Моя история хотя бы реальна, в отличие от вашего бреда.
– То, что ты не можешь понять ее своим ограниченным человеческим умом, не делает мою историю неправдой, – ответила Альма в своей обычной манере.
Джекс заметил, как у Кайнара сжимаются зубы и ходят желваки. По всей видимости, парень не привык к такому отношению. Джекс поначалу тоже возмущался и злился, принимая слова мойры за издевательство или насмешку, пока не понял, что это ее привычное поведение. Не то чтобы он смирился, просто принял ее такой, как есть. Другому он вряд ли спустил бы подобное с рук.
Не успел Джекс остановить их перепалку, как разговор прервали крики, доносившиеся из холла больницы. Снаружи и так было шумно, но пронзающие слух крики – дело другое. Не сговариваясь, Альма с Джексом и Кайнар выбежали из своего укрытия.
Под ногами была непонятная белая пыль. Все люди вокруг бежали кто куда. Джекс не успевал следить за происходящим. Кайнар сделал пару шагов вперед и остановил одного из пациентов. К врачам он подходить не решался – тут все знали друг друга, и это было довольно рискованно.
– Что происходит? – спросил он.
Пациентом оказался мужчина средних лет. Он с недоумением посмотрел на Кайнара, а затем перевел внимание на бейджик, прикрепленный к халату.
– Так вы не знаете? Доктор… Равид. Это было ужасно! Все произошло так внезапно!
От этого обращения Кайнар скривился. Видимо, имя его отца вызывало у парня крайнее раздражение.
– Кхм, я был на дежурстве, – сказал он первое, что пришло в голову.
– Вот как. – Мужчина понимающе кивнул. – На втором этаже пробило стену. Прямо с улицы! Но никто не знает причину. Просто в стене внезапно образовалась огромная дыра. Это так странно.
– Странно, – согласился Кайнар.
Он уверил пациента, что персонал больницы обязательно со всем разберется, и отправил мужчину на пост медсестер, уверив того, что они подскажут ему безопасное место.