Весь путь они молчали, думая об этом. Никто не решался сказать ни слова, а мужчина шел впереди, напевая себе под нос что-то не особо мелодичное, но довольно веселое. Мойра казалась хмурой.
Наверное, до сих пор обижается на то, что этот тип назвал ее смертной. Как будто это оскорбление века! – осмысливал свою догадку Джекс.
Кайнар тоже выглядел не лучшим образом после своего признания. Им еще предстояло об этом поговорить.
Они шли по небольшому саду, обходя резиденцию. Казалось, что стражник вел их по какому-то короткому или тайному пути, известному лишь прислуге.
Как только они завернули за угол, по подсчету Джекса, вот уже в четвертый раз мужчина открыл перед ними дверь.
Неохотно войдя в нее, они увидели кухню.
Друзья не успели ничего сказать и сориентироваться, как к ним подбежала девушка – она была похожа на маленький ураган с длинной косой, убранной назад красной лентой. Бантик колыхался в разные стороны в зависимости от ее движений и наклона головы. В глазах горели искорки, щеки походили на наливные яблочки. Джексу она показалась милой. В руках она держала белый колпак главного повара.
– Я Катлин, – радостно представилась она, хотя ее взгляд был полностью сосредоточен на охраннике рядом с гостями.
Джекс решил, что она руководит кухней при дворе, это место находилось в ее распоряжении.
Позади нее царила суматоха. До Джекса доходил чудесный аромат булочек и яблочного пирога. Конечно, он не был уверен, что это именно пирог, но, так как он их очень любил, Джексу хотелось в это верить.
Выйдя из оцепенения, все представились по очереди:
– Джекс.
– Кайнар.
– Атропос.
– Необычное имя, девочка.
Джекс тоже удивился. Обычно Альма не называла свое полное имя. Но сейчас мойра просто пожала плечами. Она явно с настороженностью относилась к новым знакомствам. Кайнар ей тоже поначалу не нравился, но Джекс заметил, что ее взгляд потеплел, когда парень признался, кто он на самом деле.
Пока Катлин осматривала новоприбывших, будто товар на рынке, охранник выпрямился и словно пришел в себя, с большой неохотой отводя взгляд от служанки.
– Волонтеры, – наконец-то коротко объяснил он.
– Юдис, нужно было сказать раньше! – Она подмигнула и весело хлопнула стражника по плечу.
Никто, кроме Катлин, не обращал внимания на гостей резиденции. Весь персонал был слишком занят своими делами. Джексу казалось, что они очень спешили, боясь не успеть.
Катлин перехватила его взгляд и рассмеялась, прикрыв рот рукой. На ее пальцах были остатки муки, и сейчас ее губы словно испачкали мелом. Сама кухня была просторной и светлой, через окна проникали лучи света, согревая своим теплом.
– В резиденции сегодня праздник, – объяснила она с задором и радостью. – Вы как раз подоспели вовремя, видели объявление?
– Д-да… – неуверенно ответил Джекс, надеясь, что Катлин не придаст особого значения его несвязной речи.
Совершенно неожиданно где-то поблизости раздалось урчание. Все взгляды устремились к источнику звука: к мойре, а вернее, к ее изнывающему от голода животу. Никто из них не ел с того момента, как они покинули больницу.
Звонкий смех Катлин разрушил неловко повисшее молчание.
– Так вы голодные – и молчите!
Она бросила гневный взгляд на Юдиса, который в этот момент был пристыжен, и уперла руки в бока.
– Как ты можешь быть таким невнимательным?
Суровое лицо охранника вмиг смягчилось, а щеки залились краской, он даже опустил голову, услышав недовольство Катлин. Не став дожидаться ответа, она взяла за одну руку Кайнара, а за вторую Альму и повела за собой. Джексу пришлось следовать за ними, стараясь не оборачиваться на стражника, чтобы не засмеяться.
Катлин усадила их за небольшой столик в конце кухни и через пару секунд подала свежеприготовленный ароматный хлеб, поставила масло, булочки с джемом и запеченную картошку с грибами. Все трое набросились на еду. Катлин осталась полностью довольна своей работой.
Как только с трапезой было покончено, Юдис приказал идти за ним. Так они покинули кухню.
Резиденция правителя была огромна не только снаружи, но и внутри. А еще она оказалась мрачной. Шум шагов отдавался по холодному полу из серого мрамора. Джекс думал, что кухня – довольно уютное место, с приятными запахами, вечным теплом, исходившим от духовок и кастрюль, привычной веселой суетой и несмолкаемыми разговорами. Парень полагал, что такая атмосфера царит во всей резиденции, но он ошибался.
Стук собственных шагов отдавался в ушах. Казалось, здесь было невозможно пройти неуслышанным и незамеченным. Плотная ткань бархатных штор темно-винного цвета закрывала окна, не пропуская солнце.
В музее и то веселее, – подумал про себя Джекс, осматриваясь по сторонам.
Парень поднял голову в поисках источников света. Люстры висели под потолками, но свет не горел, хотя время подходило к вечеру. Это было очень странно, и Джекс сравнил бы резиденцию правителя с каким-нибудь пристанищем для вампиров. Поймав в себе эту мысль, парень понадеялся, что никаких вампиров не существует, хотя сейчас, смотря на Кайнара, чья мать оказалась гарпией, Джекс ставил многое, в чем был уверен раньше, под сомнение и потому пообещал себе позже прояснить у Альмы этот момент.
Тем временем Юдис остановился, заметив другого стражника. Жестом, подняв руку, он сказал гостям стоять на месте, после чего подошел к другому стражнику, и они перекинулись парой слов. Джекс поймал на себе изучающий и недовольный взгляд второго. Юдис не поворачивался все это время, стоя спиной, но Джекс сделал предположения, что ему давали указания. Прошло еще несколько минут. Он видел, что второй охранник что-то сказал, но не услышал, что именно. Юдис только легко кивнул, потом встал в стойку, прижав одну руку к телу, а второй отдал честь. Сделав после разворот, он вернулся к троице.
Ничего не сказав, они продолжили идти.
В замке было холодно. Джекс невольно поежился, ощущая на своей коже мурашки. Мойре и Кайнару тоже было не себе. По их лицам было понятно, что место не внушает им никакого доверия. Отсюда хотелось бежать, и как можно скорее. Но такой роскоши они позволить себе не могли, ведь нужно довести дело до конца.
Джекс вспомнил тот день, когда впервые спросил у матери про отца, которого никогда не видел. Лара открыла дверь, а за ней на пороге стояли двое мужчин в черных пиджаках. Их плечи были огромны, будто они подложили туда пару фарфоровых ваз, а головы почти касались планки над проходом. Еще в детстве Джексу приходилось наблюдать эту картину каждый месяц, когда наступал день платежей.
Лара старалась ограждать Джекса от коллекторов, говорила сыну не высовываться из своей комнаты, но кто станет это слушать в возрасте семи лет. Ему было интересно.
Мама вытаскивала из ящика своей спальни конверт с деньгами, которые собирала и откладывала с зарплаты, протягивала их мужчинам, когда те приходили, но этого всегда было мало, потому они возвращались снова.
Однажды после их ухода Лара, думая, что Джекс находится у себя, опустилась на колени, держась за дверную ручку, и ее плечи тряслись от слез. Джекс не знал, что делать, он сидел на лестнице, опираясь на перила, и смотрел. Прошло время, и он, не выдержав, подошел к матери. Лара вздрогнула от неожиданности и посмотрела полными слез глазами на сына:
– Что ты здесь делаешь? Я же говорила тебе…
Она не успела договорить, хотя ее речь была быстрой и сбивчивой. Джекс обнял маму – так как она сидела на коленях, в свои семь он как раз доставал ей до плеч.
– Почему они каждый раз приходят и просят деньги, мам?
Лара помедлила с ответом, но все же сказала:
– Это их работа, мой мальчик. Они собирают долги.
– Разве это делает не банк?
Джекс недавно видел по местному каналу рекламу кредитов от банка. Мальчишка не до конца понял систему, но мысль в голове отложилась: деньги выдает банк, а потом их нужно возвращать.
Лара сдавленно рассмеялась сквозь слезы и вытерла глаза рукавом кофты, шмыгая носом.
– Когда заем неофициальный, за ним приходят таким образом.
– Чей это долг, мам? – спросил Джекс, хотя и знал ответ на свой вопрос. Ему было семь, но это не значит, что Джекс был глуп.
Лара не поднимала на сына глаз, но и врать не хотела. Их отношения были честными с самого начала.
– Твой папа не плохой человек, – тихо произнесла Лара.
Да он ужасен. – Джекс был полон решимости и злости, и она до сих пор осталась в его сердце и памяти.
От воспоминаний Джекс не заметил, как сжал кулаки. Альма шикнула на него, возвращая в реальность. Парень осознал, что идут они уже довольно долго, но точно не знал, куда Юдис их собирался привести.
– Вряд ли нас отправят напрямую к правителю, – шепотом произнес Кайнар, пытаясь говорить как можно тише, поравнявшись с Джексом. По другую сторону рядом шла Альма.
– Почему?
Кайнар закатил глаза:
– Потому что мы никто, Торриус Солер слишком занят, чтобы принимать ничего не значащих людей.
– Я не человек, – ответила мойра и кивком указала на Кайнара: – И ты тоже, почти.
Кайнар смутился, но потом его взгляд стал твердым. Несмотря на свое происхождение, сам парень считал себя вполне человеком, так как способностями гарпии ему доводилось пользоваться крайне редко.
– И лучше бы пока об этом никому не знать.
Их разговор прервали. Охранник остановился возле широких дверей.
– Вас ожидают здесь.
Юдис открыл дверь, жестом приглашая гостей войти. Все внутри Джекса противилось этому действию. За дверью было темно, будто их вели в темницу, но парень успокаивал себя, что никто и ни в чем не мог обвинить их, им незачем ждать наказания. К тому же не похоже, что Юдис блещет особым умом, – скорее, его мысли были поглощены Катлин.
Первой сделала шаг Альма. Джекс в который раз удивился ее смелости. Может быть, это было оттого, что мойра пока не полностью изучила мир смертных и не знала, сколько опасностей и проблем таит жизнь, но ее решительные действия не могли не восхищать парня.