– Я не спокоен. – Кайнар бросил на Джекса быстрый взгляд, и он был холоден и тверд. – Но тратить энергию и время на бессмысленную панику я не стану. – Кайнар сделал паузу, а потом добавил чуть тише: – К тому же не недооценивай богиню судьбы.
Только после этих слов Джекс позволил себе опустить плечи и выдохнуть. Он наполнился решимостью. Парень дал себе обещание спасти мойру. Он не знал, зачем их разделили, но кто-то определенно планировал это с самого начала. И прежде чем Джекс разберется с этим, он освободит Альму.
Но как это сделать? Парни остались без оружия. У них не было больше ничего.
Альма оказалась практически в пустом зале, в котором не было даже окон. И простояла она здесь не один час. Ее раздражал сам факт, что кто-то заставляет ее ждать столько времени и относится как к пленнице. В очередной раз.
Когда дверь захлопнулась, мойра вздрогнула от неожиданности. Было очевидно, что дверь заперли. Снова.
Испуг длился всего секунду, дальше Альме удалось взять себя в руки и рассмотреть место, в котором она оказалась.
Перед ней находился стол овальной формы. Он был большим и занимал все пространство комнаты. Альме пришлось присмотреться, чтобы увидеть его конец, где сидел человек.
Сквозь расстояние она услышала его голос:
– Подойди ближе.
Смертный был уже не так молод, но и стариком его было трудно назвать. Мужчина имел достаточно уверенный и властный голос, чтобы приказывать богине судьбы.
Альма выпрямила плечи и подняла подбородок. Ей было не по себе, и по телу пробегал неприятный холодок, вызывая мурашки. Хотелось развернуться и заколотить в дверь, чтобы ее открыли. Но девушка не могла позволить смертному, кем бы он ни был, наблюдать свое отчаянье. В ней люди должны видеть только силу.
Вскоре мойра поняла, что человек вовсе не был один. Альма заметила, что за его широкими плечами стояли еще четверо.
Его охраняют, – выдохнула она, стараясь не показывать своих потных ладоней и продолжая стоять прямо. – Значит ли это, что смертный боится меня?
– Я останусь здесь, – твердо заявила мойра, продолжая стоять, будто статуя.
Она не собиралась подчиняться, тем более если перед ней сидел смертный. Ей не был важен его статус, в лице богини судьбы любой человек оставался человеком. Сейчас рядом с Альмой не было Джекса, что одновременно расстраивало ее и радовало. Эти внутренние противоречия ей было сложно понять, но Джекс хотя бы не будет ей ничего запрещать.
Пусть ты хоть трижды правитель, смертный, – подумала про себя Альма, – я никогда не подчинюсь человеку.
– Думаю, мне стоит представиться, – раздался голос мужчины, – вероятно, тогда ты изменишь свое решение.
Он замолчал, сделав театральную паузу. Альма еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, она и так понимала, кто перед ней.
– Торриус Солер – мое имя, – объявил он с гордостью. – Можешь называть меня своим правителем.
Последнее он произнес с ухмылкой на лице.
– Ты не мой правитель, не тот, кто смеет приказывать мне. Для меня ты просто человек. Смертный.
Альма знала, что в открытую объявляет о том, кто она на самом деле. Но этот Торриус наверняка и так прекрасно осведомлен, кто перед ним стоит.
– Но я буду твоим правителем, – оскалился он, – хочешь ты этого или нет.
Альма хотела разозлиться и выпустить весь свой гнев, который заполнял ее изнутри. Этот смертный, в отличие от многих, а может, и всех, внушал страх, нашептывал проникающий в голову ужас. Будто он что-то прятал или недоговаривал. Рядом с ним у Альмы возникало чувство, что сейчас что-то может пойти не так и обернуться против нее. Мойра видела многих правителей и даже королей, она не помнила их лиц, но перед смертью они оставались обычными людьми, и Торриус Солер ничем от них не отличался, даже если ему казалось иначе.
Пару мгновений продолжалось молчание, а затем он сказал:
– Я теряю терпение. Или ты подойдешь ко мне сама, или тебя заставят подойти с силой. При любом твоем выборе итог один.
Альма понимала, что его слова не блеф. Четверо людей, стоявших позади Торриуса Солера, были наготове и ждали только приказа. Мойра знала, что лучше ей сделать пару шагов, сохраняя достоинство, нежели позволить смертным касаться себя и уж тем более волочить ее тело по холодному полу.
Но гордость богини судьбы была сильнее, она не позволяла ей сдвинуться хотя бы на миллиметр вперед. Шевельнуться означало подчиниться. И вновь оказаться в прежней ловушке.
Конечно, можно было бы убить смертных, как только те посмеют приблизиться к ней, но мойра не могла использовать свои ножницы. Она стиснула зубы.
– Правитель смерти, – задумчиво, пробуя каждое произнесенное слово, сказал Торриус. – Так скоро станут меня называть.
– Сильно сомневаюсь. И ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что мойра станет работать на тебя, что богиня судьбы будет твоей игрушкой, – ответила Альма.
Он поднял на нее глаза, внимательно вглядываясь, но в белизне ее зрачков нашел лишь пустоту.
– Чего ты хочешь, Торриус Солер? Стать бессмертным? Завоевать мир? – Мойра произносила слово за словом с насмешкой.
Альма рассмеялась сама себе. Ее смех отскакивал от голых стен, разносясь звоном по залу огромной комнаты.
Торриусу было достаточно щелкнуть пальцами, чтобы люди за его спиной принялись действовать. Они подошли к девушке, схватили ее под руки по обе стороны. Но Альма не прекращала смеяться. Пусть ей и было противно от рук смертных на ее теле, но она знала – любое сопротивление бессмысленно, они сильнее и превосходят количеством.
Они привели ее к правителю, практически не применяя силы. Если смертные рассчитывали на то, что Альма будет им благодарна за это, они ошибались.
– Уберите свои руки, – холодно произнесла она, погасив улыбку, но никаких действий за этим не последовало. Люди смотрели на своего правителя, ожидая его приказов.
Но, как уже сказала мойра Торриусу Солеру, он был человеком. А она нет. И как бы его подчиненные ни боялись его, ее они боялись сильнее.
– Я оборву ваши судьбы быстрее, чем хотя бы один из вас успеет моргнуть, – предостерегла Альма.
Ей не нужно было играть роль или врать, мойра и вправду могла это сделать. Вот только о том, что Альма не собиралась всерьез осуществлять свои угрозы, смертным было знать необязательно.
Альма вела опасную игру, и ей приходилось контролировать каждое произнесенное слово или сделанный жест.
Охрана позади нее пошатнулась, убирая руки, но по-прежнему оставаясь рядом с мойрой. Люди, посмотрев на правителя с немой мольбой, сделали неуверенный шаг назад, когда тот им коротко кивнул. Для убедительности Альма оглянулась, встав вполоборота, и послала самый презирающий всех смертных взгляд, на который только была способна.
– Было бы проще, если бы ты сотрудничала с ними, Атропос.
Так этот выскочка знает мое настоящее имя? – пронеслось в голове Альмы. – Неужто он меня и призвал, но как?
Мойра мотнула головой. Нет, Торриус только думал о том, что он силен, но никакой силы он не имел, только поддержку. Кто-то стоял за ним, кому-то он позволял руководить собой, рассчитывая, что это играет ему на руку.
– Откуда тебе известно, что я мойра? – спросила она прямо.
– Мне известно больше, чем тебе может показаться. Не недооценивай власть.
– Ты хочешь, чтобы богиня судьбы работала на такого жалкого человека, как ты? – произнесла спокойным тоном мойра. На этой фразе она услышала, как позади нее охрана расстегивает кобуру, доставая оружие. Джекс как-то предупреждал о таком, говоря что-то на современном языке, – наверное, это было название, которое мойра не потрудилась запомнить. – Но я даже не знаю твоих планов.
Торриус поднял руку, приказывая жестом своей страже остановиться.
Впервые Альма посмотрела в глаза правителю людских земель. Альма не могла видеть всю нить его судьбы, лишь могла прочитать только ту часть, где эта нить заканчивалась, и она отчетливо видела ее. Несмотря на преклонный возраст короля, он должен был прожить еще двадцать лет. Достаточно долго для смертного и слишком много для правителя.
Его глаза были голубыми, но они утратили блеск. Волосы местами окрасились в седину и имели неприятный серый цвет. Альма невольно вспомнила о своих черных прядях, покрывающих ее макушку, и подумала, что все могло быть куда хуже. У нее, по крайней мере, оставалось время, чтобы защитить своих сестер. Кто знает, что еще могло прийти на ум этому человеку.
Торриус был одет в классическом стиле, как выразился бы Джекс. Белая, идеально выглаженная рубашка, запонки из белого золота со вставками из рубинов. Поверх рубашки был надет жилет. Черные брюки, кожаный ремень и начищенная обувь. Его плечи накрывал пиджак, подходящий под цвет брюк.
Торриус Солер, что прежде сидел, облокотившись на спинку бархатного кресла, подвинулся вперед, складывая руки в замок и упираясь на них подбородком. Даже в его осанке ощущалась могучая сила правителя.
– Как я уже сказал, я хочу стать тем, кого будут величать Правителем смерти, человеком, которому подвластны жизни других, – мечтательно и гордо ответил Торриус.
– Ты правитель, – сказала ему Альма. – Ты и так владеешь жизнями.
– У нас, людей, существует бюрократия. Она все усложняет. – Его голос был пронизан недовольством и презрением. – Эти аппараты правления только мешают. Но я уверен, что все заткнут свои рты, зная, что их жалкие жизни в моих руках.
– Жалок здесь только ты!
Она была уверена – он что-то не договаривал, за одной причиной скрывалась еще и другая, но более личная.
Что-то прочное и холодное ударило Альму по спине. Это было дуло пистолета – мойра все-таки вспомнила название. Но Торриус на всю серьезность ситуации только улыбнулся и вскинул два пальца, на которые было надето несколько перстней.
– Довольно, – остановил он охрану. Также их останавливал уничтожающий взгляд мойры, который оповещал смертных о ее небесконечном терпении.