Прежде чем Альма успела ответить и посвятить их во все подробности, ее прервал правитель. Торриус вырвался вперед, распихивая всех на своем пути. Один охранник даже ударился локтем о край стола и чуть не упал, но королю не было до бедолаги никакого дела.
– Сатори! – воскликнул он. – Почему ты не в своей комнате? Где Эрол?!
Правитель оглянулся в поисках девушки, чье имя только что назвал, но, кроме стражников, эринии, мойры и двух смертных, в кабинете никого больше не было. Торриус был разозлен и испытывал панику, которая отчетливо отображалась на его лице.
Альму это забавляло. Смертных довольно просто было вывести из равновесия. Ее тело тоже было смертным и поддавалось предательскому страху, но сейчас он ушел и мойра вновь ощутила прилив своей силы.
Джекс загородил собой девочку, не давая Торриусу пройти. Своими действиями он навлек на себя гнев правителя, который наградил его испепеляющим взглядом.
– Пропусти меня, – сдержанно попросил правитель, но его челюсти были сжаты, а глаза недобро пылали. Это было больше предупреждением, чем просьбой. – А то я буду вынужден применить силу.
Торриус посмотрел на охрану.
Джекс помотал головой в знак протеста. Что-то заставляло его стоять на месте, Торриус не внушал никакого доверия, чтобы пустить его к Сатори. Джексу не верилось, что он сейчас стоит на пути правителя и перечит ему. Вероятно, его снова упекут за решетку, если он вообще выберется отсюда живым.
– Я бы на вашем месте не стал приближаться к девочке, – произнес Кайнар.
– Ты противишься моему приказу, мальчик? – приподнял бровь Торриус.
Кайнар сглотнул. Он испытывал такие же чувства, что и Джекс. Но был готов умереть за Альму и почему-то за эту совершенно незнакомую ему девочку, которая была еще совсем ребенком.
Сам себя не понимаю, – подумал Кайнар.
– Да, именно так.
Правитель вскинул руки и щелкнул пальцами. Эриния в тот же миг оказался подле Торриуса. Его губы были плотно сжаты. Альма заметила, что посланник смерти выполняет приказы не по доброте душевной и даже не по своей воле.
– Даю вам обоим пару секунд на размышление и расстановку приоритетов, а также чтобы сделать правильный выбор и пустить меня, в конце концов, к моей дочери!
– Дочери?! – в один голос переспросили парни, замерев.
– Но у вас же только сын, Демьян.
– И что? – иронично поинтересовался правитель. – У меня не может быть дочери?
– Может, наверное, – задумчиво произнес Джекс, собирая в голове картину.
– По официальным данным, у вас только сын, – возразил Кайнар, быстрее пришедший в себя от потрясения.
– По официальным данным, – отметил Торриус с полуулыбкой.
Решила спор, на удивление, сама Сатори. Девочка выглянула из-за спины Джекса и сделала шаг вперед. Парень хотел было ее остановить, точно так же, как и Кайнар, но она выставила руку перед собой, предупреждая, что не нуждается в защите.
– Отец, – поздоровалась она, слегка наклоняя голову.
Ее голос не дрожал, и во взгляде не было никакого страха, несмотря на то что Сатори стояла перед своим отцом-тираном. Девочка не сторонилась правителя, она шла к нему навстречу, высоко подняв голову.
Мойра заметила, что Джекс больше не преграждал ей путь, мысленно восхищаясь стойкостью маленькой девочки, даже несмотря на то, что она была смертной. Это был ее выбор. Сложно было сказать, что ей только около одиннадцати, ее глаза словно были старше ее самой.
– Сатори, что ты здесь делаешь? – Торриус перевел гневный взгляд на стражников, говоря им, что их ждет нехилый выговор. Тем стало не по себе. – Да еще и с этими преступниками! – Торриус указал на парней. Такому заявлению ни Джекс, ни Кайнар удивлены не были.
– Они не преступники, отец, – возразила Сатори.
– Я просил называть меня папой, дочка.
Сатори ничего на это не ответила, только слегка прикусила губу, а правитель печально погладил девочку по волосам и сделал шаг назад. Альма не понимала их отношений и не стала вдаваться в подробности и анализировать. Вмешиваться в дела людей ей хотелось меньше всего.
В дверь кто-то постучался и, не дождавшись ответа, ручку начали нетерпеливо дергать вниз. На пороге кабинета появился Демьян.
– Отец, я искал…
Он не успел договорить. Демьян точно не ожидал увидеть скопление народа в кабинете своего отца.
– Ха, ты посмотри! – Джекс толкнул Кайнара в бок. – Теперь все в сборе!
Первые секунды на лице Демьяна отображалось непонимание происходящего, а потом он увидел в кабинете Альму.
– Что она здесь делает?! – воскликнул он и еле удержал себя на месте, чтобы не броситься в сторону мойры.
Джекс обратил внимание, что Альма стала выглядеть напряженной. В ее сознании промелькнули минувшие события первой встречи с этим человеком, которого мойра презирала больше, чем кого-либо, – ни один смертный не был ей так отвратителен, как Демьян. Он был тем, кто посмел надеть на нее ошейник, сковать и обманным способом призвать, лишив ее места рядом с сестрами. Альма желала оборвать нити его жалкой судьбы.
В прошлый раз она использовала неплохой трюк с оленем, забрав у него небольшую частичку жизни, чтобы задержать Нортса, но это дорогого стоило. Всего миг жизни оленя отразился на самой Альме. Она помнила ту невыносимую боль. Это была расплата – ее время пребывания в человеческом теле сократилось и сказалось на ее физическом состоянии.
Второй раз она рисковать не могла: Альма подозревала, что это будет стоить ей жизни. Ножницами тоже было пользоваться нельзя, по крайней мере обрезать ими нити.
Все это связывало и ограничивало мойру. Она прикусила язык, чтобы никто не заметил, и слизнула кровь. Альма стояла в окружении врагов, и самым опасным среди них был эриния, который не подчинялся своей воле. И кто знает, сколько еще у правителя имелось посланников смерти в виде личных марионеток, которых он мог с легкостью использовать против богини судьбы.
– Давно не виделись, – холодно процедила Альма сквозь зубы. Тем самым ей удалось разозлить Демьяна и слегка поднять себе этим настроение.
– Отец, я требую объяснений! – обратился к правителю его сын. – Почему она до сих пор не в цепях?
– Ты совершил большую ошибку, Демьян, – ответил ему Торриус, – теперь мне пришлось взять ситуацию в свои руки.
Альма хотела закричать, чтобы Демьян убрался прочь. Ненависть к этому человеку была слишком велика, и мойру крайне раздражала ее собственная неспособность уничтожить, стереть судьбу этого смертного, который причинил ей вред. Альма ненавидела не только его, но и свою беспомощность. Но смерть Демьяна только бы все усугубила. Человек и богиня судьбы не были равны, поэтому Альма не могла убить его, не заплатив за это собственным существованием.
Ей пришлось полагаться на двух смертных. Мойра надеялась унести этот позор с собой в небытие, когда настанет ее срок покидать этот мир. Она пообещала себе никогда не говорить об этом моменте своей жизни сестрам, думая, что упадет в их глазах, ведь она, богиня судьбы, вынуждена надеяться на смертных, чтобы сохранить свою жизнь.
– Схвати ее! – отдал приказ Демьян, обращаясь к эринии.
Услышав это, посланник смерти только нахмурился. На его лице не было ни сострадания к мойре, ни жалости к себе, ведь он сам оказывался в плачевном и унизительном положении, служа людям. Не будь Альма в опасности, она могла бы посмеяться над ним.
Эринии ничего не оставалось делать, кроме как повиноваться.
– Нет. – Торриус преградил ему путь своими словами. – Мойру не трогать.
Демьян пришел в замешательство:
– Мы должны схватить ее, заковать в цепи и заставить подчиняться.
– Твоего недалекого ума только на это и хватает, смертный, – огрызнулась Альма. – За время моего побега мог бы придумать что-то пооригинальнее цепей.
Сказав это, мойра поймала на себе злобный взгляд Демьяна, но он не рискнул сделать и шаг в ее сторону. Без эринии смертный не смел ей противостоять. Его кулаки сжимались от гнева и нетерпения.
– Я хочу склонить уважаемую богиню судьбы на нашу сторону, а не сделать ее пленницей, – возразил Торриус.
От его слов так и разило ложью. Слова правителя были пропитаны ядом. Он просто хотел заполучить ее согласие, но добровольностью здесь и не пахло.
Ему было все равно, как богиня судьбы будет служить ему: согласится сама или согнется под тяжестью цепей. Просто он начал с первого, в отличие от сына.
– Очень глупо, – откликнулась Альма, окинув взглядом сначала Демьяна, потом правителя. – Если вы думаете, что можете заставить меня работать на смертных, то глубоко ошибаетесь: даже под страхом смерти вы не получите мою силу и ножницы.
– Ты так уверена? – ухмыльнулся Демьян.
От этой улыбки мойра ощущала мурашки. И не зря.
Он щелкнул пальцами, и с его губ слетел приказ для посланника смерти. Эриния ринулся вперед. Он двигался настолько быстро, что никто, включая саму Альму, не успел среагировать. У его длинного плаща, полностью закрывающего тело, были довольно объемные рукава, поэтому мойра пропустила тот момент, когда посланник смерти вытащил из него небольшого размера стилет и оказался возле богини судьбы, прижимая к ее сердцу острие оружия.
Возле них вмиг оказался и Джекс. Он выхватил сай рывком, со всей силы оттолкнув охранника, и, ринувшись вперед, направил его на посланника смерти. По всей видимости, запрет говорить был снят, потому что эриния произнес:
– Тебе лучше уступить, смертный.
Говорил он тихо и мягко, так, чтобы могли услышать те, кто стоял близко.
Кайнар хотел было присоединиться к Джексу, он был недоволен тем, что парень среагировал быстрее, чем он сам. Кайнар желал помочь Альме, но охранники не дали ему пройти. Они окружили его.
– Я не могу позволить тебе убить ее, – произнес Джекс, не отступая ни на шаг.
На эти слова посланник смерти полоснул острием своего оружия по предплечью мойры. Это было доказательством того, что Джекс здесь бесполезен. Если эринии прикажут убить Альму, он сделает это.