– Я знаю, – только и сказала она спокойным голосом.
Джекс вновь позволил себе задышать.
– Зачем мы здесь? – спросила мойра, выходя вперед. – Желаете нас подчинить так же, как и ваш муж?
– Атропос, ты слишком груба, – словно прочитав мысли Джекса, сказал эриния.
– Кто бы мне это говорил! – парировала она.
– Все нормально, – неожиданно сказала женщина. Она печально взглянула на стол, накрытый для чаепития, за который никто не садился, а затем сцепила руки в замок, положив их на колени. – Богиня судьбы вправе задать мне этот вопрос. Но я попросила Катлин помочь вам не для того, чтобы снова навредить, как мой муж.
Джексу стало жаль Елонну. Он подумал о том, что правительнице было совсем скучно в этом замке среди закрытых, пусть и просторных комнат. Поэтому он сделал первый шаг, потянув за собой Кайнара, и они сели за стол.
Нехотя за ним последовала Альма, а затем и эриния, у которого не оставалось иного выбора.
На лице Елонны появилась улыбка, оттого что гости присоединились к ней.
– У меня есть просьба, – сказала она.
Елонна, на удивление никому не позволяя, сама взяла небольшой фарфоровый чайничек и разлила чай. Было довольно непривычно наблюдать, как супруга правителя ухаживает за обычными людьми. В комнате не было ни единого помощника или горничной.
– Естественно, – усмехнулась разочарованно мойра. – Как и у всех смертных. Вы мало чем отличаетесь между собой.
– Я расскажу, как остановить моего мужа, и мне известно все, что он делает.
– Ты знаешь, как он призывает посланников смерти? – невозмутимо поинтересовался эриния, будто говорил о погоде, насыпая в свою кружку больше сахара и отпивая из нее маленькими глотками.
– Я знаю достаточно о своем муже и могу рассказать.
Альма вздохнула. Эта информация была бы полезна. И Елонна напоила их чаем с бисквитным печеньем, а не пыталась убить. Поэтому мойра решила ее выслушать.
– Что ты хочешь получить взамен?
– Отрежь мои нити судьбы, – попросила она.
Глава 20
Альма подавилась печеньем, которое успела откусить, а затем посмотрела на смертную женщину. Вернее, она смотрела внутрь нее, пытаясь увидеть нити судьбы.
– Твои нити, они…
Неосознанно мойра положила печенье прямо на стол мимо тарелки и неаккуратно поставила чашку. Альма не стала произносить вслух то, что могла видеть только она и, очевидно, знать сама Елонна. Женщина опустила глаза, сомкнув руки на коленях и пряча их под столом, чтобы гости не заметили ее волнение и дрожь в пальцах.
Мойра видела, что оставшиеся нити судьбы Елонны очень коротки. Ей осталось недолго, и Альма отчетливо видела их конец.
Жена правителя умирала.
– Я не могу, – ответила Альма с тяжестью.
Ей не приходилось раньше смотреть на людей так близко, смертные никогда не просили ее отрезать нити их судьбы или облегчить страдания. Там, в Пантеоне, все было проще. Веретено жизни и нити судьбы действовали как один слаженный механизм, мойрам нужно было только контролировать его работу.
Елонна не поднимала глаз из-под опущенных ресниц. Казалось, на ее глазах выступают слезы, но она продолжала ждать ответа.
Поэтому Альма продолжила говорить:
– Это не в моих силах, – сказала мойра, и впервые ей захотелось коснуться руки человека, чтобы ощутить тепло кожи и дать ему успокоение и поддержку. – Пока не придет срок, я не могу это сделать. У всего есть свои последствия, нельзя нарушать баланс.
Елонна понимающе кивнула, несмотря на то что Альма объяснила достаточно поверхностно и не сказала конкретную причину. Но для Елонны этих слов было достаточно.
– Мне жаль.
– Не стоит, – произнесла госпожа Солер, впервые за затянувшуюся паузу решившись поднять взгляд. В ее глазах была погасшая надежда, но уголками губ она старалась улыбаться. – Я понимаю, что богини судьбы не всесильны.
– А ваш муж нет, – встрял в разговор эриния, пожав плечами. Он мог спокойно портить атмосферу и настроение, при этом спокойно макать печенье в чай, а затем жевать его.
Альма хотела задушить посланника смерти ближайшей салфеткой.
Но он не обращал внимания на косые взгляды, которые на него бросали со всех сторон. Казалось, эриния даже наслаждался этим и ощущал себя в центре внимания, что доставляло ему не меньшее удовольствие.
– В отличие от бесполезной мойры, я могу помочь, – сказал он.
– Я не бесполезна! – возразила Альма. Вспыхивая от ярости, она едва удержалась, чтобы не ударить кулаком по столу. – Нам нельзя нарушать правила и действовать против течения жизни. У каждого человека своя судьба, и в нее нельзя вмешиваться, нельзя ее изменить.
– Тебе нельзя, – припомнил Вайлент.
– И тебе тоже!
– Не спорю, но я могу слегка нарушить правило, чтобы никто не заметил осечки.
– О чем это ты? – спросил Джекс. Ему не нравилось, в какое русло заходит этот разговор.
Елонна смотрела на посланника смерти с новым блеском надежды в глазах, словно он стал единственным ее спасением.
– Взамен я хочу знать ответы на все свои вопросы. – Вайлент выглядел так, будто заключал сделку с дьяволом и дьяволом был он сам.
– Я согласна, – без раздумий согласилась Елонна.
– Возражаю, – повысила голос Альма, обращаясь к эринии. – Как ты собираешься укоротить жизнь смертной?
– Я не хочу ее укорачивать, – робко отозвалась Елонна, – я хочу ее закончить.
Она была на вид не из тех, кто хотел побыстрее отойти в мир Царства Темных. Она была подобно солнцу – яркая и жизнерадостная в душе.
– В любом случае я не позволю тебе нарушать баланс и обращаться с законами жизни так, как тебе хочется, – настаивала на своем мойра, не слушая Елонну, но посланник смерти оставался невозмутимым, его вид был даже немного скучающим.
– Ты спрашивала, как я собираюсь это сделать, – улыбнулся он. – Все просто: я отделю ее душу от тела раньше, чем Танатос узнает о еще одной кончине смертного.
– Безумие! Это неправильно, Вайлент.
– Соглашусь, – обратил на себя всеобщее внимание Джекс, поддерживая Альму. – Я плохо разбираюсь в этой всей теме, и, возможно, это не мое дело, но…
– Правильно мыслишь, смертный. Не твое дело.
– Но я не думаю, что это хороший вариант для вас, госпожа Солер, – продолжил Джекс, игнорируя замечание посланника смерти.
– Что будет с моей душой в таком случае? – спросила она.
Голос женщины звучал слишком заинтересованно, Джексу хотелось отчаянно крикнуть «Нет!» и остановить Елонну от этого решения.
– Я спрячу ее в надежное место и приведу Танатосу лишь тогда, когда настанет время. Пусть нити судьбы и привязаны к душе, но мойра будет вынуждена отрезать их на своем веретене, ей необязательно при этом взаимодействовать с самим человеком. Как только это произойдет, я доставлю душу в положенное место.
– Это неправильно и мерзко, – сказал Джекс. Он не был уверен в точности своих слов, но знал, что нарушение естественного порядка, о котором постоянно говорила мойра, ничем хорошим не закончится. – Как можно отделять душу!
– Это и есть моя работа. Меня посылают за душами, я их приношу.
– Хорошо, – дала уверенный ответ Елонна. – Мне это подходит.
Альма покачала головой. Она все равно не была согласна с методами эринии. Посланник смерти на ее глазах говорил о том, чтобы нарушить правила, подвергнуть риску систему, и ставил под вопрос жизни. Но она не могла ничего сказать.
В глубине души мойра понимала, что это их единственный выход. Необходимо было узнать правду и поскорее вернуться к сестрам. Находясь в мире людей, мойра и сама нарушала всевозможные правила, пусть и не по своей воле.
– Почему ты хочешь умереть раньше положенного тебе срока? – напрямую спросила женщину Альма.
Елонна прикусила губу и заерзала на стуле, как ребенок. Смотря на нее, Джекс забывал, что сидит рядом с правительницей. Это добавляло ему спокойствия.
– Вы можете не отвечать, госпожа Солер, если не хотите, – сказал Кайнар.
– Нет, все в порядке, – тут же засуетилась она. – Просто Торриус любит меня. Это странная причина прощаться с жизнью, но я не могу смотреть, как в его глазах день за днем горит ложная надежда, которая не принесет ничего хорошего и не даст ему счастья. Я смирилась с тем, что моя жизнь скоро закончится, а он нет. Ему непросто это принять, поэтому он начал отрицать, а также искать всяческие методы спасти меня. Но он делает это не ради меня, а ради самого себя.
Кайнар понимающе посмотрел на супругу правителя. Парень видел людей, которые его окружали всю жизнь, они лицемерили и вели себя эгоистично, думая, что поступают правильно и действуют на благо других, пытаясь внушить себе свою правду.
Она продолжила:
– Сначала я думала, его любовь чиста и он заботится обо мне, всеми силами пытаясь помочь, но когда я пришла к собственному решению и принятию его, то Торриус и слушать меня не пожелал, только говорил, что это я ничего не понимаю. Я думаю, что именно я являюсь причиной той жестокости, что появилась в нем. Не будет меня – не будет причины совершать то, что он хочет совершить.
– Одиночество – такое сложное чувство для людей, – прокомментировал эриния, после чего подлил в свою кружку чая и, снова добавив туда тонну сахара, с наслаждением сделал очередной глоток. – Я никогда этого не понимал.
Альма все ждала, когда у посланника смерти сведет зубы от сладкого или он подавится чаем.
– Торриус не был таким раньше. Он всегда оставался добрым и заботливым. Моя болезнь подкосила его. Возможно, это я виновата в том, что он стал таким одержимым из-за собственной беспомощности.
– Вы сильная, – сказал искренне Кайнар, обращаясь к Елонне и видя, как она засияла. – Принять то, что происходит с вами, требует огромного мужества.
– Верно, – поддержал Джекс. – А вот ваш супруг только стал слабым.
Ее радость продлилась недолго. Елонна была благодарна за поддержку и теплые сердцу слова, но ее взгляд заметно угас.