сложным, уж точно не легким.
Из мыслей его вывел голос Вайлента:
– Я чувствую чью-то ауру совсем рядом, и она мне знакома.
– Ты ощущаешь ауры? С каких пор? – удивился Джекс.
– С момента моего создания для служения Танатосу.
– Но ты никогда прежде об этом не упоминал.
– Никто меня об этом не просил, – равнодушно пожал плечами эриния.
Джекс хотел вонзить в него сай. Пусть это было бесполезно, так как клинок не ранит эринию, да и он не работает, если это не относится к защите мойры, но сам процесс Джексу показался бы приятным и заставил поволноваться Вайлента хотя бы первую пару секунд. Но Джекс держал себя и клинок в руках.
Парню хотелось порасспрашивать посланника смерти еще по поводу аур, вот только шаги, о которых говорил Вайлент, теперь стали слышны достаточно близко даже для человеческого уха.
Внезапно перед ними появилась Сатори.
Кайнар хотел опровергнуть теорию Альмы о надежности половника и положить его на место, но двери кухни распахнулись и ворвалась стража.
Парень выругался сквозь зубы.
Все должно было идти не так. Джекс специально направился туда, где мог быть в это время Торриус. Его супруга рассказала им. У Кайнара не было причин не верить Елонне, поэтому ответ был один: правитель сам обо всем узнал.
Джекс рассчитывал на то, что сай сработает вдали от Альмы, ведь он собирался защищать от Торриуса именно ее. Кайнар в этом сомневался, о чем предупредил друга, но Джекс выглядел уверенным, к тому же полугарпия – очень неплохой защитник.
Охрана выстроилась по периметру, а Торриус Солер остался стоять позади, наблюдая и раздавая приказы.
– Прятаться за чужими спинами как-то невежливо! – выкрикнул Кайнар, размахивая половником.
Он делал это не специально, просто забыл вернуть его на место. Осознав собственные действия, Кайнар почувствовал неловкость, но положить половник означало признать свою ошибку, куда лучшим выходом было сделать вид, что все шло по плану, так, как и должно было быть изначально.
Поэтому Кайнар не подал виду, что в его руках половник, а не очень опасное оружие, которого всем вокруг стоило бы остерегаться.
Правитель усмехнулся:
– Если это твои последние слова, то я сделаю вид, что не слышал.
– Чтоб он провалился! – проскрипела зубами Альма. Кайнар удивленно посмотрел на нее, размышляя, откуда же мойра могла набраться подобного.
Пятеро стражников выдвинулись вперед. Они были вооружены, в основном оружие состояло из пистолетов и дубинок. Кайнар пожалел, что они жили в том времени, где используется современное оружие.
Парень схватил первую попавшуюся под руки сковородку и вручил Альме.
– Зачем это мне? – спросила девушка, доставая ножницы. – У меня есть они.
– Это для защиты, – указал Кайнар на сковородку.
Мойра кивнула и все же приняла от Кайнара сковородку, после чего покрутила ее в руке, опробовав. Девушка была вынуждена согласиться, что вещь была удобной и не слишком тяжелой.
Один из охраны короля выбился вперед и напал первым. Перед Альмой, будто ветер, возник Кайнар и заехал прямо в челюсть мужчине половником. Охранник отшатнулся и упал, приложившись головой о рядом стоящий стол и на время потеряв сознание.
Расправившись с одним, Кайнар был горд собой, но перед ним стояло еще четверо.
Это казалось проблемой, но Кайнара должен был защитить мойру. Он знал, что страже приказано привести Альму живой, но для нее оковы были хуже смерти. Кайнар занял позицию возле высокой тумбочки у плиты и приготовился.
– Держись за мной, – попросил он Альму.
Мойра не стала возражать, что смертный принялся ее защищать. Она решила, что может подождать, а когда он будет не справляться, Альма сможет помочь. Девушка не сомневалась в силе своих ножниц.
Четыре стражника разделились по двое и начали подходить с двух сторон. Правитель, самонадеянно сложив руки, наблюдал издалека. В его глазах не было ни капли сомнения в победе. Казалось, это просто вопрос времени.
Первыми нападали стражники справа. Они действовали быстро, точно и вполне уверенно. На удачу Кайнара, применять огнестрельное оружие они не спешили, но держали его наготове, решив начать с малого и воспользоваться дубинками. Это упрощало Кайнару задачу. Ближний бой давался ему лучше, а вот в дальнем он не был уверен, что смог бы выжить. Это бы сильно уменьшило его шансы.
Первый, более высокий, замахнулся дубинкой, но совершил обманный маневр, показывая, что его цель – район грудной клетки, а на деле собирался ударить по коленям, но Кайнар распознал обман и сумел отскочить. Парень держал в одной руке кастрюлю, которой отбил удар; от неожиданности охранник не сразу осознал, что это было. Во второй руке Кайнар завязал узлом полотенце на кулак, оставив приличный кусок ткани свободным.
Альма кивнула Кайнару, говоря, что возьмет охранника поменьше ростом на себя. С большой неохотой и внутренним противоречием, но Кайнар был вынужден пойти на уступки.
Парень запрыгнул на стул, крепко стоя на ногах и дожидаясь, пока высокий охранник подойдет ближе или сделает свой ход. Долго себя ждать он не заставил. Как только стражник замахнулся дубинкой вновь, Кайнар накинул на его шею полотенце, быстрым движением обхватив свободной рукой противоположный конец и потянув его несильно на себя.
Со стула Кайнар прыгнул на стол, ведя как на поводке за собой охранника. Стражник опасался сделать лишнее движение, боясь, что это может навредить ему.
Парень сделал один оборот на шее, туго завязав полотенце и зафиксировав. Концы он привязал к ручке.
– Неприятное чувство быть пойманным, не правда ли?
Кайнар выяснил, что с людьми порой сражаться труднее, чем с чудовищами. Потому что мысли людей куда запутаннее и опаснее.
Альма справлялась не хуже Кайнара.
Второй охранник был примерно одного с ней роста и, по всей видимости, не привык сражаться с девушками. Когда Кайнар оглянулся, чтобы проверить обстановку, то увидел, что у стражника разбита губа и имеется пара порезов на лице, руках. Альма не использовала всю силу своих ножниц, но применяла их как обычный острый предмет. Ножницы, конечно, мало подходили для боя, но девушка справлялась. Еще двое стражников валялись на полу с видом застрявших в паутине гусениц. Возможно, мойра запутала их в собственной судьбе.
Она воспользовалась сковородкой, чтобы оглушить противника, и с довольной улыбкой посмотрела в сторону Кайнара. Ему хотелось похвалить ее, но позади на подмогу к своему поверженному товарищу приближались еще двое.
– Сатори? – удивился Джекс, опуская сай. – Как ты здесь оказалась? Твой отец…
– Мой отец не знает, где я, – перебила его девочка.
– Тогда что ты…
– Мой брат идет за мной.
Видимо, Демьян, раз уж был связан с магией, принял все возможные меры, чтобы защитить себя от внушения. Вот почему он один не горел желанием оберегать сестру.
Сатори говорила торопливо и сбивчиво, она спешила. Джекс не думал, что Сатори может быть в курсе того, что Демьян желал убить с помощью сил мойры собственную сестру только из-за страха перед ней. Парень поразился, насколько спокойной оставалась Сатори, даже осознавая свое положение. Словно привыкла к подобному.
– Похоже, что придется ее спрятать. – Эриния сделал скучающее выражение лица, но Джекс уловил проблески беспокойства в его голосе.
Необычно было видеть, что посланнику смерти может быть небезразличен кто-то, кроме себя. Но медлить Джекс не стал, сейчас было не до посторонних мыслей.
Парень посмотрел на Сатори:
– Хочешь забраться на плечи тому страшному дяде?
Было непонятно, кто пришел в замешательство больше из них двоих: сама Сатори или Вайлент. Девочка быстро закивала и улыбнулась. Джекс не стал дожидаться, пока эриния придет в себя, чтобы возразить, и, воспользовавшись его озадаченностью, вручил Сатори.
– С тобой она будет в большей безопасности, чем с простым смертным, – пояснил свои мотивы Джекс. Ему пришлось сыграть на чувстве гордости посланника смерти, назвав себя смертным.
Вайлент, расправив плечи, согласился и поднял Сатори на руки. Джекс подавил смешок. Он жалел, что у него не было мобильника, дабы запечатлеть этот исторический момент эринии с ребенком на плечах.
Джекс шел впереди, беря на себя роль охранника и высматривая людей по сторонам, чтобы никому не попасться. Его поражало, что эта девочка всегда находит их самостоятельно.
– Ты знаешь, почему Демьян шел за то-бой? – Джекс не хотел задавать этот вопрос, в его горле стоял ком, но он был обязан выяснить.
– Мой брат, – ответила девочка невозмутимым голосом, таким, каким принято в ее возрасте рассказывать про прочитанный рассказ, а не про брата-убийцу, – с моего рождения презирает мое существование, говоря, что я ошибка и не должна была появляться на свет. Боги не благословили нашу семью, а прокляли моим появлением.
И все же в ее голосе мелькала грусть. Джекс не знал, любила ли Сатори своего брата. Как вообще можно было любить того, кто так сильно ненавидел тебя, что не прекращал попытки убить. Джексу хотелось самому прикончить Демьяна, но он слышал в голосе Сатори не только грусть, но и надежду.
– Где он сейчас? – спросил эриния.
Джекс обратил внимание, что глаза посланника смерти почернели. Видно, он не один желал отомстить Демьяну.
И все же сила Сатори поражала. До боли в сердце ее хотелось защищать. Вайлент бережно держал девочку на своих плечах, будто она была чем-то хрупким.
Гадать о местоположении Демьяна не пришлось. Шум был слышен издалека. Его голос Джекс узнал сразу и насторожился, прислушиваясь к словам.
– Отыщите мою сестру, сейчас же! – разрывая связки, кричал Демьян. Его лицо покраснело от злости, а челюсти были плотно сжаты.
– А как же та мойра? – спросил кто-то из рядом стоящих.
– Ею занимается мой отец.
Джекс остановился и вздрогнул, когда услышал, как они говорили про Альму. Вайлент уловил смену в поведении парня и подошел ближе, стараясь говорить тише, не привлекая к себе внимания.