Управление полиции Вентуры находилось в новом здании на улице, названной в честь сержанта, убитого при исполнении служебных обязанностей: Доуэлл-драйв. Лили еще помнила то время, когда полицейское управление находилось в паре старых вагончиков, припаркованных у обветшалого дома. Теперь же кругом лежали ковры, а на каждом столе стоял компьютерный терминал. В приемной их встретила женщина-следователь. Лили знала ее много лет.
Следователь Марджи Томас была близка к пенсионному возрасту, а возможно, уже и переступила этот возрастной рубеж, двадцатилетний юбилей службы она отпраздновала еще несколько лет назад и решила работать дальше, пока хватит физических и моральных сил. Без сомнения, ей было бы трудно найти себя в жизни, выйди она сейчас на пенсию. Это была первая женщина-полицейский в Вентуре, первая женщина, которая стала следователем, и первая, кого искренне уважали коллеги-мужчины и мужчины подследственные. Ее подсиненные волосы были подкрашены чересчур сильно, чтобы выглядеть легкомысленно, нижняя часть тела была весьма тяжеловесна, создавалось впечатление, что под ее хлопчатобумажным синим костюмом надет старинный турнюр. Своими густо накрашенными бровями и лавандового цвета глазами она напоминала Лили Элизабет Тейлор в дни, когда та заливала горе вином.
Марджи взяла Шейну за руку, усадила рядом с собой на диванчик в приемной и оглядела с ног до головы.
— Как поживаешь, куколка? — спросила она. — Слушай, а ты очень даже недурна. Тебе надо поблагодарить мамочку за то, что у тебя такие красивые волосы, это уж точно.
Шейна не улыбнулась в ответ и вырвала свою руку из руки следователя.
— Со мной все в порядке, — вежливо проговорила она. — Но я чувствовала бы себя намного лучше, если бы вы его поймали.
Поняв вдруг, что она никогда не обсуждала с дочерью такую возможность, Лили подумала, что, наверное, Шейна думает об этом и в то время, когда ложится спать, и в те ранние часы, когда она, проснувшись раньше всех в доме, лежит без сна в кровати. Если бы только ее удалось убедить, что он никогда больше не сможет никого обидеть.
— Естественно, вот именно этим мы сегодня и займемся, — сказала Марджи легким, веселым голосом, словно они собирались заняться чем-то очень и очень забавным. — Я приготовила фотографии людей, похожих на того мужчину, которого ты и твоя мать описали, и могут поэтому быть подозрительными. Я посажу тебя за свой стол, Шейна, и дам тебе половину этих фотографий. Твоя мама будет сидеть в другой комнате и просматривать другую половину. Потом вы поменяетесь. Если на какой-то фотографии ты увидишь мужчину, который напал на вас, то запиши номер фотографии напротив его фамилии в списке. Возможно, что похожими тебе покажутся несколько человек, но не смущайся — это нормально, так должно быть. Но обязательно выпиши все номера, слышишь? — Она помолчала, глядя на одну Шейну, видимо, понимая, что Лили прекрасно знает все детали предстоящей процедуры. — Если вы кого-то обнаружите, то мы на основании ваших показаний составим настоящий фоторобот, по которому сможем безошибочно определить преступника. — Она закончила инструктаж и встала. — Если у вас возникнут какие-то вопросы, сразу обращайтесь ко мне, я буду рядом, в коридоре за дверью. Ладно?
Лили начала просматривать фотографии, видя множество физиономий тех людей, по делам которых она выступала обвинителем, иногда удивляясь тому, что столькие из них уже гуляют на свободе, и пытаясь вспомнить конкретные детали того или иного дела. Одно лицо она вспомнила очень отчетливо, хотя он проходил по делу много лет назад. Она отметила про себя, как он постарел, и вспомнила, что обвиняла его по десяти или двенадцати пунктам, но после многочисленных апелляций количество пунктов сократилось до двух, и он отделался девяноста днями тюрьмы. Они в суде называли таких подсудимых «плаксами», обычно такие редко потом совершали какие-либо серьезные преступления. Этого человека, если разобраться, вовсе не должно быть в подборке фотографий, подумала Лили.
Через десять минут ей страшно захотелось поднять телефонную трубку аппарата, стоявшего на столе, за которым она сидела, позвонить в окснардское полицейское управление и поинтересоваться, не может ли она поговорить сейчас с Каннингхэмом. Но потом она решила, что звонить еще рано, и стала дальше листать страницы, не глядя на них. Мысли ее блуждали.
Глядя на фотографии, она размышляла о том, что профессиональные фотографы тоже делают подборку фотографий клиентов, снятых в разных ракурсах, а потом люди выбирают, какой ракурс им больше подходит. Потом она подумала, что Шейна не фотографировалась уже больше года. Надо будет сделать это в следующем месяце, подумала Лили. Она посмотрела сквозь стеклянную перегородку и увидела, как ее дочь с вожделением вглядывается в каждую фотографию, сидя за столом Марджи. Подумав, что для Шейны это занятие может стать своего рода очищением, Лили ощутила почти счастье от того, что Джон вызвал полицию. Обдумав, как складываются события, и приняв во внимание, что то, что случилось, уже случилось и этого не вернешь назад, Лили подумала, а может быть, наступит день, когда ее перестанет преследовать кошмар ее окснардского преступления в то страшное утро.
Если он убил Патрицию Барнс, опасаясь, что она заявит на него в полицию, то есть сделал то, в чем Лили подозревала его с самого начала, значит, он попытался бы сделать то же самое с ней и с Шейной. Возможно, это было вмешательство Бога и это Его рука вела Лили в то утро. Это Его голос слышала она в ту ночь, а вовсе не голос своего покойного отца. Вспомнив религиозный экстаз своего детства, Лили дала себе обещание как-нибудь в воскресенье отвести Шейну в католический храм.
Погруженная в свои мысли, она чуть было не подпрыгнула от неожиданности, когда открылась дверь и из нее вышли Марджи и Шейна. Марджи, держа в руке какой-то предмет, села рядом с Лили. Лицо Шейны было пепельно-серым, руки вытянуты по швам и весь вид говорил о чрезвычайном волнении. Марджи начала что-то говорить, но Шейна опередила ее.
— Я его нашла, я узнала его. Я абсолютно в этом уверена. Покажите ей, — настаивала она, толкая Марджи в плечо. — Покажите ей, она точно узнает его.
Лили почувствовала, как изо всех пор ее тела начинает сочиться пот, еще несколько секунд и она вся покроется холодной испариной. Она опасалась, что вот-вот появится тяжесть в груди, предвестница сердечного приступа. Лили резко побледнела, кровь отхлынула от ее лица.
Марджи сразу оценила ее состояние.
— Боже, да вам плохо. — Она обернулась к Шейне. — Быстренько принеси матери холодной воды из холодильника, потом сбегай в туалет, возьми там полотенце и смочи его под краном и тащи все это сюда. В темпе, не задерживайся.
Шейна выбежала из комнаты.
— Вы не хотите, чтобы я вызвала «скорую»? — спросила Марджи, видя, как на зеленой блузке Лили появляются пятна пота и крупные капли, собираясь на лбу, стекают на побледневшие щеки и нос. — У вас не болит в груди?
Лили пыталась глубоко и спокойно дышать, чтобы привести себя в норму. У нее было такое ощущение, словно ее грудную клетку стягивают железным обручем. В этот момент она вспомнила о герпесе. У нее обыкновенный приступ паники, причем весьма запоздалой. Шейна увидела фотографию человека, который показался ей похожим на Эрнандеса, но она поймет, что ошиблась, когда увидит человека с фотографии воочию.
— Я в полном порядке. Просто слишком много всего навалилось, может быть, поэтому. У меня был опоясывающий лишай, так…
— У меня это тоже было, — сочувственно произнесла Марджи. — Да, ребятки, это больно. Нервы. Говорят, что герпес поражает нервы.
Появилась Шейна со сжатым от напряжения ртом. В одной руке она несла влажное полотенце, а в другой стакан ледяной воды. Она отдала все это матери и внимательно смотрела, как Лили вытерла полотенцем лицо и шею, оставила полотенце на затылке, и выпила мелкими глотками холодную воду из пластмассового стаканчика.
— Все в порядке, — проговорила Лили, стараясь убедить в этом Шейну. — Это, наверное, из меня выходит гриппозная зараза. — Она приложила руку ко лбу, словно проверяя, нет ли у нее лихорадки. — Подождите минутку, и я взгляну на фотографию.
— Расслабьтесь, — сказала ей Марджи. — Может быть, вы вообще поедете домой, а на фото посмотрите завтра утром? В конце концов, днем позже, днем раньше…
— Нет, — громко, пожалуй, даже излишне громко и взволнованно запротестовала Шейна. — Пусть мама посмотрит сейчас. Тогда вы сможете посадить его в тюрьму.
Женщина-следователь обернулась и взяла Шейну за руку.
— Радость моя, дай своей маме хоть одну минутку, пусть она придет в себя. Для нее это тоже тяжело. Если даже и твоя мама скажет, что этот тип похож на того, который напал на вас, мы все равно не сможем вот так просто арестовать его. Вы должны будете опознать его живьем, и только после этого судья выдаст ордер на его арест. Так это делается в реальной жизни.
Шейна нетерпеливо смотрела на Лили, не желая понимать ее состояние. Единственное, чего она хотела в этот момент — чтобы мать немедленно подтвердила ее выбор. Лили видела, как высоко вздымается грудь Шейны при дыхании. Девочка сильно взволновалась.
— Ну ладно, все, — сказала Лили. — Давайте сюда фото.
Следователь посадила Шейну за тот же стол, за которым та сидела до этого, и вручила Лили альбом с фотографиями.
— Внимательно и не торопясь просматривайте фотографии и старайтесь не думать о том, что Шейна обнаружила там похожее лицо. Я вообще велела ей остаться за дверью, но она не послушалась и пошла со мной. Вы должны выбрать фотоснимок совершенно независимо друг от друга. — Видя, что Лили овладела собой, Марджи добавила: — Я выйду из комнаты. Когда вы закончите, дадите мне знать.
На этот раз Лили внимательно вглядывалась в портреты, стараясь определить, кого именно, какого похожего на Эрнандеса человека выбрала Шейна, Хотя половина мужчин в Окснарде была похожа на Эрнандеса. Она взглянула на стеклянную перегородку, надеясь увидеть там Шейну, но девочки не было видно. Скорее всего, Марджи увела ее к торговым автоматам с водой или в комнату отдыха. Примерно на двенадцатой странице она увидела наконец его.