Дженкинс нахмурился и почесал лысую макушку.
– Собака? Нет там никакой собаки. Их вообще нет в округе. Разве что овчарки, но они приучены к чужим не подходить.
Дженкинс еще не переоделся в костюм после работы в саду – на нем был рабочий комбинезон и клетчатая рубашка. Слуга выпрямился и бросил взгляд в сторону коттеджа.
– Лучше держитесь подальше от этого дома и от постояльца тоже. Он странный тип, это уж точно.
– Мистер Престер? – уточнил Берти.
– Престер-шместер, – пробормотал Дженкинс. – Отдохнуть ему надо, видите ли. Уморился там у себя в Лондоне. Бизнесмен на покое, гляди-ка! Такой же бизнесмен, как моя тетушка Сара – говорящий чайник! Странный он тип, говорю вам. И надо же было ему заявиться как раз тогда, когда в саду полно работы, цыплята все перемерли от жары или от чего, непонятно, надо и траву косить, и стены в хозяйской спальне красить – его только мне не хватало!
– Он вам добавил работы? – спросил Льюис.
– Да уж, добавил, – фыркнул Дженкинс. – Явился не запылился. «Добрый вечер, любезный, – говорит как по писаному, – могу ли я встретиться с вашим хозяином насчет одного дела?» Встал и стоит посреди дороги, точно пугало огородное. «Встречайтесь, коли хотите, – говорю, – только не знаю я, какое такое дело может у вас быть с мистером Барнавельтом». Так этот гусь аж рот разинул. «Чего ж вы ждете?» – спрашиваю. А он: «Жду, что вы меня пригласите в дом». Вот ведь нахал, а! «Так заходите, – говорю, – да с хозяином беседуйте повежливее, чем со мной, а то никакого разговора у вас не получится».
Ясно было, что таинственный мистер Престер сразу не понравился старому Дженкинсу.
– Но какую же работу он вам добавил? – спросил Льюис. – Он же только спросил…
Дженкинс бросил на мальчика сердитый взгляд.
– А это, по-твоему, не работа – искать по всему дому ключи, которые сроду никому не были нужны? Ладно бы ключ от домика, но остальные никто в глаза не видел уже лет пятьдесят, это не шутки. А на следующее утро кто уборку делал в коттедже, чтобы ему там поселиться? А он потом, откуда ни возьмись, заявился со своим здоровенным чемоданом, точно с неба свалился прямо на дорожку. И говорит как ни в чем не бывало: «Будьте так любезны помочь с моим имуществом». И мне пришлось тащить этот чемоданище, с моей-то бедной спиной! Что он туда насовал? Пушечные ядра? Черт его знает, а у меня радикулит!
Берти сосредоточенно нахмурился и поправил на носу очки.
– Что это был за старый ключ, который вы искали?
– А это не твоя забота, Берти Гудринг, – снова фыркнул Дженкинс. – Но я вас предупреждаю: не суйтесь в этот домик и мистера Престера обходите за три версты. От него добра не будет, попомните мои слова.
Льюис и Берти обогнули дом и подошли к гаражу, где стоял только маленький «Остин» кузена Пелли, хотя в гараже поместилось бы еще штук пять автомобилей.
– Как ты думаешь, что это был за ключ? – спросил Берти.
– Понятия не имею, – ответил Льюис. – Но знаешь что? Ты мог бы это выяснить.
– Я? – удивился Берти.
– Разумеется, – сказал Льюис. – Когда ищут что-нибудь, чем давно не пользовались, что обычно делают? Подходят ко всем и спрашивают: «Вы случайно не видели мой левый разводной ключ?» – даже если точно знают, что этот человек ничего такого не видел…
– Понял, – кивнул Берти, и тут они услышали, что его зовет мама.
– Господи, – сказал Берти. – Сколько времени?
Льюис бросил взгляд на часы.
– Два часа. А что?
– Мне надо идти. Пора заниматься.
– Сейчас же каникулы! – возмутился Льюис.
– Когда твоя мама – учитель, каникул не бывает, – ответил Берти. – Я пойду.
– Погоди, – сказал Льюис. – Не забудь спросить у мамы про ключ. Наверняка Дженкинс приходил к ней насчет него.
– Спрошу, – пообещал Берти и ушел.
В одиночестве Льюису стало как-то не по себе, словно он втайне осознавал, что рядом притаилась опасность. Воздух стал еще тяжелее и жарче, чем утром, и Льюис решил вернуться в дом. Старый особняк выглядел покинутым. Где-то в глубине дома громко тикали часы. Мальчику не хотелось сидеть одному в комнате, но и бродить по коридорам в одиночестве тоже желания не было. Тогда он решил вернуться в библиотеку, то есть в кабинет Мартина, – вдруг там найдется какая-нибудь хорошая книга. Проскользнув в комнату, Льюис повеселел. Бывают места, где сразу чувствуешь себя лучше, и библиотека Мартина Барнавельта была именно таким местом.
Несколько минут он исследовал полки, пока не обнаружил самое настоящее сокровище. Целую полку занимали тома в черных обложках с надписью «Стрэнд» и указанием года – от 1890-х до 1900-х. Льюис вытащил наугад один том и развернул его – оказалось, что это подшивки журналов. Перелистнув несколько страниц, Льюис расплылся в улыбке: он увидел картинку, на которой Шерлок Холмс и доктор Ватсон сидели в вагоне поезда, почти такого же, как тот, на котором они с дядей приехали из Лондона. Это была иллюстрация к одному из любимых рассказов Льюиса – «Серебряному». Мальчик понял, что держит в руках тот самый журнал, в котором впервые напечатали рассказы сэра Артура Конан Дойла о гениальном сыщике. И хотя все эти рассказы Льюис уже читал, освежить память всегда приятно. Он отнес подшивку в свою комнату и погрузился в мир викторианской Англии.
Прошло несколько часов, и кто-то осторожно постучал в дверь. Льюис закрыл книгу и пошел открывать. На пороге стоял Берти, и его явно распирало от желания рассказать новости.
– Я узнал, что это за ключ, – прошептал он.
– Давай заходи, – сказал Льюис. Он выглянул в коридор, проверяя, не подслушивают ли их, но все было чисто. Тем не менее мальчик тщательно притворил за собой дверь. – А теперь рассказывай.
– Он спрашивал у мамы, не знает ли она, где ключ от чулана, – ответил Берти. – А потом сказал, что нашел его в ящике стола в судомойне.
– Какой еще чулан? – спросил Льюис. Он всегда думал, что там хранят пилы, молотки и гвозди.
– Кладовка, – ответил Берти. – В этом крыле дома, под самой крышей.
– А, чердак! – сообразил Льюис. – Давай посмотрим, что там. Наверное, кузен Пелли и дядя Джонатан еще не вернулись.
– Ну, давай, – нехотя согласился Берти. – Но маме не понравится, что я туда лазил, так что давай потихоньку.
Кузен Пелли и все его домочадцы жили в восточном крыле старого дома, но даже там занимали всего два этажа. Третий этаж стоял пустой и никак не использовался. Лестница вела в очень темный коридор, куда свет проникал через единственное круглое окошко. В дальнем конце коридора, рядом с окном, узкая дверь открывалась на другую лестницу, которая была такая пыльная и тесная, что у Льюиса зачесался нос, и он изо всех сил старался не чихнуть.
Друзья поднялись по этой лестнице, стараясь ступать как можно тише, но сухое дерево все равно скрипело под ногами. Идти было трудно. В коридоре царил полумрак, но на лестнице стояла кромешная тьма. Дверной проем внизу был единственным тусклым источником света, а наверху виднелся лишь узкий луч из-под другой двери, неплотно пригнанной к косяку. Льюис нащупал дверную ручку и попробовал повернуть. Ржавая задвижка со скрипом сдвинулась, и дверь открылась.
Это действительно оказался чердак. На друзей пахнуло горячим и душным воздухом, какой бывает только там, куда давно никто не заходит. Потолок был скошен под острым углом, и с балок свисала паутина, слегка покачиваясь на сквозняке от открытой двери. Через два узеньких окошка просачивалось немного света. Льюис разглядел гору сломанной мебели и старых картин, обернутых в полотно, какие-то коробки, покрытые густым слоем пыли. Мальчик осторожно перешагнул порог.
– Отсюда что-то унесли, – сказал он.
– Откуда ты знаешь? – удивился Берти.
– Тут на полу пыли сантиметра три, – ответил Льюис, не сильно преувеличив. – Но вон там, у стены, чистое место. Там недавно стояло что-то прямоугольное – может, коробка или сундук.
– У мистера Престера есть дорожный сундук, – заметил Берти.
– Я помню, – пробормотал Льюис. – А это что? – Он нагнулся и поднял с пола книгу, очень старую, если судить по потрепанному, крошащемуся переплету. На том месте, откуда Льюис ее взял, пыль лежала нетронутым слоем – значит, книга упала на пол совсем недавно.
– Что ты там нашел? – поинтересовался Берти.
– Какую-то книжечку, – отозвался Льюис. – Странно. Кажется…
И тут снизу донесся визгливый голос:
– Мальчики! Мальчики! Ах, негодники, куда вы подевались?
– Мистер Барнавельт, – ахнул Берти. – Кажется, он злится!
– Пойдем, – сказал Льюис. Он сунул книгу под рубашку, надеясь, что ее никто не заметит. Осторожно прикрыв за собой дверь, они с Берти торопливо спустились по лестнице.
Кузен Пелли поджидал их внизу.
– Вот вы где, – сердито бросил он. – Я вас везде ищу. Что это вы затеяли, а?
– Эмм… Берти просто показывал мне дом, – ответил Льюис. – Я думал, вы разрешите, кузен Пелли. Простите, если…
Раздался чудовищный раскат грома, и Льюис вздрогнул. В следующее мгновение хлынул дождь, забарабанив по крыше и оконным стеклам. Пелли запрокинул голову и глубоко вздохнул.
– Вот это гроза! – воскликнул он. – Ночь будет великолепная, дорогие мои. Смотрите не проспите!
В голосе старика прозвучало что-то зловещее. Берти бросился помогать маме закрывать окна, а Льюис ускользнул в свою комнату, чтобы получше рассмотреть книжечку, которую унес с чердака, и обдумать одно любопытное наблюдение. Совершенно очевидно, что кто-то вынес с чердака не то коробку, не то сундук, однако не оставил на полу никаких следов. Как можно было пройти через всю комнату и не наследить?
Никак. По крайней мере, если ты человек, решил Льюис.
Глава десятая
Ужин получился безрадостный. За окнами бушевала гроза, и, несмотря на ранний час, было сумрачно. Стонал ветер, от ударов грома дрожали оконные стекла, и дождь хлестал так, словно на крышу кто-то горстями швырял мелкие камешки. Едва Джонатан, Пелли и Льюис успели закончить обед, как весь дом содрогнулся от особенно громкого раската, и в следующее мгновение погас свет – столовая погр