Солдаты шагавшие в первом ряду позади него восприняли его слова как сигнал к песне, втянули в легкие воздух, прежде чем прокричать первый куплет песенки, которую они сочиняли несколько дней.
- Мы лучшие легионеры императора,
Мы идем сражаться,
И мы собираемся перебить вениконов,
Потому что все они паршивые придурки!
Сил одобрительно сжал губы: - В этом есть определенный поэтический смысл. И ни слова о кавалерии, что весьма приятно
Его слова были заглушены следующим куплетом.
- Наша кавалерия храбрая только на парадах
Где вытыкается больше всех,
Но они быстро забывают о храбрости,
Когда начинается бой,
И превращаются в дерьмо!
Сил посмотрел на свою команду с кривой ухмылкой: - Они никак не забудут ту битву на замерзшем озере, не так ли? Ладно, давайте, ребята, оставим этих мулов барахтаться в собственном дерьме, ладно?
Всадники промчались мимо строя колонны, преследуемые словами следующего куплета песни.
- Наша кавалерия ездит на благородных лошадях,
На белых, коричневых и черных,
Но такие кони не годится для схваток, …
Марширующие солдаты дружно набрали в грудь воздух, чтобы прокричать последнюю строку в спины удаляющихся всадников.
- И пошли они все в задницу вместе со своими лошадьми!
Всадники вернулись через два часа с новостями для трибуна.
- Стена все еще охраняется, командир, хотя центурион, с которым я говорил в Броудлэнде, не особо мне помог. Мне кажется, они все просто ждут команды, чтобы отправиться на юг как можно быстрее. Когда я спросил его, как лучше всего переправить отряд людей на территорию вениконов, он указал на запад и сказал, что мне нужен следующий форт, Ленивый Холм.
Об истинном положении дел они узнали, когда поздно вечером когорта подошла к форту Ленивый Холм и была направлена в ожидающий их походный лагерь. Юлий оставил своих центурионов наблюдать за обустраивающимися работами, а Марка и Дубна взял с собой , чтобы хорошенько осмотреться. Его отчет Скавру был произнесен тоном, на грани недовольства.
- Это никуда не годится, трибун, здесь все совсем паршиво. Форт отстроен достаточно прилично, но стена в плохом состоянии. Это случается с валами обложенными дерном, если за ними не присматривают, но когда на них растут кусты, это уже слишком. У них выставлена охрана, но никто из них, похоже, не проявляет никакого интереса к чему-либо, кроме как встать на вахту и уйти с дежурства. Здесь столько ржавых доспехов и грязных туник, что старина дядюшка Секст обосрал бы их всех с ног до головы, если бы он дожил до того, чтобы увидеть в каком это все состоянии. Все выставленные напоказ виды оружия выглядят так, будто они ни на что не годятся. Все это говорит о том, что человека, стоящего во главе этой когорты, перестало волновать, в каком состоянии находятся его люди и из хозяйство. Я поговорил с дежурным центурионом, так как он показался менее агрессивно настроенным, чем остальные, и он подтвердил это. У старшего центуриона есть приказ не делать абсолютно ничего, что могло бы спровоцировать местных жителей, и он, похоже, с радостью его выполняют. Остальные офицеры по-разному скучают, разочарованы и просто злятся на жизнь, а их люди находятся в состоянии постоянного страха, что вениконы из-за них собираются перелезть через стену. Я могу это достаточно хорошо понять: эти парни выжили в битве при утерянном Орле, и они сражались без передышки почти уже два года, но, честно говоря, трибун, это место - предвестник катастрофы, которая вот-вот случиться.
Скавр понимающе кивнул на доклад по описанию состояния гарнизона форта, сделанный его примипилом, и смиренно пожал плечами.
- Я думаю, ничто из того, что мы можем сейчас сделать или приказать, не изменит положение вещей, не так ли? Власть армии на севере слишком сильно рассредоточилась, и эти люди хорошо знают, что для них может означать, если соплеменники решат постучать в их дверь. Я думаю, лучшее, что мы можем сделать, это проигнорировать их и продолжать выполнять работу, ради которой мы сюда пришли. И как бы то ни было, я склонен разделять их точку зрения, по крайней мере, в одном: чем скорее мы вернемся на эту сторону стены и отсюда на юг, тем лучше. Давайте пойдем и послушаем, что их старший центуриаон расскажет нам о положении дел на другой стороне, не так ли?
Примипила когорты они нашли в штаб-квартире форта, и хотя его приветствие вновь прибывшему трибуну было достаточно резвым, Марк почувствовал, насколько тот деморализован внутренне. Его подбородок был небрежно выбрит, а в воздухе витал запах алкоголя, от которого ноздри Юлия раздулись, когда он демонстративно принюхался. Офицер легиона застенчиво улыбнулся, взмахом руки предложил им сесть, а затем сам протянул руку, чтобы схватить спинку стула, на который он намеревался присесть, как только старший офицер усядется.
- Когда стража сообщила, что вы идете по дороге, я осмелился понадеяться, что вы, возможно, несете мне приказ вернуться на юг, или что пришли к нам на замену.
Скавр коротко рассмеялся, не обращая внимания на сидячие места и бросив свои письменные приказы на большой деревянный стол в комнате.
- Боюсь, что нет, примипил. Нас послал сюда ваш трибун Сорекс, чтобы совершить рейд на вражескую территорию. Наша цель крепость вениконов, известная, как мне кажется, под названием «Клык»...
Центурион раскрыл рот и энергично закачал головой.
- Но вы не можете... - Но, увидев выражение лица трибуна, он восстановил самообладание. - Я имею в виду, что местное население в данный момент ведут себя тихо, и нам бы хотелось, чтобы они оставались именно такими. У них достаточно воинов, чтобы разрушить любой из фортов вдоль стены, и можете быть уверены, что ни один из других гарнизонов не придет нам на помощь, учитывая общий приказ удерживать позиции. Не говоря уже о том, что местные сумасшедшие все равно будут превосходить нас численностью, даже если полдюжины фортов вышлют своих людей нам на помощь.
Юлий шагнул вперед с суровым выражением лица, его заведомо истощенное терпение, очевидно, иссякло.
- В таком случае вам лучше убедить ваших солдат укрепить ваши стены для отражения любого врага, и наточить и очистить ваши копья от ржавчины, потому что мы получили приказ от командующего вашего легиона пойти и спасти вашего Орла из рук этих растатуированных сумасшедших. Как только вам будет отдан приказ отойти от стены императора Адриана, шанс будет потерян навсегда. Дни славных походов на север прошли, и ваш штандарт исчезнет в самых глухих лесах, и его больше никто никогда не увидят, кроме вениконских жрецов, которые будут подтирать о него свои задницы в рамках своего ритуала.
Он на мгновение остановился, чтобы позволить этой мысли усвоиться уму собеседника.
— Хуже того, Шестой Виктория - мрачно фыркнул он, - скорее всего, будет снят с учета с пометками «Орёл потерян - Расформировать». Это будет печальный конец для гордого легиона, и, скорее всего, вам придется не сладко. Никто не собирается нянчиться с легионом, пережившим резню но утратившим Орла, не так ли? Как только император потеряет терпение из-за того, что вы не смогли восстановить свою честь, вернув этого Орла, он вас расформирует. Когорты, отправленные вам для подкрепления из Германии, будут выделены в отдельную единицу , поскольку они не имели никакого отношения к вашей утрате, а остальные будут расформированы, чтобы пополнить ряды британских легионов, где командование в блестящих доспехах продолжает формировать новый легион с неиспорченным именем. И я знаю, что так оно и будет… - Он помолчал и задумчиво погладил подбородок. - Он, кажется, будет называться Первый Имперский Легион Коммода, вот и все. Легион, которому можно будет доверить присмотр за своим Орлом, незапятнанный присутствием хотя бы одного человека, принимавшего участие в потере последнего. «Новые Орлы», вероятно, уже изготовлены и отправлены в провинцию, вместе с приказами о расформировании вашего легиона. - Он снова сделал паузу, устремив на примипила колючий взгляд. - В общем, на вашем месте я бы придумал, что можно сделать, чтобы помочь нам вернуть эту долбанную штуковину. У вас есть карта местности?
Слова Юлия явно дошли до него, так как офицер легиона с болезненным выражением лица отдернул занавеску от большой карты, он стал водить по ней своей лозой.
- Мы сейчас здесь, в Ленивом Холме. Вы можете видеть линию стены на востоке и западе, а затем Высокие горы, уходящие на северо-восток. Он указал на черный крест, нарисованный на карте. - Вот Клык. Он повернулся к Скавру с оттенком отчаяния в голосе. - Но трибун, Митра мне свидетель, если вы попытаетесь проникнуть в эту место, вас больше никогда не увидят. У нас в когорте есть только один человек, который когда-либо перебирался через эти стены, и даже он не совсем понимает, как ему удалось оттуда сбежать.
Глаза Скавра сузились.
- Один из ваших людей был в «Клыке»?
Центурион натянуто улыбнулся.
- Он немного знаменитость, Трибун, но, честно говоря, я бы сказал, что его дверь хлопает на петлях, поэтому я бы посоветовал вам воспринимать все, что он скажет, с большой щепоткой соли. Он был схвачен вениконами около трех месяцев назад, и остался единственным человеком, оставшимся в живых из тридцати человек, которых мы отправили за фуражом за несколько дней до того, как нам было приказано не посылать ни одного отряда менее чем на три центурии на север от стены. Мы нашли их зарубленными, с отрезанными головами и членами в качестве трофеев, а поскольку трупов нескольких мужчин нигде не было, мы решили, что их растянули на каменном алтаре и принесли в жертву богам вениконов. Тогда мы решили, что эти разрисованные обезьяны будут пытать захваченных парней достаточно долго, чтобы свести их с ума, прежде чем убить, и, конечно же, никто никогда не ожидал увидеть кого-либо из наших снова целым и невредимым. Верус появился, как снег на голову, три недели назад, совершенно голый, если не считать меховой накидки, заляпанной кровью, которую он отобрал у какой-то, убитой им, женщины, и болтал о том, что находился в бег