- А теперь наступает трясучка, Сорекс, ужасающая борьба за дыхание и потеря сознания. Я не сомневаюсь, что за наслаждение принуждать других к своей воле, как мою любимую Дезидру и других до нее, это достойное наказание для такого человека, как вы. Она призналась мне во всем этом ранее, Сорекс, она рассказала мне, что вы заставляли ее делать это, чтобы защитить карьеру моих последних дней службы, и заставила меня пообещать не рисковать свой жизнью, и не убивать вас … мечом. К счастью, другая ваша жертва предоставила мне идеальный способ вам отомстить… - Он замолчал, поняв, что последний проблеск разума погас в глазах трибуна. - Я думаю, что он умер.
Скавр приложил палец к шее трибуна.
- Действительно, так оно и есть. Пора уходить. Ты можешь забрать это, центурион, в качестве награды за то, что обуздал свой бешеный норов. - Он прошел мимо подлинного Орла Марка. - Я думаю, что будет лучше, если мы сохраним его на какое-то время, и я не могу представить себе человека, более достойного, который смог бы позаботиться о нем, пока не придет время передать его в нужные руки. И теперь я думаю, что пришло время нам собираться в путь. Нам нужно многое подготовить, если мы хотим успеть двинуться на юг с первыми лучами солнца, а у нас недостаточно времени, чтобы сделать это.
Старший центурион легиона ждал их возле штаб-квартиры Сорекса, его заранее оговоренное присутствие явно заставило легионеров, стоящих на страже, нервничать, судя по поту, струившемуся по их шеям, и префект лагеря с широкой улыбкой отвел его в сторону.
- Это самая лучшая новость, примипил; Орел, которого вчера нашли трибун и его люди, явно подлинный. Никто не сможете подделать такой уровень мастерства, и на нем есть все секретные клейма, подтверждающие, что он был сделан в Риме, в императорских арсеналах. Слава Марсу, мы восстановили доброе имя легиона! Он показал центуриону две деревянных таблички, какими пользуются писари и закрепленных блестящим медным крючком за ушко и открыл их - Вот запись его отметин, которые вел ваш последний аквилифер, и которая поможет вам доказать его подлинность. Поздравляю вас с возвращением столь важного символа имперской власти и устранением угрозы, которая нависла над этим легионом со времени битвы, которая была проиграна.
Центурион-ветеран серьезно кивнул.
- Действительно, это самая лучшая новость, господин. А что делает трибун, господин?
Каст подмигнул в ответ.
- У трибуна Сорекса явно были тяжелые несколько дней и, судя по его состоянию, он выпил несколько лишних чашек вина. По правде, когда мы пришли, он был в пьян и уснул, пока мы проверяли штандарт. Я вложил его ему в руки и он не хотел его отпускать, и я предлагаю дать ему поспать, и не беспокоить его. В конце концов, он это более чем заслужил.
Старший центурион понимающе кивнул, не выдавая ни малейшего намека на свое соучастие в замысле тунгров.
- Я так и сделаю, префект лагеря.
Каст указал на Скавра и его центурионов.
- Пока я не забыл, Трибун Сорекс на самом деле подтвердил приказ Легата Эквития относительно тунгрийских когорт. Похоже, что трибун Скавр должен повести обе свои вспомогательные когорты на юг и отправиться по морю в Галлию. Легат получил известие от коллеги из Лугдунума, что провинция кишит головорезами, и ему предлагается выделить часть наших сил, чтобы помочь в их подавлении. Поскольку легиону запрещено покидать лагерь, легат считает целесообразным послать вместо нас вспомогательную оперативную группу, и, похоже, тунгрийцы имеют большой опыт борьбы с ворами и грабителями.
Скавр шагнул вперед и уважительно кивнул старшему центуриону.
- Мы планируем выступить на рассвете, примипил, но, похоже, у нас слишком много багажа и не хватает телег. Возможно, вы могли бы помочь нам с приобретением каких-нибудь дополнительных транспортных средств?
Ответ примипила прозвучал прямо, но в тоне его голоса нельзя было ошибиться.
- Я вас понял, трибун. Я подготовлю тележки, которые привезли груз трибуна Сорекса из Арабского предместья. Я полагаю, этого будет достаточно, чтобы удовлетворить ваши потребности?
10
Рим, август 184 г. н. э.
- Ну, если это не Гай Рутилий Скавр, то я наверное сошел с ума! Как я снова рад встрече с тобой, трибун, пусть даже и не в тех условиях, как сейчас!
Скавр шагнул вперед, чтобы встретить властного вида человека, стоящего на дороге перед остановившейся тунгрийской колонной, его доспехи были окрашены в оранжевый цвет под лучами вечернего солнца и слоем пыли, покрывавшим скульптурные выпуклости бронзовых доспехов. Сенатор Альбинус стоял во главе группы из двадцати мускулистых легионеров, которые, по мнению Марка, скорее выглядели солдатами-ветеранами, на несколько лет вышедшими из расцвета сил, чьи шрамы и почти сонно-спокойная манера поведения говорили о них, как о как закаленных в боях. Место их встречи явно было тщательно выбрано: оно было скрыто от разбросанных по округе поселений, деревьями, которые изгибались над дорогой, образуя зеленый туннель, и Марк улыбнулся, увидев, что Юлий оглядывается вокруг с выражением профессиональной осмотрительности. выискивая глазами в зелени обочины какие-либо признаки движения, после чего он обратился к солдатам своей Первой центурии.
- Мы вроде бы нормально добрались сюда и не встретили никаких признаков того, что кто-то попытается нас остановить? Если это где-то и произойдет, то скорее всего здесь, до того, как мы доберемся до города, так что будьте осторожны, ребята…
Трибун взял протянутую руку Альбинуса и оказался в мощных медвежьих объятиях, а сенатор приветствовал его с тем же слегка тревожным энтузиазмом, с которым они расстались в Дакии в прошлом году. В последний раз, когда Скавр видел своего начальника, тот был экипирован как и положено своей должности легата имперского легиона, его волосы и бородка были коротко подстрижены на его могучей голове и бычьей шее, но тот год, который он провел в Риме после триумфального возвращения из Дакия явно заставил его следовать последней имперской моде. Его всегда короткая и безукоризненно подстриженная бородка спустилась на добрых четыре дюйма от подбородка, а волосы превратились в клубок аккуратно уложенных локонов. Когда Альбинус освободил хватку, ошеломленный трибун отступил назад с кривой улыбкой и уважительно кивнул, поморщившись от пыли, перенесшейся с его испачканной во время похода униформы на девственную белизну чистой тоги сенатора.
— Извините меня, Децим Клодий Альбинус, что моя дорожная грязь, кажется, испачкала вас…
Поднятый вверх указательный палец заставил его замолчать, и Альбинус широко раскинул руки и повысил голос, чтобы донести до своих людей.
- Я говорил тебе в еще в Дакии, трибун, и еще раз скажу у ворот Рима, что мы с тобой не будем соблюдать формальностей после того ужаса, который мы вместе пережили... - Юлий с Марком переглянулись на своих местах за спиной своего трибуна, примипил сардонически поднял бровь. - …и поэтому для тебя я всегда буду просто Децимом, твоим другом. - Он безуспешно попытался отряхнуть запачкавшуюся тунику, со смехом подняв грязную руку. - И кроме того, зачем обращать внимание на пыль, когда вы три месяца шли с края света, чтобы дать нам возможность спасти Империю от цепких рук узурпатора? - Подойдя ближе к Скавру, он понизил голос. - Я организовал размещение твоих людей в городских транзитных казармах и предлагаю чтобы мои люди доставили золото отсюда в Рим. Что ты на это скажешь, а?
Трибун спокойно посмотрел на него, понизив голос, чтобы соответствовать заговорщицкому тону сенатора.
- Ну, Децим, я думаю, что на ваш вопрос, я бы сказал, что прошел полторы тысячи миль не для того, чтобы отказаться от своей почетной мисси у ворот города. Я предлагаю, чтобы ваши люди вошли в город вместе с моими, помогая нам нести сундуки, чтобы продемонстрировать, какую роль вы приняли в доведении этого дела до сведения императора?
Сенатор Альбинус на мгновение уставился на него, с лицом лишенным всякого выражения, и Марк увидел в его глазах расчет хищника. После паузы, достаточно долгой, чтобы показать, что он явно обдумывает решение, которое ему предстоит принять, лицо здоровяка сморщилось в медленной улыбке.
- Как скажешь, Гай, так и сделаем! Мы собираемся совершить поступок, о котором историки будут говорить еще тысячу лет, поэтому я не вижу причин не разделять славу этого вечера.
Скавр ответил таким же сосредоточенным взглядом, прежде чем заговорить.
- А риск, сенатор? Вероятно, префект преторианцев не обрадовался бы, если бы обнаружил, насколько близко подошло доказательство его двуличности. Я даже могу себе представить, как мы в конечном итоге будем повешены за мошонки, если его люди схватят нас прежде, чем мы получим возможность предоставить эти доказательства. От этого, мой примипил уже несколько недель нервничает и ведет себя так, как одинокий симпатичный мальчик в бане.
Сенатор склонил голову.
- Как ты и говоришь. Что бы ни случилось сегодня вечером, мы возьмем на себя равную долю опасности и славы.
Скавр кивнул, а затем снова повернулся к стоявшим позади него центурионам.
- Останови своих людей, примипил. Мы с сенатором собираемся хорошенько рассмотреть золото императора.
Он повел Альбинуса вдоль линии усталых на вид солдат, отдавая честь в ответ на приветствие каждой центурии, когда их центурионы выкрикивали команды, а сенатор проницательным взглядом осматривал и их изношенное снаряжение, и обувь.
- Их экипировка может выглядеть немного потрепанной, но, клянусь богами, Гай, твои войска выглядят превосходно для людей, прошедших маршем через всю северную Империю.
Скавр кивнул в ответ на комплимент.
- Это, действительно, так. И еще весь путь от Британии до Дакии