Я бросилась на постель. Но плакать не стала. Я была слишком зла, чтобы плакать.
Мои собственные родители отказались меня выслушать. Отказались мне верить. Мои собственные родители отнеслись ко мне, как к ненормальной.
Я перевернулась и посмотрела на свой разорванный плакат, на портрет собаки с уродливыми красными кляксами.
Две мои любимые вещи были безнадежно испорчены. Уничтожены. Я ничего не выдумала. Доказательства — вот они, на стене.
Я на цыпочках подошла к двери и прислушалась. Неужели родители просто отмахнулись от моей истории и снова сели смотреть кино?
Нет. Внизу было тихо. Наверное, они собирали рассыпанный попкорн и обсуждали, что делать с проблемной дочерью.
Я взяла сотовый, чтобы позвонить Молли. Но поняла, что уже слишком позднее время для звонков.
«Не смогу уснуть, — думала я. — Как же можно спать, зная, какое зло поселилось в моем доме?»
Я переоделась в ночную сорочку, залезла в кровать и натянула одеяло на голову. Но перед глазами все равно стоял разодранный плакат… красная краска на моем рисунке… болванчик… этот зловещий болванчик, поднимающий голову и выплевывающий эти гнусные слова: «Ты мне не нравишься, Бритни».
Каким-то образом я все-таки провалилась в глубокий сон без сновидений.
На следующее утро я надела джинсы и свитер и стала собираться в школу. Я чувствовала усталость, как будто и не спала вовсе. Всякий раз, как я бросала взгляд на плакат и картину, мой живот стягивало от холодного страха.
Я выглянула в окно. Утро выдалось пасмурным. В небе низко висели темные тучи. Темнота вполне соответствовала моему настроению.
Выйдя из комнаты, я направилась к лестнице. Из кухни доносился запах свежего кофе. И жарящегося бекона.
Я услышала шаги за спиной и заметила Итана, который спускался из мансарды, держа перед собой Мистера Негодника.
Притворившись, что не вижу его, я начала спускаться по лестнице.
Я была уже на полпути, когда сзади раздался крик Итана:
— Бритни, берегись!
— Эй! — вскрикнула я, почувствовав, как деревянные руки толкнули меня в спину.
Споткнувшись, я попыталась схватиться за перила.
Но не смогла.
И полетела с лестницы головой вперед.
12
— Ох-х-х!
Прикрывая голову руками, я кубарем скатилась с лестницы.
— Ой. Ой. Ой. — Я приземлилась на спину, по-прежнему прикрывая голову руками, хватая ртом воздух. Слишком ошеломленная, чтобы даже пошевелиться.
Так я лежала, ожидая, когда стихнет боль. И смотрела на Итана, стоявшего на лестнице с Мистером Негодником.
Лицо Итана побледнело, как мел. Глаза были широко раскрыты от ужаса.
— Бритни, с тобой все в порядке? — воскликнул он тоненьким, испуганным голоском.
Он подбежал ко мне. Болванчик подскакивал в его руках.
— В чем дело? — окликнула мама из кухни.
— Бритни упала! — закричал Итан.
«Я не упала, — подумала я. — Меня толкнул болванчик!»
Я потерла локоть. Он саднил. Но в остальном все было в порядке.
Итан схватил меня за руку и пытался поднять.
Выбежала мама с лопаткой в руке.
— О нет! Бритни? Ты упала с лестницы?
— Да всего с нескольких ступенек, — проговорила я. — Ничего страшного, мам.
К чему говорить правду? Разве она поверит, если я скажу, что меня столкнул болванчик?
Ага, держи карман шире. Она во всем обвинит мое буйное воображение. Или скажет, что я пересмотрела ужастиков.
Я поднялась на ноги, потирая больной локоть.
— Я в порядке. Честно.
— У меня там бекон подгорает, — сказала мама. — Идите завтракать. — Повернувшись, она поспешила назад к плите.
Я со злостью посмотрела на Итана:
— Нам с тобой нужно поговорить.
Он отвернулся. Вид у него был очень испуганный. Потом он снова повернулся ко мне и сказал:
— Послушай, Брит, я…
Но прежде чем он успел что-то еще сказать, болванчик опустил голову к моему уху и прошептал своим хриплым, холодным голосом:
— И чтоб больше на меня не ябедничала!
13
Остаток дня прошел как в тумане. Я не могла выбросить из головы то, что прошептал мне болванчик. Мне отчаянно хотелось рассказать об этом Молли. Но она провела весь день в какой-то школьной научной поездке.
Я позвонила ей после уроков, но ей было не до разговоров. Она уезжала в гости к каким-то родственникам в соседнем городе.
Позвонила она только ночью. Я надевала ночнушку, готовясь ко сну, когда зазвонил сотовый телефон. Молли заговорила, не дав мне даже поздороваться.
— Молли? Что стряслось? — спросила я. Судя по голосу, она была здорово напугана.
— Бритни, скорее, — взволнованно проговорила она. — Ты должна мне помочь. Мы должны похоронить ее.
Что?
— Молли, о чем ты говоришь? — прошептала я. Вообще-то мне не разрешают говорить по телефону в столь поздний час.
— Куклу, — выдохнула Молли. — Эту ужасную штуковину с высушенной головой. Я не могу оставить ее в доме. Пожалуйста, приезжай. Мне нужна твоя помощь.
— Но двенадцатый же час, — прошептала я. — Если меня засекут…
— Бритни, это вопрос жизни и смерти, — перебила Молли. — Я не шучу. Ты нужна мне!
— Сейчас оденусь, — сказала я. — Я выскользну с черного хода. Дай мне две минуты.
Две минуты спустя я уже бежала задними дворами, а потом через дорогу к дому Молли. Из-за непогоды трава была сырой и скользкой. Я пригибала голову под сильными порывами ветра.
Дом Молли стоял темный, лишь светилось чердачное окно. Но сама Молли ждала меня у двери черного хода. Она схватила меня за руку и втащила в кухню.
Она уже успела накинуть желтый дождевик и натянуть на голову капюшон.
— Мы должны спешить, — прошептала она.
— Молли, я… я не понимаю, — проговорила я. — Объясни мне. Что такое с этой куклой?
Она откинула капюшон. В ее глазах я видела страх.
— Похитительница Разума… Мой папа… он ошибался. Мы должны похоронить ее. На кладбище.
Я нахмурилась:
— Ты не шутишь? Где твой папа?
— На каком-то острове, — сказала она. — Неподалеку от Австралии, кажется. Я пыталась до него дозвониться. Скорее всего, его сотовый отключен.
— Но… зачем нам хоронить эту куклу? Это просто безумие, тебе не кажется?
— Мне позвонил какой-то человек, — сказала Молли. — Несколько минут назад. Из Мумбы. Он сказал, что мой папа запрашивал у него информацию о Похитительнице Разума. И… и…
— Молли, что он сказал? — спросила я.
— Он сказал, что проводил исследования для моего отца. Опрашивал жителей Мумбы. Кукла наделена смертельной силой. Хранить ее в доме ни в коем случае. А папа не знал. Ее надо похоронить… на кладбище.
Я уставилась на нее:
— Он был серьезен?
— Серьезней не бывает, — ответила Молли. — Он посоветовал вынести куклу из дома сегодня же ночью. Сказал, что это может быть всего лишь древней легендой, но нельзя искушать судьбу. Это слишком опасно.
Она схватила меня за руку.
— Ты должна помочь мне, Брит. Я очень боюсь. Так и знала, что эта кукла принесет беду. Мой папа… он… иногда он просто не воспринимает ничего всерьез.
— А что Марджи? — спросила я. — Ваша домработница. Она нам не поможет?
— Она подхватила грипп, — ответила Молли. — Я не могу просить ее выйти. — Молли со страхом посмотрела на стеклянный ящик. — Я понесу куклу. — Она поежилась. — Лопата в гараже. Ты можешь понести ее.
Таким вот образом мы с Молли и очутились на маленьком кладбище в трех кварталах от наших домов. Почти в полночь. Вся округа была погружена в темноту. На улицах не было машин. На затянутом тучами небе не светила луна. Холодные капли дождя падали на нас.
Мы рыли по очереди твердую землю.
А в стеклянном ящике страшная кукла таращила на нас пустые глазницы на усохшей зеленой голове. Завывал ветер. Старые надгробья поскрипывали и постанывали.
Сможем ли мы похоронить эту зловещую куклу, прежде чем она сотворит с нами что-нибудь ужасное?
Может ли быть что-то еще страшнее?
Да.
Яма была уже как минимум два фута в глубину. Почти достаточно. Я погрузила в землю лезвие лопаты.
И вот тут-то старое надгробие напротив меня накренилось вперед. Стала видна разворошенная земля у подножия могильного камня.
А потом я увидела, как из-за него потянулась бледная рука.
Слишком поздно. Я заметила ее слишком поздно, чтобы избежать ее хватки.
Она схватила меня за лодыжку. Сомкнула холодные пальцы на моей коже.
И я завизжала дурным голосом.
— Итан! — выдохнула я. — Ты что здесь делаешь?
— Довожу тебя до визга! — сказал он и отпустил мою ногу. Он выскочил из-за надгробья и сплясал победный танец, хохоча, как гиена.
Молли толкнула его, опрокинув на старую гранитную плиту.
— Паршивец! — рявкнула она. — Ты увязался за нами?
Он ухмыльнулся.
— Вы хороните эту дурацкую куклу? Да вы обе больные.
Дождь припустил сильнее, барабаня по земле. Я сделала вид, что душу Итана.
— Тебя бы здесь!
— Я знаю, что будет в полночь, — сообщил Итан. — Вы обе превратитесь в тыквы!
— Это не шутка, — сердито сказала Молли. — Проваливай, Итан. — Она снова сильно толкнула его. — А то помоги нам. Нам нужно закопать эту штуковину. Она действительно похищает разум.
Итан хихикнул:
— Да вы обе и так лишились разума!
Во вспышке молнии страшная кукла, казалось, зашевелилась. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.
Вонзив лопату поглубже, я выбросила еще один ком земли.
— Я… по-моему, вполне достаточно, — проговорила я.
Итан наблюдал, как мы с Молли осторожненько… аккуратненько… подняли стеклянный ящик. Отвратительная маленькая голова Похитительницы перекатилась набок. Деревянные руки куклы ударились о стекло.
В яму. Мы опускали ее медленно. От дождя стеклянный ящик сделался мокрым и скользким. Но мы все же смогли опустить его в яму. Затем мы стали лихорадочно забрасывать его землей.
Мы закопали куклу.
Зарыли подальше от глаз. Там, где ее злые силы не смогут причинить никакого вреда.