– А-а-ай! Давид…
Он отвёл бёдра назад и вновь всадил в меня член до упора, а потом так же резко вышел, звонко шлёпнув меня по попке ещё раз.
– Душ, Бэмби. Надо принять душ! А ты меня отвлекаешь. Заканчивай водные процедуры и жди меня на кровати. Надеюсь, теперь ты не будешь от меня прятаться в уродливом халате отеля?
Ещё и издевается… Лоно пульсировало. Низ живота тянуло приятной тяжестью. Но я отступила от Давида и принялась умываться, обводя упругую грудь, лаская плоский живот и растирая пальчиками каждую впадинку тела. Потом позволила тёплой воде смыть остатки пены. Всё это время я наслаждалась откровенно-бесстыжим взглядом босса, скользившим по моему телу. Давид потянулся ко мне. Я проворно вывернулась, передразнив его:
– Душ, Давид. Тебе надо принять душ. А я буду ждать тебя на кровати и постараюсь не заскучать…
– Ты уже большая девочка и знаешь, как себя разогреть ещё больше…
Разогревать себя не приходится, я и без того возбуждена так, что влага скатывается каплями по складкам. А малейшее прикосновение ткани простыней к разгорячённой коже ощущается как ещё одно будоражащее касание. Я прикрыла глаза в ожидании Давида, позволяя волнам возбуждения проноситься по телу вместе с бешеным биением пульса. Послышался звук шагов. Кровать прогнулась под весом мужского тела. Давид наклонился надо мной и шаловливо пробежался языком в ложбинке между грудей, потом коснулся горячим ртом острых сосков, лаская их по очереди. Облизнул тугие вершины и подул лёгким ветерком дыхания, вызывая мурашки.
– Соня, мы так не договаривались, – рассмеялся Давид, нависнув надо мной.
– Представь, что я – спящая красавица, а тебе нужно меня разбудить, – проворковала я, обвивая руками босса за шею.
Мои глаза по-прежнему оставались закрытыми. Давид прижался к губам, раздвинув их языком, и принялся целовать меня. Я едва не задыхалась от его собственнического поцелуя. Давид перехватил мои ноги под коленями и развёл их в стороны, вклиниваясь бёдрами. Особо глубокий толчок языка… И одновременно с этим он заполняет меня собой.
Тело затопляет жаркими волнами, а лоно ритмично сокращается вокруг его члена, пульсирует и сладко ноет. Ощущение наполненности невероятное. Поневоле мои глаза распахиваются. Я разглядываю длинные чёрные ресницы Давида. Он, чувствуя, что я смотрю на него, прерывает поцелуй. Опирается руками на локти по обе стороны головы. Его лицо находится всего в нескольких сантиметрах от моего. Давид движет бёдрами, направляя себя внутрь, погружая в жаркое марево страсти нас двоих.
Он держит меня на привязи своего взгляда, жадно вбирая все мои эмоции. Его губы приоткрыты. Тяжёлое частое дыхание вырывается прямиком из них, опаляя кожу моего лица. Я горю под Давидом, извиваясь, и подаюсь бёдрами навстречу его резким толчкам. Оргазм зарождается внизу живота и горячим комком быстро спускается, концентрируясь на ритмичных сокращениях лона. Ещё немного, и я точно разобьюсь на мелкие осколки яркого удовольствия. Давид будто слышит мои мысли и ускоряется. Хочется задержать подступающий экстаз ещё немного, но не получается… Тело выгибается дугой, а бёдра распахивается ещё шире, вбирая в себя мужчину, двигающегося на предельной скорости. Продлевающего моё удовольствие.
– Дави-и-иид…
Босс довольно стонет и сжимает губы, дыхание рваное и частое. Он наклоняется и нежно целует меня в губы перед тем, как спросить:
– Ты хорошо кончила, Бэмби?
Я стараюсь перевести дыхание и согласно киваю.
– Теперь я тебя замучаю, Оленёнок. Потому что я только разогрелся. Даю тебе пять минут на отдых…
Давид выходит из моего лона и перекатывается на спину, притягивая меня к себе. Я перекидываю ногу через его тело, чувствуя внутренней поверхностью бедра его эрегированный член, влажный от моей смазки.
Давид прижимает меня к своей груди. Разгорячённой, мокрой от пота. Сердце бешено колотится, прислушиваюсь к его биению и замираю. Давид отстраняется и пристально вглядывается мне в глаза.
– Может быть, всё-таки скажешь мне, как мне на голову свалилось такое чудо, как ты?
Глава 42. Ксения
Я замираю в кольце рук Давида. Сейчас мне так хорошо, как не было никогда раньше. Но после слов Маркова я начинаю чувствовать себя гнусной обманщицей, втёршейся к нему в доверие. Хочется спрятать своё лицо с полыхнувшими щеками и забыть обо всём на свете. Я позволила себе расслабиться и не думать о причине, по которой я появилась рядом с ним. Потому что чем больше времени я провожу рядом с Давидом, тем меньше мне хочется мстить. И он совсем не похож на звёздного выскочку и злобного придурка, которым мне его описала Анюта. Конечно, у Давида есть свои странности, но они такие милые и безобидные. Неужели он может быть таким гадким, каким предстал в моём воображении после слов Анюты?..
Я пытаюсь приникнуть к Давиду, но он не даёт, обхватывает лицо ладонями.
– Что опять, Оленёнок? Застыла и будто собираешься бежать, куда глаза глядят. Что случилось?
– Ничего, Давид… Просто это неправильно.
Я прикусываю губу, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь беспричинно. Потому что сердце щемит. Давид кажется мне особо искренним сейчас. Расслабленным и полностью открытым. Спрашивай – не хочу.
– Что именно неправильно? Что у нас крышеносносный секс, и нас тянет друг к другу? Представь себе, такое случается. Я этому несказанно рад.
– Нет, просто ты… – говорю самую нелепую отговорку, – ты же мой босс…
– И что с того? – Давид иронично заламывает бровь, а потом чуть хмурится. Он немного помолчал, прежде чем спросить: – Поэтому ты такая, да? Ты думаешь, что я трахаюсь со всеми секретаршами? Ты находишься со мной в постели только по этой причине?
– Нет. Но…
– Послушай меня, Бэмби…
Давид перекатился со спины на живот и подмял меня на себя. Большим пальцем огладил щеку, проведя по губам. Вторая рука огладила бедро и поползла немного ниже, сжимая попку.
– Я скажу тебе один раз. Хорошо? Я не трахаюсь со своими секретаршами. Ты – единственное и чертовски приятное исключение. Нет, не просто приятное, а невозможно сладкое исключение. Я сам не перестаю удивляться, как возбуждающе ты на меня действуешь. Я замял мутную историю с твоим «чудесным» трудоустройством только потому, что ты меня заинтересовала как девушка. Всех прочих я выпнул бы так быстро, что глазом бы даже не успели моргнуть. Я так понимаю, что в этом замешана Самохина, которую я уволил. Понятия не имею, чего она добивалась. Возможно, просто хотела мелко напакостить. Если так, то нужно сказать ей спасибо. Пакость получилась очень-очень сладкой.
Давид потёрся своим носом о мой нос и прижался губами к губам, толкаясь внутрь рта языком. Мои руки сами потянулись вверх. Я скользнула руками по широким плечам Давида и запустила пальцы в волосы. Губы распахнулись, впуская его поглубже. Я растворилась в обжигающем страстном поцелуе, отбросив все сомнения и дурные мысли. Подумаю обо всём этом потом, а сейчас этот шикарный мужчина – мой, и целуется он потрясающе. Я оторвалась от губ Маркова, чтобы вдохнуть воздуха и почувствовала, как Давид трётся об меня своим возбуждённым членом. Кажется, он не намерен останавливаться на одном только поцелуе.
– Давид, – выдохнула я.
– Да, Бэмби, я же сказал, что замучаю тебя, – довольно протянул Марков и отодвинулся, одновременно с этим ловко переворачивая меня на живот.
– Мы только и делаем, что валяемся на постели.
– Мы не валяемся, – возразил Давид, прижимаясь членом к влажным лепесткам вокруг входа в лоно.
Толчок. Глубокий, резкий, пронизывающий до глубины. Я выгнулась в спине, потрясённо вздохнув. Давид заполнил меня всю. Дрожь предвкушения скользнула по телу, сосредоточившись в пульсации и ритмичных сокращениях лона вокруг члена.
– Мы трахаемся, – прошептал на ухо Давид, – причём очень вкусно. Так хорошо, как с тобой, мне не было ещё ни с кем. И надеюсь, что тебе тоже.
Давид начал двигаться. Каждый толчок порождал миниатюрные салюты удовольствия под моей кожей. Я даже не могла ничего сказать, потому что поймала себя на мысли, что Давид – мой первый мужчина. Именно мужчина. Дерзкий, напористый, умелый и жутко сексуальный.
– Так не пойдёт, Бэмби… – выдохнул Давид, обхватывая мои бёдра. – Я тебе признаюсь, как меня от тебя разрывает на части, а ты…
Он всадил свой член особенно глубоко. Я громко застонала, выгибаясь кошечкой. Пальцы комкали гостиничную простынь:
– У меня… просто нет слов. Дави-и-и-ид!
– Другое дело, Бэмби… А то корчишь из себя скромняшку. Может, в жизни ты и скромняшка, но жутко горячая в сексе.
Чёрт!.. Как Давид вообще может говорить сейчас? Меня качает на волнах удовольствия, и я могу лишь стонать, покрикивать, протягивая его имя по слогам, умоляя, чтобы он не останавливался. Давид ускорился, всаживая в меня свой член глубоко и быстро. Между ног стало очень горячо и ещё более влажно. Влага уже стекала по внутренней стороне бедра. Горячие волны удовольствия накатывали одна за другой, говоря о скором приближении оргазма. Но вдруг Давид остановился.
– Сейчас ты кажешься мне такой искренней, Бэмби… Я надеюсь, что ты такая и есть на самом деле.
Внезапно Давид вышел из меня. Я ахнула: так пусто стало внутри, и жутко не хватало ощущения наполненности, тянущего низ живота приятным спазмом.
– Но если узнаю, что ты мне соврала…
Давид прижался твёрдым членом к ажурной звёздочке попки, надавливая, и чётко произнёс:
– Накажу…
Глава 43. Ксения
Я замерла, боясь пошевелиться. Краска смущения залила моё лицо. Хорошо, что Давид не видел мои покрасневшие щёки. Я сглотнула ком, вставший поперёк горла, и кое-как пробормотала, краснея ещё больше:
– Давид, я ещё никогда… так…
Давид прижался губами к шее и немного прикусил кожу зубами.
– Сейчас ты завела меня ещё больше. Теперь я буду мечтать, чтобы ты сотворила нечто такое, чтобы я взял твою попку первым…
Он прижался ещё теснее и резко отстранился, заполнив через мгновение собой до упора влажное лоно. Толчок был неожиданным и резким, а за ним ещё и ещё так, что меня резко сжало вокруг его члена оргазмом.