не возражал против нарядов на уборку туалетов. А если какой-нибудь заключенный заболевал, он выхаживал его день и ночь.
Стэн терялся в догадках, что это Кристате вдруг понадобилось. Возможно, до него вдруг дошло, что пайки выдаются в армейских котелках, и он усмотрел в этом военную пропаганду? Почему же в таком случае Кристата не уничтожил еду полковника Вирунги?
— Да?
— Можно войти?
Стэн утвердительно кивнул головой. Кристата закрыл за собой дверь.
— Насколько я понимаю, — голос Кристаты слегка дрогнул, — вы отвечаете за организацию бегства.
Стэн пробормотал в ответ что‑то неопределенное. Мог ли Кристата быть агентом таанцев? Ни в коем случае.
— Мои приятели решили, что я должен зарезервировать место.
— Ты хочешь бежать?
— А почему бы и нет? Как еще я смогу оградить себя от вида униформы и соблюдения тюремных правил, вызывающих отвращение? Нас четверо — тех, кто решил вырваться из этого проклятого места на свободу.
— Каким образом?
— Мы роем туннель.
— Туннель? — Стэн посмотрел на тонкие нежные пальцы Кристаты.
Кристата перехватил его взгляд. Выставив вперед чешуйчатую руку, он продемонстрировал очень крепкие, как заметил Стэн, мускулы. Из согнутых пальцев выскользнули толстые и острые когти.
— Когда мне приходилось иметь дело с материальным миром, я работал горным техником, — сказал Кристата.
Стэн улыбнулся.
— Конечно, таанцы об этом не знают. Я подумал, раз уж они насильно заставили меня подчиняться их нелепым приказам, то не будет большого греха в том, что я умолчу о своей профессии, ниспосланной богом богатства Маммоной, и не покажу им природные приспособления для рытья, которыми Великий Создатель наделил представителей моей расы.
— Из какого места вы собираетесь выбираться наружу?
— Мы передвинули часть плит на первом этаже восточного крыла и планируем прорыться именно туда.
Стэн мысленно представил себе план Колдиеза.
— Но ведь эта точка находится на самом большом удалении от скального обрыва. Ваш туннель должен быть очень длинным.
— Мы все учли. Вряд ли столь отдаленное место станет объектом пристального внимания охранников. Нам останется лишь откорректировать свои дальнейшие действия с вашим комитетом.
— Когда вы намерены завершить работу?
— Думаю, скоро. Копать было легко и, поскольку мы прокладываем туннель в основном под фундаментом собора, подпорок понадобилось совсем немного. Полагаю, на данный момент мы подбираемся к внутренней стене.
Стэн был просто поражен. Какой невероятный прогресс!
— Это же замечательно, черт побери!
— Прошу при мне не выражаться!
— Ты прав, извини. Какая вам нужна помощь?
— Никакой.
— Никакой? Предположим, вам удастся выбраться наружу. Что дальше? Не очень‑то ты — только не обижайся — похож на таанца.
— Мы прямиком направимся в глубь страны, окопаемся там и со временем оповестим фермеров о своем присутствии.
— А ты уверен, что они не сдадут вас властям за какую-нибудь обещанную награду?
— Нужно иметь веру, — сказал Кристата. — А теперь… можно мне вернуться к своим обязанностям? Появилось еще четверо больных.
— Разумеется. Дай нам знать, если понадобится отвлечь охранников или еще что‑нибудь.
— Вряд ли нам придется обращаться к вам за помощью.
— Ну, как знаешь. Да пребудет твой… э‑э‑э… Великий с тобой.
— А он и так со мной.
И Кристата шаркающей походкой вышел из комнаты.
Килгур отметил, что взводный сержант Ибн Бакр находится в отличной форме, в особенности учитывая факт регулярного недоедания заключенных. Он с большим интересом разглядывал могучего пехотинца, подавляя в себе острое желание заглянуть ему в рот, пересчитать зубы, словно при покупке першерона, или проверить копыта, чтобы удостовериться, выдержит ли он тяжесть громоздкого паланкина. Ибн Бакр мог запросто сойти за какого-нибудь лихого сказочного героя или его первого сержанта-костолома.
— Мистер Килгур, — сказал здоровяк. «ОН ЕЩЕ И ГОВОРИТЬ УМЕЕТ, БУДЬ Я НЕЛАДЕН». — Я хочу вступить добровольцем в комитет.
Естественно, слово «побег» никогда и никем без особой надобности вслух не произносилось — в целях конспирации.
— Мы принимаем тебя, парень, — чистосердечно сказал Алекс.
Он мечтал найти еще по крайней мере трех таких же крепких ребят, как этот сержант. Имея столь сильную команду, они просто оторвали бы шпиль собора и протаранили им ворота. Все ворота.
— Нам нужны бравые вояки вроде тебя. Копать… сражаться… улететь с планеты.
— М‑м‑м… мистер Килгур, я не то имел в виду.
Мечты Алекса растаяли как дым.
— А что же?
— Полагаю, — продолжал Ибн Бакр, — вам понадобится специалист, который сможет изменить одежду. Мы должны походить на штатских, правильно?
— Ты хочешь быть белошвейкой?
— А что в этом плохого? — Ибн Бакр сжал ручищу в кувалдоподобный кулак.
Килгур, решив, что сержант может оказаться слишком серьезным противником, счел за лучшее ретироваться.
— Нет, нет, ничего.
— Я умею вязать, вышивать гладью, делать длинные стежки, короткие, крест-накрест, каррикмакросс, гофрировку, отделку перьями, англез, плести кружева, работать на пяльцах…
— Хватит, хватит, сержант, остановитесь. Признаться, вы меня сразили наповал. Я просто потрясен, услышав про ваши таланты. Будьте уверены, мы раздобудем для вас все необходимые материалы в ближайшее время.
Сержант отдал честь и вышел. Килгур проводил его недоуменным взглядом и тяжело вздохнул.
Завыла сирена. Имперские заключенные сбежались на вечернее построение. После переклички они продолжали стоять, глядя на лежавшую неподалеку пятиметровую груду пластиковых коробок, гадая об их предназначении и о том, что нового на сей раз могли придумать таанцы.
Комендант лагеря Держин выслушал рапорт полковника Вирунги и сказал, что хочет сделать объявление. Оно было коротким и произвело эффект взорвавшейся бомбы.
— Заключенные! Мы признали вашу работу удовлетворительной.
«Дьявол! — в сердцах чертыхнулся Стэн. — Почему мы вовремя не разработали программу саботажа?»
— В награду за это я распорядился выдать вам посылки из «Помощи заключенным». Это все. Полковник Вирунга, позаботьтесь о своих людях.
Вирунга отдал честь. Вид у полковника был такой, словно его огрели обухом по голове.
Заключенные были поражены не меньше, чем он.
Стэн приблизительно знал, из чего состояли посылки: за три года его заключения некий сердобольный офицер — которого быстро отправили на фронт — однажды раздавал подобные коробки.
«Помощью заключенным» называлась организация, созданная в нейтральной системе Манаби. В ее цели входили контроль за соблюдением некоторых прав военнопленных обеих враждующих сторон, в частности — за правом на апелляцию, и оказание гуманитарной помощи. Таанцы игнорировали первую цель организации, но одобряли последнюю.
Каждая посылка содержала в себе дополнительные продовольственные пайки, витамины, минералы и сменную одежду для десяти заключенных. Стэн не раз задавался вопросом, понимали ли добрые маленькие старушки — а именно такими он представлял себе щедрых благодетелей заключенных, — что все эти шарфы, перчатки и лакомства, находившиеся в посылках, почти никогда не попадали в руки тех, кому предназначались. Если они не исчезали в самой таанской системе снабжения, их растаскивали тюремные охранники. Посылка, доставшаяся Стэну по милости мягкосердечного таанского офицера, была основательно уполовинена еще до того, как попала в ворота лагеря.
— Жратва, — прошептал кто‑то.
Строй заключенных подался вперед. Еще несколько мгновений промедления, и Вирунге вряд ли удалось бы удержать их от голодного бунта.
— Отделение! Смир‑но! — Военная дисциплина одержала верх — по крайней мере на какое‑то время. — Три человека… распаковку… посылок. Кристата… Килгур… Горацио!
Лей Ридер Кристата пробурчал что‑то себе под нос, однако быстро понял, что задание вполне приемлемо, и шагнул вперед. За ним последовали Стэн и Алекс.
— Сэр, — обратился к Вирунге Стэн. — Прошу…
Вирунга не дал ему возможности закончить предложение.
— Совершенно верно… забыл… обязанность. Еще один. Старший сержант Исби!
Специалист по снабжению подошел к Вирунге, тяжело опираясь на костыли. Несколько лет назад в результате тяжелых ранений Исби стал одноногим. Ответственность за потерю ноги целиком и полностью лежала на таанцах, чья жестокость проявилась в неоказании ему своевременной медицинской помощи. Впрочем, такое пренебрежение к человеку могло быть списано на оплошность, какие часто допускаются в период военного времени. Однако тому, что Исби не поставили хотя бы протез, оправдания не было. Таанцы еще ответят за свои злодеяния. Однажды они предстанут перед судом над военными преступниками.
— Остальным… разойтись! Распределение посылок… два часа.
Строй распался, но ни один из заключенных не покинул двора. Они хотели пронаблюдать — очень внимательно — за сортировкой посылок. Впрочем, троим заключенным, которым это было поручено, они доверяли — более или менее.
Стэн многозначительно посмотрел на Алекса. Килгур понимающе кивнул головой. Он должен был отвести полковника Вирунгу в сторону и поделиться с ним очень интересной информацией. Стэну и Алексу она стала известна еще до войны с таанцами, в период прохождения подготовки в отряде «Богомолов». Если эта информация не устарела, посылки организации «Помощь заключенным» могли им очень пригодиться.
Продолжая строго соблюдать правила конспирации, Стэн отдал Вирунге честь и спешно удалился. Его ждало другое, не менее серьезное дело.
Двое охранников грубо окликнули Стэна.
Он остановился. Охранники открыли дверь карцера и снова рявкнули. Через минуту из крохотного помещения вышла Сент-Клер, щуря глаза от яркого света, — вышла ровной походкой, не спотыкаясь и не прихрамывая. За месяц, проведенный в изоляторе, ее раны и кровоподтеки почти зажили. Стэн отметил, что Сент-Клер сильно отощала — на урезанных наполовину пайках и воде не разжиреешь, — но держалась хорошо. Должно быть, она нашла способ делать какие‑то физические упражнения даже в каменном мешке карцера.