– Привет, ребята, я Даниэль, – обратился к нам мужчина. – Аппендицит.
Отец с недоумением смотрел на протянутую ему руку, и мы с мистером Бриджером быстро протиснулись вперёд и пожали её. Мистер Аппендицит обиженно надулся.
Потом я показал отцу палату.
– А, это кровать, чтобы спать, верно? – спросил он.
– Точно, а здесь ванная комната. – Я завёл его внутрь и плотно закрыл дверь, чтобы всё спокойно объяснить: раковина («А, источник, понятно»), унитаз («Вот это да! Неужели люди этим пользуются?») и душ («Ни за что и никогда!»).
Вскоре появился врач – уверенный в себе господин в белой врачебной куртке.
– Здравствуйте, мистер Златоглаз, давайте-ка посмотрим вашу ногу, – сказал он.
Отец закатал штанину до колена.
– Выглядит неважно. Боюсь, нам придётся провести операцию под местным наркозом, чтобы рана потом зажила как следует. Вы, кстати, против столбняка привиты?
– Нет, не привит, – быстро ответил за отца мистер Бриджер.
К нам тут же пришла та самая крупная медсестра и принесла шприц. У меня очень мужественный папа, но при виде шприца он зашипел. Только не это! Как теперь выкручиваться? Но медсестра лишь рассмеялась:
– Да вы шутник! Мой кот тоже так шипит на ветеринара.
Я вежливо поддержал её смех, а отец крепко сжал губы. Я прошептал ему:
– Это очень сильное волшебное средство, но оно подействует, только если ты не будешь двигаться.
К счастью, когда медсестра вонзила ему иглу в плечо, отец не вцепился ей в глотку. И не превратился в пуму, хотя потом ему сделали ещё несколько уколов. А кроме того, ему ещё пришлось проглотить две таблетки.
Отец перенёс операцию, полностью контролируя себя. Я им очень гордился.
Потом, лёжа в кровати и глядя на аккуратно забинтованную ногу, он спросил:
– Теперь я наконец поправлюсь?
– Непременно, – уверенно ответил мистер Бриджер, а я кивнул и пожал отцу руку. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Когда он в хорошем настроении, глаза у него становятся цвета тёплого меда. Я был очень счастлив и верил, что у нас всё получится!
Позже пришла другая медсестра, с неестественно чёрными волосами и кольцом в носу, она принесла поднос с едой. И тут вдруг сосед по палате включил телевизор.
Кошачьи глаза
Я ожидал, что отец заинтересуется картинками, внезапно появившимися в чёрном ящике, – я ему уже как-то рассказывал про телевизор. Но передача попалась такого сорта, что интерес отца тут же угас.
Он с отвращением смотрел на экран – там как раз шла программа для фанатов оружия. Показывали молодую привлекательную женщину, позирующую с огромной винтовкой, и парня, расписывающего достоинства этого ружья.
Возможно, Ксамбер вспомнил всех тех охотников, от которых ему когда-то удалось спастись. Он гневно сжал кулаки, и глаза его заполыхали янтарным огнём. Я с ужасом заметил, что на пальцах у него пробиваются когти. И надо же – именно в этот момент медсестра поставила поднос с едой на откидной столик у кровати.
– Вам следовало бы подстричь ногти, – сказала женщина, удивлённо подняв брови, и продемонстрировала свои ногти – длинные, покрытые фиолетовым лаком. – У меня это выглядит красиво, а у вас не очень. Я принесу вам ножницы, хорошо?
– Да, принесите, пожалуйста, – вмешался я. У меня уже губы свело от притворной натянутой улыбки.
Мистер Аппендицит тоже заметил когти и рассмеялся:
– Да, приятель, можно подумать, ты последние месяцы из леса не вылезал!
Если бы он знал, что имеет дело со взрослым самцом-пумой, он бы поостерёгся отпускать подобные шуточки. И я был очень-очень рад, что он ни о чём не догадывался.
Мистер Бриджер поднял крышку с подноса. Я охнул – там лежали два ломтика хлеба, кусочек масла, сыр и огурец. Ежу понятно, что Ксамбер этого есть не будет.
Отец недовольно принюхался:
– Что это?
И вот уже ломтик сыра повис у него на когтях, а хлеб полетел на пол – наверное, отец решил, что всё это лишь украшения, и надеялся найти под ними что-нибудь съедобное. Но его ждало большое разочарование. Лизнув масло, он попытался встать, сердито ворча, и случайно толкнул тарелку. Она с грохотом упала на пол и разбилась на тысячу осколков.
Я тихо выругался и поспешил всё убрать. К счастью, мистер Аппендицит лишь мельком взглянул в нашу сторону и продолжил дальше уписывать свой бутерброд, не отрываясь от телевизора.
– Чёрт, надо было еду взять, – пробормотал Джеймс Бриджер и достал телефон. – Позвоню Тео, пусть что-нибудь привезёт.
На Тео можно положиться. Через полчаса он доставил два сырых стейка и десяток сосисок. Они с отцом сразу нашли общий язык. Как только Ксамбер понял, что Тео за зверь, он радостно протрубил приветствие по-лосиному. Очень мило, вот только сосед по палате пришёл в замешательство.
– Что это было? – прошептал он мне.
– Это румынский, – не моргнув глазом, ответил я.
– Понятно, а я подумал, что финский, – сказал мистер Аппендицит и, вытаращив глаза, наблюдал, как мой отец разделался со стейком и сосисками. Хорошо, что когти он уже убрал.
– Спасибо, Тео, – поблагодарил я нашего завхоза. – Ты нас очень выручил.
– Всегда пожалуйста, – ответил Тео и обратился к отцу: – У тебя замечательный сын. Надеюсь, ты в курсе?
– В курсе, в курсе, – кивнул отец, и меня захлестнула горячая волна радости.
Снова пришёл врач, поздоровался с нами и занялся сначала соседом. Отец воспользовался свободной минуткой, чтобы встать и пройтись по комнате. Я с беспокойством увидел, что он теребит штаны, и насторожился:
– Что ты собираешься делать?
– Как что – метить территорию!
Бриджер, Тео и я тут же окружили его.
– Нет, Ксамбер, нельзя, – зашипел я, Бриджер схватил его за руку, а Тео стал теснить обратно к кровати. И очень вовремя – врач обернулся и внимательно посмотрел на нас:
– У вас всё в порядке?
– Всё просто отлично, – заверил я, стараясь казаться спокойным.
Хотя, скорее всего, выглядел я так, словно только что подрался с дюжиной разгневанных карликовых свиней.
Простившись с отцом, мы отправились обратно в школу. Я был совершенно без сил. Немудрено – ведь совсем недавно мы вернулись из Коста-Рики, а там тоже было много приключений.
– Завтра я отвезу тебя, Джеймсу нужна передышка, – пообещал Тео. – Будем надеяться, что наш общий друг – ты понимаешь о ком я – не знает, что твой отец лежит в больнице Джексона.
Друг?! Ну и шуточки у Тео.
– Три дня – большой срок, – сказал я.
Нам нужно продержаться три дня. Вести себя как обычно, не говорить в школе об отце – никто не должен догадаться, что он уже в городе. Вот только Миллинг совсем не дурак. Может, он уже давно подослал своих людей следить за больницей и ему уже доложили, что мой отец там? Его угрозы в последнем письме не шли у меня из головы:
«Твои отец и так уже болен. Каково же тебе будет, если он из-за тебя умрёт?»
Тео озабоченно взглянул на меня:
– Попросить Билла и Сару сегодня ночью подежурить у больницы?
Я задумался:
– А если Джефри и его стая заметят, что мистер Зорки не в школе? Он же их альфа-волк – вдруг они последуют за ним?
Тео рассмеялся:
– Если Билл захочет оторваться от погони, его никто не найдёт. И молодые волки не посмеют его расспрашивать, где он провёл ночь!
Я вспомнил, как давно они знакомы и как хорошо знают друг друга. Поэтому согласно кивнул, и у меня сразу же полегчало на душе. Если Билл Зорки в обличье огромного чёрного волка и Сара Кэллоуэй в облике гремучей змеи будут охранять моего отца от врагов, я смогу спать спокойно!
Я ещё сыграл в баскетбол с Холли и Брэндоном, потом рухнул в кровать и уснул тревожным сном: мне снилось, как гигантские змеи забрасывают в кольцо муравьедов.
На следующее утро мы с Тео отправились в город. Совершенно открыто – навещать мою приёмную семью, которой не терпелось расспросить меня о заграничной поездке. Но по пути мы, конечно же, заехали в медицинский центр «Сент-Джонс».
– Как нога, болит? Спал хорошо? – кинулся я к отцу.
– Дважды нет, – проворчал отец и мрачно взглянул на соседа. – Парень полночи смотрел эту штуку, – Ксамбер ткнул пальцем в сторону телевизора. – Не представляешь, какую дурь там показывают.
– Очень даже представляю, к сожалению, – заверил я отца.
– И каждые пару минут они мне что-то навязывают.
– Знаю, это реклама, просто не обращай внимания.
– Да как не обращать внимания, если он всё время включён! – зашипел отец и с тоской посмотрел в окно, на яркое голубое небо.
– Да без телика тут со скуки помрёшь, – попытался оправдаться Даниэль, выбрался из кровати и побрёл в туалет. Проходя мимо нас, он шепнул мне на ухо: – Мне кажется, у твоего отца проблема с глазами. – Какая проблема? – обескураженно шепнул я в ответ.
– Они светятся в темноте, если на них вдруг падает свет!
– Для румын это совершенно нормально, – заверил я его и попытался невинно улыбнуться.
– Я в Гугле проверю! – пригрозил мистер Аппендицит.
Как хорошо, что мы недавно на человековедении проходили тему «Интернет»!
– Да проверяйте, – сказал я. Про оборотней он там ничего не найдёт.
Когда Даниэль исчез в туалете, я рассказал о нашем разговоре отцу:
– Судя по всему, он боится твоих кошачьих глаз.
– Жалко, недостаточно боится, – отец воспользовался отсутствием соседа и, доковыляв до его тумбочки, внимательно рассмотрел пульт от телевизора. – С помощью этой штуки управляют ящиком с картинками?
– Точно, – я почуял недоброе.
Раздался неприятный треск – Ксамбер раздавил пульт в руке:
– Ой, как жаль!
Очень довольный, он положил обломки обратно на тумбочку и вернулся в кровать.
Мистер Аппендицит, конечно, устроил скандал, но нам повезло: в этот день дежурила та самая милая крупная медсестра, и она не поверила недовольному соседу, что отец сломал пульт нарочно.
– Такое случается, иногда вещи падают на пол, – сказала она, очаровательно улыбнувшись Ксамберу. – Завтра у вас будет новый пульт.