ло, и тут же бросила трубку, не дав мне договорить. Ох уж эта неугомонная белка!
Брэндон тоже сразу согласился:
– Я доберусь до города в обличье бизона, и никому не придётся меня отвозить. Взять с собой Тикаани?
Было бы здорово, если бы она пришла нам на помощь. Я тут же представил себе задумчивый взгляд её полуночно-синих глаз. Да, на Тикаани можно положиться. Но ей будет трудно улизнуть из стаи. Поэтому я ответил:
– Нет, не говори ей ничего. Давай, до скорого!
Под покровом ночи
В больнице в это позднее время царил полный покой, и нам удалось пробраться через приёмное отделение, не привлекая внимания. Дежурная медсестра со скучающим видом тыкала в экран смартфона.
В палате отца тоже было тихо. Мистер Аппендицит разочарованно жал на все кнопки нового пульта управления – напрасно: экран оставался тёмным. Причина тому – перекушенный провод, который я заметил позади телевизора. Я улыбнулся.
Отец в футболке и спортивных штанах лежал на кровати и не сводил глаз с открытого окна, глядя на ночной пейзаж. На ноге у него была свежая белая повязка. – Мы забираем тебя отсюда, – объявил я Ксамберу и с тревогой покосился на окно. А вдруг за нами уже следят летучие мыши?
Отец вопросительно посмотрел сначала на меня, затем на Джеймса Бриджера. По нашим лицам он, видимо, понял, что ситуация серьёзная, поэтому встал, не задавая вопросов – в присутствии мистера Аппендицита мы бы всё равно не стали ему ничего объяснять, – и всунул ноги в ботинки.
– Тогда пошли, – только и сказал он и обратился к соседу по палате: – Пусть солнце встаёт для вас ещё долгие годы!
Тот заметно удивился:
– Ээ-э, спасибо. Поправляйтесь и всё такое.
Мы направились к двери, и тут я услышал шаги. Кто-то шёл по коридору прямо к нашей палате! О нет, только не сейчас! Может, сбежать через окно? Но дверь уже открылась, и в комнату вошла ночная медсестра. Та, что с кольцом в носу и с фиолетовыми ногтями. Которая ещё хотела принести моему отцу ножницы. Но на этот раз она нисколько не развеселилась, наоборот – возмутилась:
– Как вы сюда попали?! Ночью посещения запрещены.
Я не знал, что сказать. Но мистер Бриджер не растерялся:
– У мистера Златоглаза возникли проблемы в семье. Он вынужден прервать лечение. Его срочно ждут дома.
– Удачи в Румынии! – проворчал сосед и бросил бесполезный пульт на тумбочку.
– Как так – прервать лечение? – недоумевая, спросила медсестра. Кажется, она рассердилась: – Так дело не пойдёт! Мистер Златоглаз, вы должны остаться в больнице хотя бы ещё на сутки. А если вдруг начнётся воспаление…
– К сожалению, это невозможно. Спасибо вам за все, Терри, – приветливо сказал отец.
Терри очарованно посмотрела на Ксамбера – так Берта и Виола обычно смотрят на своих любимых телезвёзд.
– Ну, хорошо, если вы настаиваете, я предупрежу завтра доктора Ричардсона, – уступила она и принялась складывать в пакет таблетки, мазь и перевязочный материал. – Но вы обязаны в течение трёх недель каждый день посещать врача, он должен наносить вам на рану эту мазь и менять повязку. Тогда всё заживёт без проблем.
Мистер Бриджер, отец и я с ужасом воззрились на медсестру. Три недели?! На такое долгое лечение никто из нас не рассчитывал, я видел, как отец помрачнел. Он поставил неразборчивую закорючку, что покидает больницу на собственный страх и риск, мы поблагодарили медсестру и поспешили убраться восвояси.
Я нёс спортивную сумку с вещами и постоянно озирался в поисках шпионов. Я вспомнил, что в школе за мной следил оборотень-муха. Если бы я обнаружил в больнице осу, я бы, наверное, сошёл с ума. Но в коридорах никто и ничто не жужжало.
Наконец отец дал волю своему возмущению:
– Что это значит – три недели?! Караг, ты же мне говорил – потребуется лишь пара дней! Я хочу обратно в горы, к Нимке и Мие. Немедленно!
Как же хорошо я его понимаю! Но не успел я и рта раскрыть, как он продолжил:
– И почему мы сбежали из больницы? Что случилось?
До сих пор я ему ничего не рассказывал про Эндрю Миллинга, нужно срочно навёрстывать. Меня мучила совесть, что я не предупредил свою семью о коварстве моего бывшего наставника.
Я быстро рассказал отцу, кто нам угрожал и что между нами в последние месяцы произошло. Ксамбер не скрывал удивления, а в глазах у него зажёгся опасный огонёк:
– А, сильный доминантный самец. Знакомая история. Что ж, это проблема.
– Да, и он уже завоевал огромную территорию и переманил к себе в союзники много оборотней – змей, медведей…
– Пума полагается на поддержку змей?! Да где это видано?! Это уж совсем край, – отец покачал головой. Лучше пока не говорить ему про помощь Сары Кэллоуэй.
С тяжёлым сердцем я рассказал отцу про угрозы и про моё интервью в Коста-Рике. Надо было предупредить его, прежде чем тащить в больницу!
Но отец остался совершенно невозмутим:
– Хорошо, что ты не дал себя запугать. Я очень рад, что однажды тебе с друзьями уже удалось одолеть его, – отец с уважением посмотрел на меня, и я смутился.
Мы направились к машине мистера Бриджера. По пути мой любимый учитель мысленно обменялся информацией с Биллом Зорки – я заметил его волчью морду в тени больницы:
– Как обстановка, Билл?
– Вам лучше поскорее убраться отсюда, – услышали мы в ответ. – Тут появился какой-то странный запах. Возможно, кто-то из оборотней Миллинга уже побывал здесь.
Сара Кэллоуэй добавила:
– Они ведь могут вернуться в любой момент.
Волоски на моих человеческих руках встали дыбом. – Садись скорее! – крикнул я отцу, кинул сумку на заднее сиденье и запрыгнул туда же сам. Брэндон ещё не добрался до города, но был уже неподалёку, и я смог связаться с ним мысленно.
– Мы выезжаем, – сообщил я Брэндону и Холли.
– Для начала мы отвезём вас в горы, на восток отсюда, – сказал Джеймс Бриджер отцу. – Там вас будет труднее отыскать. А потом подумаем, как наладить обработку вашей раны.
Ксамбер коротко кивнул – к счастью, он больше не требовал, чтобы мы везли его прямо домой.
– Мы посмотрим, нет ли за вами слежки, а потом вернёмся в школу, хорошо? – предложила мисс Кэллоуэй.
Я мысленно поблагодарил её и мистера Зорки – от всего сердца.
Джеймс Бриджер завёл мотор – и тут вдруг головокружительным прыжком в машину через полуоткрытое окно запрыгнула красная белка и взобралась мне на плечо.
– Привет, Холли, – обрадовался я.
– Я тут осмотрелась немного – никаких шелудивых шавок, подлизывающихся к Миллингу, поблизости нет, – доложила Холли.
Билл Зорки тоже сообщил приятные новости:
– Погони нет. Удачи!
Мой любимый учитель ехал в сторону гор, не слишком нажимая на педаль газа, чтобы никого не раздавить. Мы поднимались всё выше вверх по серпантину дороги. Месяц на небе освещал горные склоны, кое-где ещё покрытые снегом. Холли прижалась к моей шее, согревая меня своим мехом – было очень уютно. И вот мы уже по другую сторону вершины, и теперь дорога вела вниз.
Я начал потихоньку успокаиваться, но тут вдруг Джеймс Бриджер стал сыпать проклятиями. Я видел, как он судорожно вцепился в руль и энергично задёргал левой ногой.
– Вот чёрт! Не может быть!
– Что такое?! – подпрыгнул я.
– Тормоза отказали! Я нажимаю на педаль – никакой реакции!
Он быстро дёрнул ручной тормоз. Бесполезно. Машина не слушалась.
– Разве тормоза могут просто так сломаться? недоумённо спросила Холли.
Отец тоже смотрел растерянно. У него, конечно, было теперь водительское удостоверение, но что такое тормоза, он понятия не имел.
Я вдруг вспомнил, что автомобиль мистера Бриджера долгое время стоял на парковке у больницы. Именно там, где мистер Зорки учуял подозрительный запах. У меня перехватило дыхание.
– Это не случайная поломка. Тормоза испортили специально, – высказал вслух мою догадку мистер Бриджер. – Такой вот нам привет от Эндрю.
– Наверное, кто-то перегрыз провод или типа того, – Холли всю трясло от волнения.
– Такими методами с противником сражается только подлец и трус, – с отвращением сказал отец. – Пумы так не поступают, он действует как человек.
– Точно, – согласился я: люди ужасно изобретательны по части убийства, я это сразу понял, когда в первый раз посмотрел у Рэлстонов телевизор.
Машина мчалась всё быстрее, а дорога становилась всё круче. Наша железная колымага всё сильнее разгонялась, и мистер Бриджер ничего не мог с этим поделать! Он рассерженно переключил рычаг автоматической коробки передач куда-то вниз, но это не помогло – наша тачка стремительно летела вниз. А по обе стороны дороги – обрыв! Если мы слетим с дорожного полотна – нам конец. Кровь неслась у меня по жилам так же быстро, как наш автомобиль.
– Может, выпрыгнем через двери? – Холли вцепилась передними лапами в моё ухо, а я крепко держался за сиденье.
– Не выйдет, скорость уже слишком большая, – горько ответил Джеймс Бриджер и ещё раз вжал в пол бесполезную педаль тормоза. – Только шею свернём.
Ветер со свистом овевал машину, сильными порывами залетая в приоткрытое окно. Я едва дышал от страха. Как хитро придумано: одним махом убить всех – меня, отца и моих товарищей! И все поверят, что это был несчастный случай. Никто даже не заподозрит, что за этой аварией стоит Эндрю Миллинг. Письма с угрозами, как всегда, стёрлись, машина у Джеймса Бриджера уже не новая, полиция решит, что ему следовало чаще проверять старушку в автомастерской. Теперь я понял, почему после интервью Миллинг больше не слал мне угроз. Он хотел усыпить мою бдительность, чтобы я чувствовал себя в безопасности.
– Вот если бы тут была какая-нибудь боковая улочка, ведущая вверх… Хотя можем не вписаться в поворот… – Джеймс Бриджер отчаянно пытался удержать машину на дороге. При такой скорости мы на каждом повороте рисковали въехать в дерево. Хорошо хоть в это позднее время на дороге не было других машин и никто не мчался нам навстречу.