Голос Ле-Марра прервался. Он резко согнулся, как сломанная кукла, и стал сползать вниз. Его голова упала на руль, очки скатились на пол. Спустя минуту Ви-Стефенс пересел на его место.
— Простите меня, — мягко сказал Ви-Стефенс, — у вас прекрасные намерения, но игру вы вели явно нечестно.
Он быстро ощупал голову Ле-Марра. Импульс замораживающего луча проник внутрь ткани мозга. Через несколько часов Ле-Mapp придет в себя. Самое худшее, что может с ним случиться, это сильная головная боль. Ви-Стефенс убрал колдер, схватил портфель и оттолкнул мягкое тело Ле-Марра от руля. Нажав на газ, он развернул машину назад.
Возвращаясь в больницу, он время от времени поглядывал на часы. Еще не поздно. Он наклонился и бросил монету в платный видеотелефон, вмонтированный в переднюю панель машины. Набрав номер, он увидел на экране связистку „Колор-Эд”.
— Это Ви-Стефенс, — сказал он. — Обстоятельства изменились. Я выбрался из больницы. Сейчас направляюсь обратно. Думаю, что буду там вовремя.
— Блок взрывателя собран?
— Да, собран, но сейчас его со мной нет. Я оставил его в госпитале.
— Есть одно осложнение, — сказала девушка с зеленой кожей. — Эта линия закрыта?
— Открыта, — ответил Ви-Стефенс. — Но она доступнее и, по-видимому, редко используется. Нас не могут подслушать. — Он проверил напряжение на счетчике. — Похоже, утечки нет. Продолжайте.
— Корабль не сможет забрать вас в городе.
— О, черт! — вырвалось у Ви-Стефенса.
— Вам придется самому выбираться из Ныр-Йорка, а дальше мы вам сможем помочь. Вам нужно добраться до Денвера на машине. Там поблизости приземлится корабль. Это наш последний оплот на Земле.
Ви-Стефенс тяжело вздохнул:
— Так везет только мне. Вы же знаете, что будет, если меня схватят.
1 — Все вебфуты похожи на землян, — слабо улыбнулась девушка. — Те обманывают нас, мы обводим вокруг пальца их. Удачи вам, ждем.
Ви-Стефенс отключил телефон и поехал дальше. Он поставил машину на общественной стоянке с теневой стороны улицы и быстро вышел у обочины парка. Сзади возвышалось здание больницы. Плотно прижав к себе портфель, он устремился к главному входу.
Дэвид Анджер вытер рукавом рот и в изнеможении откинулся на спинку стула.
— Я не знаю, — вяло повторил он, — я вам говорил, что многого не помню. Это ведь было так давно.
Ганнет сделал знак, и офицеры отошли в сторону.
— Дело двигается медленно, но верно, — сказал он устало.— Через полчаса мы получим все, что нам нужно.
С одной стороны терапевтического корпуса была развернута схематическая карта военного ведомства. На ней были нанесены линии, представляющие расположение частей флота вебфутов и кроусов. Светящиеся фишки обозначали боевой порядок кораблей Земли, образующий плотное кольцо вокруг планеты.
— Это где-то поблизости, — сказал лейтенант Уэст Паттерсону. Его глаза покраснели, руки дрожали от усталости и напряжения. Он указывал на один из участков карты.
— Анджер припоминает, что он слышал разговор офицеров об этом конвое. Конвой пропал на пути с промежуточной базы на Ганимеде. Это произошло на направлении, выбранном намеренно. — Он показал рукой на участок. — А на Земле никто на это не обратил внимания. Лишь позже стало понятно, что именно мы пропустили. Некоторые военные эксперты ретроспективно нанесли этот путь на карту и ввели информацию в электронную машину. Офицеры провели анализ операции. Анджер думает, что конвой был захвачен вблизи Европы, хотя, возможно, это была Калисто.
— Этого недостаточно, — рявкнул Ганнет. — Пока у нас нет других данных о курсе, кроме тех, что были у военных Земли. Нам же нужны точные сведения, полученные после события.
Дэвид Анджер с трудом удерживал в руках стакан воды.
— Спасибо, — пробормотал он с признательностью, когда один из офицеров протянул ему питье. — Я так хочу хорошенько помочь вашим парням, — говорил он жалобно.
— Пытаюсь припомнить, но как-то в голове все неясно, не как всегда. — Его морщинистое лицо перекосилось от напряжения. — Послушайте, мне кажется, что конвой был остановлен возле Марса чем-то вроде метеоритной массы.
— Продолжайте! — Ганнет даже подскочил. Анджер с чувством произнес:
— Я хочу помочь вам всем и я могу, мистер. Многие люди пишут о войне, но они все списывают с других книг.
— На его изуродованном лице было выражение жалкой признательности. — А я надеюсь, что вы упомянете мое имя в вашей книге.
Вот оказывается, в чем дело! Паттерсон досадливо отвернулся. Старик принял Ганнета за военного историка, пишущего о прошедшей войне и собирающего сведения для своего „трактата”.
— Конечно, — живо отозвался Ганнет.— Вы будете упомянуты на первой же странице и, возможно, мы поместим ваш портрет.
— Я все знаю о войне, — бормотал Анджер. — Только подождите немного. Я вам все прекрасно расскажу.
Его состояние резко ухудшилось. Морщинистое лицо стало безжизненно серйм. Его плоть еле держалась на хрупких костях. Дыхание с хрипом вырывалось из груди. Всем было ясно, что Анджер близок к смерти.
— Если он сковырнется раньше, чем вспомнит, — тихо сказал Ганнет Уэсту, — то я ...
— О чем это вы? — вдруг насторожился Анджер. Его зрячий глаз стал неожиданно проницательным. — Я плоховато слышу.
— Да как раз о недостающих деталях, — устало сказал Ганнет и вдруг резко вскинул голову. — А ну-ка, подведите его к карте, может быть, он тем разглядит участок.
Старика рывком поставили на ноги и подтащили к карте. Офицеры в чинах и инженеры окружили его со всех сторон, и сгорбленная фигура старика скрылась из глаз.
— Он долго не протянет, — не сдержался взбешенный Паттерсон. — Если вы его не оставите в покое, сердце не выдержит.
— Мы должны получить информацию, — осадил его Ганнет. Он внимательно посмотрел на Паттерсона. — А где же другой врач? Его, кажется, зовут Ле-Марр?
Паттерсон бросил беглый взгляд вокруг:
— Да, я его не вижу. Наверно, он не смог остаться.
— Ле-Марр и не приходил сюда, — бесстрастно произнес Ганнет. — Хорошо бы за ним кого-нибудь послать.
Он показал на Эвелйн Картер, которая в эту минуту входила в комнату. Она была бледна и тяжело дышала. Ее черные глаза были широко раскрыты.
— Я думаю, она могла бы...
— Об этом сейчас не может быть и речи, — резко перебила Эвелин. Она бросила острый взгляд на Паттерсона. — И вообще я не желаю иметь дело ни с вами, ни с вашей войной.
Ганнет пожал плечами.
— Ну, в таком случае я пошлю патруль. Для большей верности.
Он вышел, оставив Эвелин и Паттерсона наедине.
— Послушайте, — порывисто начала Эвелин, наклонясь к его уху. — Подошел номер Анджера.
Они посмотрели друг на друга.
— Как вам стало известно об этом? — спросил Паттерсон.
— Ну, у меня свои связи. Я вам не рассказывала: я договорилась с одним клерком в военном ведомстве.
— Когда это случилось?
— Только что. — Лицо Эвелин задрожало. — Вейчел, он здесь?
Паттерсон сразу же понял:
— Что? Значит его прислали в больницу?
— Я их об этом просила. Я объяснила, что когда он явится на призыв и подойдет его номер, то...
Паттерсон схватил ее за руку, и они выбежали из терапевтического отделения на улицу, залитую ярким солнечным светом. Втолкнув ее в лифт, он вошел следом.
— Где он сейчас?
— В приемном отделении. Ему сказали, что будет обычный медицинский осмотр. Маленькая проверка. — Эвелин вдруг испугалась. — А что мы собираемся делать? Да и можем ли мы?
— Это Ганнет так думает.
— Ну, положим, мы его отставим. А дальше? Разве можно его устранить? — Эвелин с сомнением покачала головой. — Что же тогда произойдет? Каково же будет будущее, если мы его оставим? Вы могли бы его отстранить от службы, вы же врач. Всего одна красная пометка на его медицинской карте — она начала нервно смеяться. — Я все время об этом думаю. Маленькая красная пометка... и больше нет Дэвида Анджера. Ганнет никогда его не увидит. Ганнет никогда не узнает, что Земля не может победить, а Земля победит. И Ви-Стефенс не окажется запертым в психушке. и та лапчата!я девушка...
Изо всех сил Паттерсон ударил ее по лицу:
— Прекратите сейчас же! У нас нет времени!
Эвелин вздрогнула. Паттерсон крепко схватил ее за плечи и держал до тех пор, пока она не подняла лицо. Красное пятно растеклось по ее щеке.
— Простите, — с трудом пробормотала она. — И благодарю вас. Я уже пришла в себя.
Лифт доставил их на верхний этаж. Дверь распахнулась, и Паттерсон вывел ее в холл.
— Вам не захотелось взглянуть на него?
— Нет. Когда мне сказали, что подошел его номер и он на месте, — Эвелин, задыхаясь, бежала следом за Паттерсоном, — я Изо всех сил бросилась к вам. А вдруг мы опоздали? Вдруг ему надоело ждать и он ушел? Этот пятнадцатилетний мальчик. Он рвется в бой. Возможно, его уже нет здесь.
Паттерсон остановил служителя-робота:
— Вы заняты?
— Нет, сэр, — ответил тот.
Паттерсон отдал роботу личный знак с номером:
— Передайте его человеку, ожидающему в приемной. Проведите его сюда и закройте эту комнату. Заприте оба выхода, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти.
Робот неуверенно прищелкнул:
— Будут ли еще задания? Этот комплекс неполный и...
— Я вас проинструктирую позже. Убедитесь, что никто к нам не зайдет. Мне нужно увидеться с ним здесь с глазу на глаз.
Робот пристально рассмотрел номер и ушел в приемную.
Паттерсон схватил Эвелин за руку.
— Страшно?
— Я в ужасе.
— Я все беру на себя. А вы только останетесь здесь. — Он протянул ей сигареты. — Прикурите для нас обоих.
— Тогда уж три. Одну для Анджера.
Паттерсон ухмыльнулся;
— Вы забыли, что он совсем юнец? Еще не дорос до курения.
Робот возвратился. Вместе с ним вошел белокурый полный парень с голубыми глазами. Его лицо было растерянным:
— Вы хотели видеть меня, док? — Он нерешительно подошел к Паттерсону. — У меня что-то не в порядке? Мне велели придти сюда, но не сказали зачем. — Его беспокойство стремительно возрастало. — Что со мной? Меня могут не взять на военную службу?