Смертоносный клин пробивался все дальше и дальше, к подножию лестницы, что вела на крышу храма, затем вверх по широким ступеням.
Когда гвардейцы достигли вершины лестницы, сопротивление прекратилось. Бросив взгляд на алтарь, Тедрик понял, что церемония еще не закончена. Старый Дивейн в третий раз поднял вверх жертвенный нож, обращаясь молитвой к богу: согласно священному ритуалу, он должен был повторить это еще дважды.
— Убей этих собак! — крикнул Тедрик капитану, показывая на две сверкающие медью фигуры у входа в жертвенную камеру. — Я возьму на себя тех троих у алтаря, а твои парни пусть разберутся с остальными!
Когда Тедрик достиг зеленого алтарного камня, нож был поднят в четвертый раз. Но удар, лишивший Дивейна руки, снес также его голову и левое плечо. Еще два быстрых удара — Тедрик мог гарантировать, что в этот день жертвоприношение не состоится.
Он протянул руку, и сержант, следовавший за ним по пятам, вложил в нее молот. Тедрик повернулся к Священному Лику и принялся за работу. Он извлек из статуи мозг, сердце и печень, а остальное превратил в кучу бесформенных обломков и мелкой каменной крошки. Затем он снова бросил взгляд на алтарь.
Принцесса Роанна Ломарианская, с растрепанными волосами, с лодыжками и запястьями, прикрученными веревкой к массивным медным кольцам по углам алтаря, была растянута на грязной, пропахшей мертвой плотью жертв поверхности камня. Ее взгляд метнулся от обломков божественной статуи к гиганту в сверкающем панцире, залитом вражеской кровью; выражение радости, смешанной с изумлением и ужасом, появилось на лице девушки.
Тедрик перерубил веревки.
— Тебе не причинили вреда, леди Роанна?
— Нет. Я только закоченела.
Взявшись за его протянутую руку, она села, оправляя разорванный ворот платья. Затем, наклонившись, начала растирать лодыжки. Длинные каштановые волосы рассыпались по ее плечам и полуобнаженной груди.
Высокая, крепко сбитая, но стройная — истинный отпрыск древней королевской крови — какая женщина, во имя святой печени Ллосира! Мысленно Тедрик раздел ее, ио его видение было только жалким отблеском представшего наяву величия. Какая женщина! Девственница? Несомненно, иначе Дивейн не выбрал бы ее... тем больше позора этим малодушным ничтожествам при дворе... если бы он был рожден благородным...
Она соскользнула с алтаря, ее глаза внезапно потемнели, как море перед бурей. Обняв гибкими руками шею Тедрика, она прильнула щекой к его панцирю, не обращая внимания на кровь, пачкавшую ее грудь и лицо.
Он осторожно обнял девушку окованной сталью рукой; ее глаза цвета океанской волны были почти на уровне его лица. Боги древности, какая женщина! Страсть бушевала в нем. Какая женщина! Настоящая подруга для мужчины приличного роста!
— Хвала богам! — дыхание с шумом вырывалось из груди короля Фагона, но для человека под пятьдесят, пробежавшего две мили в золотом панцире, он еще сохранил отличную форму. — Хвала всем богам, ты успел вовремя!
— Вовремя, сир, хотя едва-едва не опоздал.
— Назови свою награду, лорд Тедрик. Я был бы рад сделать тебя моим сыном.
— Только не это, сир, только не это. Меньше всего я хотел бы стать братом леди Роанны.
— Назначь его лордом Марки, отец, — быстро сказала девушка. — Помнишь, что гласят саги?
— Да, это будет лучше, — согласился монарх. Он выпрямился, лицо его приняло величественное выражение. — Тедрик, потомок старого ломарианского рода, я объявляю тебя лордом и повелителем Верхней, Средней и Нижней Марки, пэром королевства.
Тедрик опустился на одно колено.
— Благодарю, сир. Будут ли одобрены мои намерения и действия по уничтожению власти Сарпедиона?
— Если ты станешь поддерживать Трон Ломарры со всей силой, которую я вижу в тебе, то я обещаю, что Трон одобрит и поддержит тебя во всем, что ты пожелаешь совершить.
— Конечно, я буду поддерживать тебя, сир, пока я жив и имею силу в руках. Я твой вассал с того мгновения, как кровь впервые заструилась в моих жилах. Мой мозг, моя печень, мое сердце — твои.
— Благодарю тебя, лорд Тедрик. Встань и продолжай.
Тедрик вскочил на ноги. Его меч блеснул высоко в воздухе. Его громкий голос наполнил храмовую площадь и полетел дальше по улицам города.
— Народ Ломарры, слушай глашатая Трона! Сарпедион мертв, Ллосир жив. Никогда больше человек не станет жертвой на алтаре из зеленого камня. Это будет законом. Никогда больше жрецы-воины не станут служить богам, только женщины-жрицы. Слушайте! Я говорю как глашатай трона Ломарры!
Он повенулся к девушке, все еще державшей его за руку.
— Наверно, леди Роанна, ты была бы хорошей верховной жрицей, но...
— Нет, нет! — энергично запротестовала она, — я вовсе не хочу быть жрицей, лорд Тедрик!
— Во имя Ллосира, девушка, ты права! Ты и так потеряла зря столько времени!
дался, Фурмин, в объективности ваших суждений. Что вы думаете по этому поводу?
— Я полагаю, мы должны подождать, как минимум, несколько недель или месяцев. Хотя восемьсот одиннадцатый опыт обманул наши ожидания, восемьсот двенадцатый и, скажем, девятисотый, могут оказаться успешными. В худшем случае, мы будем в такой же ситуации, как теперь. И тогда мы подумаем, следует ли предпринимать действия, которые уже сто лет строго запрещены Советом, и Академией.
— Пусть будет так.
ЛОРД ТЕДРИК[36]
Изучая хронограмму, Скандос Номер Один (Скандос из Первой Временной Линии, пронумерованной так по причинам, которые станут понятны в дальнейшем) выяснил, что человеческая цивилизация стремится к глобальному самоуничтожению, до которого осталось сто восемьдесят семь лет. Чтобы предупредить эту катастрофу, он отправился в прошлое и разыскал ключевую фигуру — некоего Тедрика, ломарианского кузнеца-оружейника. В рамках реальности Первой Временной Линии Тедрик был простым, незнатным человеком и умер, не совершив никаких великих деяний.
Скандос Номер Один научил Тедрика, как изготовить сверхпрочную сталь. Кузнец ненавидел жестокий культ местного бога Сарпедиона, требовавшего непрерывных человеческих жертв. Он изготовил непробиваемый стальной панцирь и прочее вооружение, чтобы напасть на жрецов Сарпедиона. Скандос-Один, ноблюдая за его действиями, понял, что Тедрик из Первой Временной Линии не смог бы совершить ничего подобного.
Следовательно, в потоке времени образовалась вилка. Очевидно, Первой Временной Линии больше не существовало. Скандос-Один должен был каким-то образом вписаться в реальность Второй Временной Линии. Он решил возвратиться в свое собственное время и выяснить, какая там сложилась ситуация. Если он обнаружит, что его помощник Фурмин находится в лаборатории в одиночестве, то, следовательно, его, Скандоса, место в новой реальности не занято. Если же нет...
Фурмин не был один. Скандос-Два и Фурмин-Два занимались изучением жизни Тедрика. Они использовали приборы, чем-то похожие и в то же время отличные от тех, на которых работали Скандос и Фурмин в реальности Первой Временной Линии.
Потрясенный, колеблющийся, Скандос-Один, задержав свою машину времени на границе невидимости, слушал и наблюдал.
— Это совершенно необъяснимо! — фыркнул Скандос-Два. — Как смог он получить сверхпрочную высокоуглеродистую сталь, этот сложнейший сплав железа с хромом, никелем, ванадием, молибденом, вольфрамом? Сталь, которую никто не сумел выплавить в последующую тысячу лет?
— Что Вас удивляет? Это знание передал ему бог Ллосир, — усмехнулся Фурмин.
— Чушь!
— Для нас с вами — да, не не для него. В принципе, можно было бы посетить то время и все проверить, но вы не хуже меня знаете, почему это невозможно.
— Конечно. Мы еще так мало знаем о времени... но как бы мне хотелось изучить этого лорда Марки, так сказать, из первых рук! Ведь в достижимом для нас интервале времени нет другой исторической фигуры, занимающей такую ключевую позицию!
— Я думаю также, шеф. Но давайте продолжим нашу работу: может быть, нам удастся обнаружить какие-нибудь мелкие, но важные детали событий.
Фурмин коснулся переключателя и в трехмерной проекции цветного монитора возникло изображение Тедрика, оружейника и лорда, уничтожившего культ чудовищного божества Сарпедиона, перебившего и разогнавшего его жрецов. Он спас леди Роанну, старшую дочь короля Фагона, от жертвенного алтаря. И король сделал его лордом Марки, властелином важнейшей пограничной области страны.
— Этот эпизод я люблю больше всего, — Фурмин снова щелкнул переключателем, и на экране возник гигант в залитых кровью доспехах, обнимающий высокую полуобнаженную девушку. Позади них возвышался алтарь из
зеленого камня. — Они как будто предназначены друг для друга!
— Да, поразительное сходство характеров и размеров, -хихикнул Скандос номер Два. — Тедрик: рост — шесть и четыре, вес — двести тридцать; Роанна: шесть футов и полдюйма, что девяносто фунтов. В наше время она показалась бы публике слишком худощавой, по правде говоря.
— Что за пара! — восхищенно воскликнул Фурмин, пристально глядя на экран монитора. — Сейчас уже нет таких людей.
— Вы правы, к счастью. Он мог рассечь мечом на две половинки человека в полном вооружении, а она была способна задушить голыми руками тигра. Но что с того? Если сплавить вместе мозги всего их дикого пламени, результата едва ли хватит на оборудование головы современного индивида с очень средними способностями.
— О, я бы не стал этого утверждать, — Фурмин отрицательно покачал головой. — Фагон был проницательным человеком и умелым правителем.
— В некоторых ситуациях — да, возможно. Но вспомните, даже в сражении он носил золотой панцирь вместо стального.
— Фагон всегда строго следовал этому самоубийственному обычаю, что внушает серьезные сомнения относительно его здравого смысла.
— Я не уверен, что можно подобным образом трактовать их обычаи... это были тяжелые времена... Но, с другой стороны, кто может сказать, как бы развернулись события, будь на Фагоне стальной панцирь во время этой битвы у Замка Средней Марки? Возможно, он бы еще прожил лет десять-пятнадцать... Я полагаю, что в этом случае Тедрик мог изменить карту мира. Он был не глуп, только очень упрям, и нуждался в умном руководителе. Фагон сумел бы вложить немного здравого смысла ему в голову.