— Он точно такой, каким я его увидел, сир, — уверенно ответил Тедрик. И это утверждение не слишком отклонялось от истины; теперь кузнец искренне верил, что его бог именно таков, каким его он изобразил. — Вспомни, повелитель, Ллосир — не звероподобный бог; он похож на человека и это хорошо. Но мы теряем время. С твоего разрешения, сир, я начну.
Они окинули взглядом огромную чашу амфитеатра. Вблизи них, но не слишком близко, стояла верховная жрица с полудюжиной облаченных в белое пятнадцатилетних девушек; одна из них держала золотой кувшин с благовонным маслом, другая — горящую лампу. С другой стороны располагалась королевскоя семья и двор; в ярко одетой толпе возвышалась величественная фигура Роанны. Наконец, на изрядном расстоянии от их нового бога поперек амфитеатра тянулись плотные ряды тех, кто имел время и желание насладиться торжественным зрелищем. Большинство прибыли вовремя, однако по узкой дороге, поднимавшейся из города к вершине утеса, еще тянулся ручеек пешеходов.
— Начинай, лорд Тедрик, — кивнул король.
Тедрик с усилием поднял тяжелый железный лоток, в котором находилась жертва, и поставил его на каменный цоколь к ногам Ллосира. Затем он повернулся к верховной жрице.
— Масло, леди Трейси, и огонь.
Взяв кувшин из рук своей помощницы, Трейси передала его Тедрнку. Самозванный жрец тщательно полил маслом два сердца, два мозга и две печени свергнутого божества, затем поднес лампу — и пламя в ярд высотой рванулось вверх. Тедрик отступил назад и поднял глаза на равнодушный лик своего истукана. Он заговорил — не обычным тоном, но торжественно и проподнято, что соответствовало важности момента.
— Прими, Повелитель Ллосир, мощь, власть и силу гибнущего Сарпедиона. Молим тебя, используй их во благо и не твори нам зла.
Он поднял пылающий лоток и шагнул к краю пропасти; языки огня и дым извивались вокруг его закованной в стальной панцирь фигуры. Напрягая голос, он проревел:
— А теперь в знак полного и окончательного уничтожения Сарпедиона я бросаю эти последние следы его существования в пучину забвения! — и с этими словами он швырнул вниз лоток вместе с его содержимым.
Согласно плану Тедрика этот торжественный акт исчерпывал программу, однака провидение, или божественные силы, судили иначе. Еще до того как пылающая масса ударилась о поверхность воды, за его спиной раздался долгий, глухой стон, вопль удивления и ужаса, вырвавшийся одновременно из тысяч глоток.
Он резко обернулся — и увидел могучую фигуру, восседавшую внутри странного светящегося механизма. Она была настолько похожа на изготовленную Тедриком медную статую, что, казалось, обе они вышли из одной литейной формы.
— Сам Повелитель Ллосир во плоти! — воскликнул Тедрик, опускаясь на одно колено.
Его примеру последовал король, королевская семья и наиболее храбрые придворные. Большинство же из них, а также юные жрицы и тысячи наводнивших амфитеатр зрителей, распростерлись во прахе. Они, однако, не уткнулись лицами в землю, наоборот, каждый напрягал глаза, стараясь получше рассмотреть божество.
Губы Ллосира зашевелились и, хотя никто не услышал ни единого звука, все поняли слова бога, возникавшие, казалось, в самой глубине человеческого разума.
— Я принимаю мощь, власть и силу — все, что делало Сарпедиона богом вашего народа, — начал Ллосир. Его беззвучный голос гремел в каждой склоненной голове подобно мощному колоколу. — Я буду использовать свою власть для добра и никогда не причиню вам зла. Я рад, Тедрик, что принесенная тобой жертва — первая и последняя жертва, которую я потребовал — не осквернила моего алтаря. Ты, Трейси, стала моей верховной жрицей?
Девушка, напуганная явлением божества, несколько раз судорожно сглотнула, прежде чем смогла вымолвить хотя бы слово.
— Да... да, мой... мой повелитель, — выдавила она наконец, — это... я... если я... угодна тебе, Повелитель.
— Ты угодна мне, Трейси, принцесса Ломарры. Твои обязанности не будут обременительными: ты должна следить только за тем, чтобы твои девушки поддерживали чистоту на моем алтаре и чтобы моя статуя всегда была блестящей.
— Спа., спасибо, сир, мой Повелитель. Обещаю следить... — Трейси подняла свой потупленный взгляд и замерла с открытым ртом; глаза ее округлились от изумления. Воздух над зияющей пучиной был пуст: бог, явившийся во плоти и крови, исчез так же внезапно, как и возник.
Громкий голос Тедрика разорвал повисшую над амфитеатром тишину.
— Это — все! — провозгласил он. — Я не надеялся, что Повелитель Ллосир покажется на этот раз; и я не могу сказать, соизволит ли она явиться нам снова. Но я знаю — и вы теперь знаете тоже — что наш великий бог действительно существует. Разве не так?
— Так! Так! Долгой жизни Повелителю Ллосиру! -ликующие крики поднялись над амфитеатром.
— Хорошо. Сейчас мы покинем это святое место. Вы будете проходить между мной и алтарем Ллосира: сначала наш король, затем леди Трейси и ее девушки, королевская семья, двор и все остальные. Мужчины будут приветствовать Ллосира, поднимая вверх ту руку, в которой они держат меч: женщины будут склонять головы. Король Фагон, сир, вы готовы?
Король шагнул вперед, снял расшитую золотом шляпу и поднял правую руку в воинском салюте.
— Благодарю тебя, Повелитель Ллосир, за то, что ты сделал для меня, моей семьи и моего народа. Я, король Ломарры, прошу тебя: не покидай нас никогда.
Теперь настала очередь Трейси и ее девушек.
— Мы обещаем, наш Повелитель... — принцесса остановилась, затем стала громко повторять слова, которые шептал ей Тедрик, — мы обещаем держать твой алтарь чистым, а статую — сверкающей ярче солнца.
Потом мимо святилища проследовали королева с леди Роанной, члены королевской фамилии, придворные, тысячи восхищенных зрителей и, наконец, сам Тедрик.
Прижимая шлем левым локтем к боку, он высоко поднял правую руку, четко выполнил поворот и гордо пристроился в хвост длинной процессии, тянувшейся к городу.
Люди спустились вниз, прошли по улицам Ломпора и растеклись по Большим и малым дорогам страны, возвращаясь в свои города, городки, и фермы. И всем было ясно, что Ллосир установил свою власть над Ломаррой так, как этого не делало ни одно божество зо долгую историю мира.
Великий Ллосир явился сам. Все видели это своими собственными глазами. Все слышали его голос — голос, который не мог принадлежать смертному существу, голос, воспринимаемый не ушами, но человеческим разумом. И одного этого было достаточно, чтобы признать в нем бога. И все слышали, как он обратился к лорду Марки и к Верховной жрице, назвав их имена.
Другие боги тоже являлись ... в прошлом. Никто не видел этих богов, кроме их собственных жрецов... жрецов, которые совершали жестокие жертвоприношения и требовали долю богов от всякого имущества... Ллосир не хотел ни жертв, ни доли для себя: могучий и добрый, ом явился перед народом и говорил со всеми, с высокими и низкими, со всеми, кто находился в огромном амфитеатре.
Со всеми! Не только со своей жрицей; не только с людьми чистой крови; не только с исконными ломарианами; он говорил со всеми — с каждым простолюдином, слугой, наемником!
Долгой жизни Повелителю Ллосиру, нашему новому могущественному богу!
Король Фагон и Тедрик стояли у большого стола в тронном зале, изучая карту. Она была нарисована грубо и неумело, эта карта, пестрящая ошибками и белыми пятнами неведомых земель; но, говоря по правде, столетие Тедрика не являлось веком расцвета картографии.
— Тарк, сначала Тарк, сир, — упрямо настаивал Тедрик. — Он ближе, дорога короче и победа воодушевит наших людей. Удар будет внезапным. Раньше Ломарра никогда не атаковала Тарк, поскольку отец твоего королевского величества и его отец пытались вырваться из тисков
Сарлона. Но они погибли, и их походы только увеличили тяжесть дани и контрибуций. Если нас постигнет неудача, то в одном переходе — Большое ущелье Лотара, там можно отразить ответный удар. Конечно, мы оставляем незащищенной Марку, но в таком состоянии пограничье пребывает уже четыре года.
— Нет! Думай головой, человек! — Фагон сердито фыркнул. — Мы проиграем. В армии четыре отряда наемников из Тарка; ты уверен, что они не повернут против нас? Наши силы меньше, значительно меньше: два к одному. Нет, сначала Сарлон. Затем, возможно, Тарк, но во вторую очередь.
— Но Сарлон, тоже превосходит нас числом, сир, особенно если считать этих дьявольских варваров Девосса. Таггад Сарлонский пропускает их через свои земли, когда они идут в набег на Марку, конечно, за долю в добыче. Несомненно, они помогут Сарлону против нас. И, кроме того, сир, твой отец и твой дед... они оба пали под сарлон-скими топорами.
— Это правда, но они были никудышными полководцами. — Я — другое дело: я изучал военное искусство много лет. Они избирали обычные решения — я так не поступлю. Сарлон не будет только платить нам дань; Сарлон должен стать — и станет — провинцией моего королевства!
Они яростно спорили, пока Фагон не проследовал к своему королевскому трону и с его высоты объявил свою королевскую волю: все должно делаться так, как желает он, король, и никак иначе. Тедрик, конечно, подчинился (собрав остатки терпения) и получил стратегическую задачу: обеспечить поддержку армии, когда она прокатится по землям Марки, в трехстах пятидесяти милях к северу.
Тедрик орал. Тедрик погонял. Тедрик сыпал проклятьями на ломарианском, сарлонском, девоссианском и прочих языках, известных ему. Однако поднятый им шум приносил очень мало пользы и не мог ускорить такой, в сущности медленный процесс, как подготовка военных баз в сотнях миль от столицы.
Когда Тедрик был свободен от ругани, понуканий и разъездов по северным землям, он рыскал в дворцовом парке, питая некие смутные надежды. В один из таких набегов он наткнулся на короля Фагона и леди Роанну, практиковавшихся в стрельбе из лука. Отдав поднятием руки салют своему монарху и вежливо поклонившись девушке, он хотел проскочить мимо. Но Роанна, заметив, что он ускорил шаги, крикнула: