Петри и Ульямс придвинулись поближе, и Тимбалл продолжил жестким, деловитым тоном:
— Первое Галактическое Нашествие Пасинука завершилось две тысячи лет назад капитуляцией Земли. С тех пор агрессия не возобновлялась, и независимые человеческие планеты в Галактике вполне удовлетворены поддержанием подобного „статус кво”. Они слишком поглощены междуусобными распрями, чтобы поддержать возобновление борьбы. Лоаризм заинтересован только в успешном противодействии новым путям мышления, для него нет особой разницы, люди или ласинуки правят Землей, лишь бы учение процветало. Возможно, мы — националисты — в этом отношении для них представляем большую опасность, чем тираны.
Уильямс криво ухмыльнулся:
— Я говорю то же самое.
— А раз так, вполне естественно, что лоаризм взял на себя роль миротворца. Однако, если это окажется в их интересах, они не замедлят к нам присоединиться. И вот это, — он похлопал ладонью по разложенному перед ним документу, — поможет нам убедить их.
Его спутники сохраняли молчание. Тимбалл продолжил:
— У нас мало времени. Не больше трех лет. Но вы сами знаете, что надежда на успех восстания есть.
— Знаем, — проворчал Петри и процедил сквозь зубы: -Если нам будут противостоять только те ласинуки, что находятся на Земле.
— Согласен. Но они могут обратиться на Вегу за помощью, а нам звать некого. Ни одна из Человеческих Планет и не подумает вступиться за нас, — как и пятьсот лет назад. Именно поэтому мы и должны перетянуть лоаристов на свою сторону.
— А как поступили лоаристы пять веков назад, во время Кровавого восстания? — спросил Уильямс, не скрывая ненависти в голосе. — Бросили нас на произвол судьбы, спасая свою шкуру!
— Мы не в том положении, чтобы вспоминать об этом, -заметил Тимбалл. — Сейчас мы должны заручиться их поддержкой... а уж потом, когда все будет кончено, мы посчитаемся...
Уильямс вернулся к пульту.
— Нью-Йорк — через пятнадцать минут, — сообщил он и добавил. — И все-таки мне это не нравится. На что эти пачкуны-лоаристы способны? Подлые, мелкие душонки.
— Они — последняя сила, объединяющая человечество, — ответил Тимбалл. — Очень слабая и беспомощная, но в ней — единственный шанс для Земли.
Они уже опускались, входя в более плотные слои атмосферы, и свист рассекаемого воздуха перешел в пронзительный вой. Уильямс выстрелил тормозные ракеты, и они пронзили серое покрывало облаков. Впереди, возле самого горизонта, показалась огромная россыпь огней Нью-Йорка.
— Смотрите, чтобы ваши маневры не привлекли внимание ласинукской инспекции, и подготовьте документы. Они не должны нас поймать ни в коем случае.
Лоара Пол Кейн откинулся в своем богато украшенном кресле. Тонкими пальцами он играл с пресс-папье из слоновой кости, избегая встречаться глазами с сидящим напротив невысоким полненьким человеком, а в голосе, стоило ему заговорить, слышалась высокопарность.
. — Я больше не могу рисковать, прикрывая вас, Тимбалл. До сих пор я это делал из-за человеческих уз, нас связывающих, но...
Его голос оборвался.
— Но? — подсказал Тимбалл.
Пальцы Кейна раз за разом заставляли пресс-папье крутиться.
— В последнее время ласинуки ведут себя гораздо резче. Они стали излишне самоуверенными. — Кейн внезапно поднял глаза. — А я не совсем свободный агент и не располагаю теми силой и влиянием, какие, как я вижу, вы мне приписываете.
Глаза его вновь опустились, а в голосе прозвучали нотки беспокойства:
— Ласинуки полны подозрений. Они начинают ощущать работу хорошо законспирированного подполья, и мы не можем позволить себе оказаться замешанными в это.
— Знаю. Возникнет необходимость — и вы нами просто пожертвуете, как и ваши предшественники пять веков назад. Но на этот раз лоаризму суждено сыграть более благородную роль.
— И что за польза от вашего восстания? — устало спросил Кейн. — Неужели ласинуки хуже человеческой олигархии, правящей на Сангани, или диктаторов Трантора? Если ласинуки и не гуманоиды, то они в любом случае разумны. Лоаризм должен жить в мире с любой властью.
Тимбалл улыбнулся в ответ, хотя ничего смешного сказано не было. В улыбке этой ощущалась едкая ирония и, чтобы подчеркнуть ее, он достал небольшой лист бумаги.
— Вы так полагаете? Тогда прочтите. Это уменьшенная фотокопия... нет-нет, руками не трогать, смотрите в моих руках, и...
Его слова были прерваны внезапным растерянным восклицанием собеседника. Лицо Кейна превратилось в маску ужаса, едва он разглядел документ.
— Где вы это взяли? — Кейн с трудом узнал собственный голос.
— Удивлены? Из-за этой бумажки погибли один отличный парень и крейсер Его Рептилийского Величества. Надеюсь, у вас не возникает сомнений в его подлинности.
— Н-нет! — Кейн провел подрагивающей рукой по лбу. — Подпись и печать Императора невозможно подделать!
— Как видите. Ваше Святейшество, — титул прозвучал явно саркастически, — возобновление Галактической Экспансии — вопрос ближайших трех лет. Первые шаги к ней будут предприняты уже в нынешнем году. Какими они будут, — тут его голос сделался вкрадчиво-ядовитым, — мы скоро узнаем, поскольку приказ адресован вице-королю.
— Дайте мне немного подумать. Немного подумать.
Кейн откинулся на спинку кресла.
— И в этом есть необходимость? — воскликнул безжалостно Тимбалл. — Это не что иное, как развитие моих предположений шестимесячной давности, которые вы предпочли отвергнуть. Земля — мир гуманоидов, поэтому она будет уничтожена; очаги человеческой культуры рассеяны по окраинам ласинукской зоны Галактики, так что любой след человека будет уничтожен.
— Но Земля! Земля — колыбель человеческой расы! Начало нашей цивилизации!
— Именно! Лоаризм умирает, а гибель Земли окончательно его погубит. С его крушением исчезнет последняя объединяющая сила, и Человеческие Планеты, пока еще не побежденные, одна за другой будут уничтожены Вторым Галактическим Нашествием. Если только...
Голос Кейна прозвучал бесстрастно:
— Я знаю, что вы хотите сказать.
— Только то, что уже говорил раньше. Человечество должно объединиться, а сделать это можно только вокруг лоаризма. У всех сражающихся должна быть цель: ею должно стать освобождение Земли. Я могу заронить искру здесь, на Земле, но вы должны раздуть костер во всей заселенной людьми части Галактики.
— Вы имеете в виду Вселенскую войну... Галактический Крестовый Поход, — прошептал Кейн, — но мы с вами знаем, что это невозможно. — Внезапно он резко распрямился. — Вы хоть знаете, насколько сегодня слаб лоаризм?
— В мире нет ничего настолько слабого, что оно не могло бы усилиться. Как бы лоаризм ни ослаб со времен Первого Галактического Нашествия, ко вы и поныне сохранили свою дисциплину и организованность — лучшую в Галактике. Ваши предводители, если брать в целом, толковые люди, в этом я вынужден признаться. А совместно действующая группа умных людей способна на многое. Иного выбора у нас нет.
— Оставьте меня, — безжизненно произнес Кейн. — На большее я сейчас не способен. Мне следует подумать.
Голос его затих, но один из пальцев указал на дверь.
— Что толку от размышлений? — раздраженно воскликнул Тимбалл. — Надо действовать!
С этими словами он исчез.
* * *
Ночь для Кейна выдалась ужасной. Он побледнел и осунулся; глаза запали и лихорадочно сверкали. Но голос звучал спокойно и весомо:
— Мы союзники, Тимбалл.
Тимбалл холодно улыбнулся, на мгновение коснулся протянутой руки Кейна, но тут же уронил свою.
— Только лишь по необходимости, Ваше Святейшество. Мы — не друзья.
— Я об этом и не говорю. Но действовать мы должны вместе. Я уже разослал предварительные указания, Верховный совет их утвердит. В этом отношении я не предвижу осложнений.
— Как долго мне придется ждать результатов?
— Кто знает? Лоаризму все еще не мешают в пропаганде. До сих пор есть люди, воспринимающие ее: одни — с почтением, другие — со страхом, третьи просто поддаются самому воздействию. Но кто может знать? Человечество слепо, антиласинукские настроения слабы, трудно разбудить их, просто колотя в барабаны.
— Никогда не составляло труда играть на ненависти, -круглое лицо Тимбалла исказилось гримасой жестокости. — Пропаганда! Оппортунизм искренний и неразборчивый! К тому же, несмотря на свою слабость, лоаризм богат. Массы могут быть покорены словами, аа тех, кто занимает высокие посты, тех, кто по-настоящему важен, можно соблазнить и кусочками желтого металла.
Кейн устало махнул рукой.
— Ничего нового вы не предложили. Подобные методы применялись еще на заре истории человечества. Подумать только, — горько добавил он, — нам приходится возвращаться к тактике варварских эпох!
Тимбалл цинично пожал плечами.
— Вы знаете лучший способ?
— В любом случае, даже со всей этой грязью, мы можем потерпеть неудачу.
— Нет, если план будет хорошо продуман.
Лоара Пол Кейн вскочил, кулаки его сжались.
— Глупость это! И вы, и ваши планы! Все эти ваши многомудрые, тайные, уклончивые, неискренние планы! Неужто вы считаете, что заговор приведет к восстанию, а восстание — к победе? На что вы способны? Вынюхивать информацию, неторопливо подкапываться под корни, но руководить восстанием — выше ваших сил. Я могу заниматься организацией, подготовкой, но руководство восстанием тоже не в моих силах.
Тимбалл вздрогнул.
— Подготовка... детальнейшая подготовка...
— Ничего она не даст, говорю я вам. Можно иметь все необходимые химические ингредиенты, можно создать самые благоприятные условия — и все же реакция не пойдет. В психологии, точнее, в психологии масс, как и в химии, необходимо наличие катализатора.
— Великий Космос, о чем вы?
— Можешь ты быть предводителем восстания? — выкрикнул Кейн. — Крестовый поход — это война эмоций. Сможешь ли ты контролировать и направлять эти эмоции? Куда тебе? Ты — конспиратор, не в твоих правилах участвовать в открытой битве. Могу я руководить восстанием? Я -старый и миролюбивый человек. Так кто же будет вождем, тем психологическим катализатором, который окажется способным вдохнуть жизнь в безжизненное тело твоих изумительных „приготовлений”?