— Вот он! А теперь их двое! — подал голос Уэлдрейк, остававшийся внизу. Никто не понял, что он имел в виду. — Еще немного! Осторожнее, душа моя! Присматривайте за ней, папа!
Но Черион не нуждалась в присмотре. С мечом в руке она бежала по ступеням вслед за Эльриком и давно обогнала бы его, не будь лестница столь узкой.
Они оказались в галерее со стенами из живой изгороди, явно выращенной специально, чтобы создать этот проход, и Эльрик подивился, до чего искусен был народ, что жил здесь прежде. Пережил ли кто из них приход Хаоса? И где же они тогда?
Галерея расширилась, переходя в просторный туннель.
Там их поджидал Коропит, задыхавшийся от волнения и быстрого бега. При виде отца слезы выступили у него на глазах.
— Быстрее, папа! Гейнор убьет ее, если мы не поторопимся! Он их всех убьет!
И он метнулся вперед, то и дело оглядываясь и подгоняя их криками. Он сильно вырос за это время и здорово похудел, сделался таким же нескладным и угловатым, как отец. Они бежали по галереям, залитым зеленым светом, по залам, чей покой ничто не нарушало, кроме их шагов, по анфиладам комнат, чьи окна под самым потолком выходили в серебристую пещеру; нигде не было ни пуши, дух запустения царил повсюду. Они бежали вверх по спиральным лестницам и изгибающимся коридорам, по этому странному городу-дворцу или по дворцу, огромному, как город, — где мягкий, незлобивый народ жил некогда в мире и гармонии…
…и вдруг слышатся звуки боя — на психическом, магическом и физическом уровне… все вокруг взрывается вспышкой желто-алого света — обрушивается непроглядная тьма, водоворотом кружатся краски, неведомые человеческому глазу, и слышатся гулкие звуки, подобные сердцебиению…
…и Эльрик первым вбегает в зал, масштабами, красотой и утонченностью напоминающий пещеру, оставшуюся внизу, — словно он был возведен в подражание ей…
…и на полу голубого мрамора, пронизанного серебристыми жилками, видит распростертое тело девушки, которую сразу узнает по одежде и рассыпавшимся золотистым волосам. Меч выпал у нее из правой руки. Но левая еще сжимает кинжал.
— Нет! — в ужасе кричит Коропит Пфатт. — Она не могла умереть! Этого не может быть!
Эльрик, вернув в ножны Буреносец, опустился рядом с ней на колени, нащупывая пульс. Голубоватая жилка билась на горле слабо, но ровно, и спустя миг девушка открыла прекрасные карие глаза.
— Гейнор? — прошептала она.
— Похоже, он сбежал, — отозвался Эльрик. — И сестры, видимо, с ним.
— Нет! Я была уверена, что сумею их защитить! — Роза попыталась подняться, но усилие оказалось для нее слишком велико. Коропит Пфатт выглядывал у Эльрика из-за плеча, жалобно бормоча слова утешения. Она ободряюще улыбнулась. — Я не ранена. Просто очень устала. — Дыхание ее было прерывистым. — По-моему, Гейнору помогал кто-то из Владык Хаоса. У меня на него ушли все заклятия, что я купила в Оио. Почти ничего не осталось,
— А я и не знал, что ты колдунья, — заметил Эльрик, помогая ей сесть.
— Мы владеем природной магией, — отозвалась она, — но мало кто ею пользуется. Зато Хаосу сложнее с ней бороться, и это меня здорово выручило. Хотя я надеялась на большее: что сумею пленить его и кое о чем расспросить.
— Мне кажется, он по-прежнему на службе у графа Машабека, предположил альбинос.
— Уж это мне хорошо известно, — произнесла Роза с напором, но ничего больше не пояснила.
И лишь спустя некоторое время, уже после того как Коропит вернулся с Уэлдрейком и матушкой Пфатт, — которых провел сюда более длинным, зато куда более безопасным путем через внутренние туннели, — Роза оправилась достаточно, чтобы начать рассказ.
Пробравшись в пещеру («сквозь измерения, тайком, как воришка»), она отыскала прячущихся там сестер, которые потерпели неудачу в своих собственных поисках во множестве вселенных. Роза вновь предложила им помощь, и те с благодарностью согласились, но Гейнор со своей цитадели, всего в пятидесяти милях отсюда, почуял неладное, должно быть ощутив разрывы в ткани пространства, и во главе целого отряда явился сюда за сестрами и их сокровищем. Он не ожидал встретить сопротивление — тем более от Розы, чью утонченную магию Хаосу понять не под силу.
— Мое колдовство берет истоки не из Хаоса или Закона, — пояснила она, — а из мира Природы. Порой проходят годы, прежде чем одно из наших заклятий достигнет цели. Зато действуют они наверняка, и спасения от них не существует. Наше призвание — выискивать и уничтожать тиранию в любых видах. И нам это столь хорошо удавалось, что вызвало гнев владык Высших Миров, которые правили посредством тех людей.
— Так вы Дщери Сада! — перебил ее восхищенный Уэлдрейк и тут же смутился, когда все взоры устремились на него. — Я слышал одно персидское сказание. Или багдадскую сказку — не помню точно. Иначе их называли еще Дочери Справедливости… Но вы приняли мученическую смерть… Прошу простить меня, сударыня. Это звучало так:
Тяжелой поступью Малкольм
Явился в сад, один.
В его руке пылал Огонь,
Он нес цветам и смерть, и боль…
И так погиб Брандин.
Боже правый, сударыня, порой мне кажется, что я оказался в плену огромной нескончаемой поэмы моего собственного сочинения!
— А вы помните конец баллады, мастер Уэлдрейк?
— Их было несколько разных, — уклончиво ответил поэт.
— И все же вы должны его вспомнить!
— Кажется, вспоминаю, сударыня. — В голосе Уэлдрейка звучал ужас. — О, не надо, сударыня, нет!
— Да, — отчеканила Роза. И проговорила уверенным, усталым голосом:
Как смерч, ворвался он в Брандин,
Цветы готовый погубить.
В живых остался лишь один
Дабы скорбеть и слезы лить.
Я была тем самым последним цветком, — пояснила Роза, — который не сгубил «граф Малкольм» из вашей баллады. Тот, прежде кого к нам пришел Гейнор со своими лживыми рассказами о том, как героически он сражался против сил Зла. — Голос ее прервался. — Он обманул нас и застал врасплох. Мы верили Гейнору. Я первая защищала его! Теперь я знаю, насколько он неизобретателен — всех обманывает одними и теми же сказками. Спустя несколько часов наша долина превратилась в выжженную пустыню. Мы были совершенно не готовы устоять против Хаоса — ведь тот мог войти к нам лишь с помощью смертных. С помощью Гейнора. О, несчастные глупцы, обманутые им…
— Сударыня! — вновь подает голос Уэлдрейк, и она дружески протягивает руку, словно чтобы утешить его. Но в утешении нуждается она сама. — Этот единственный цветок…
— Была еще одна, — печально промолвила Роза. — В отчаянии она прибегла к самым сильным чарам — и умерла ужасной смертью…
— Так значит, сестры вам не родня? — прошептал Фаллогард Пфатт. — А я был уверен…
— Сестры по духу, может быть, хотя у них иное призвание. Но враг у нас один, и потому я пришла им на помощь. Ибо, помимо прочего, они владеют ключом, нужным мне, чтобы достичь цели.
— Но куда мог забрать их Гейнор? — воскликнула Черион. — Ты говоришь, его крепость в пятидесяти милях отсюда?
— И там же собраны легионы Хаоса, которые только и ждут команды, чтобы двинуться на нас войной. Но я не думаю, что он сумел отыскать сестер.
— Как это? — изумилась Черион.
Роза покачала головой. Силы понемногу возвращались к ней, и она уже могла передвигаться без посторонней помощи.
— Мне пришлось спрятать их от него. Времени оставалось слишком мало. Спрятать сокровища я не успела. Не знаю только, все ли получилось как надо.
Ясно было, что она больше не хочет говорить об этом, и потому они принялись расспрашивать их с Коропитом о том, что случилось тогда на мосту в Стране Цыган.
Она рассказала, что отыскала сестер и Гейнора в тот самый миг, как Машабек разрушил дамбу. Разумеется, это Гейнор призвал его.
— Я пыталась остановить Машабека и спасти хоть кого-то. Но за это время Гейнор успел сбежать, хотя и без сестер — те в суматохе скрылись. Я пробовала остановить цыган, а когда поняла, что это бесполезно, отправилась за Гейнором… или за Машабеком. Несколько раз нам с Коропитом почти удалось их настичь, а потом мы узнали, что, вслед за сестрами, они вернулись в этот мир. Хаос набирает силу. Это измерение почти полностью в его власти. Только мы и сестры смогли устоять против него.
— Не знаю, хватит ли мне смелости отправиться ко Двору Хаоса, сударыня, — медленно произнес Уэлдрейк, — но если вам нужна моя помощь, прошу рассчитывать на меня во всем. — И он отвесил ей церемонный поклон.
Черион, стоя бок о бок со своим возлюбленным, также предложила Розе свой меч.
Та с благодарностью приняла их помощь.
— Однако еще рано строить планы. Мы пока не знаем, каково истинное положение вещей. — Изящным движением поднявшись на ноги, она вскинула голову и издала мелодичный свист.
Издалека донесся цокот когтей по мраморным полам и жаркое дыхание словно Роза призвала на помощь Псов Преисподней; и в зал вбежали три огромные собаки — три волкодава с огромными клыками и вывалившимися набок розовыми языками — белый, серебристо-серый и золотистый. Все трое готовы были сразиться с любым врагом, преследуя его хоть до края вселенной. Они уселись у ног Розы, заглядывая ей в глаза, готовые исполнить любое ее приказание.
Как вдруг один из псов, взглянув в сторону, увидел Эльрика. Он тут же заметно занервничал, негромким рыком привлекая внимание собратьев, и первая мысль, пришедшая на ум альбиносу, была — что перед ним родичи Эсберна Снара, которым пришлось не по душе то, как вервольф пожертвовал собою ради мелнибонэйца.
Волкодавы поднялись и направились к альбиносу, не обращая внимания на негодующий окрик Розы. Она велела им вернуться.
Они ее не послушали.
Но Эльрик, как ни странно, совсем не боялся их. Было в этих псах нечто вселявшее уверенность в собственной безопасности. Однако он был весьма озадачен.
Приблизившись, собаки обошли его кругом, принюхиваясь, вопросительно глядя друг на друга и порыкивая, затем, удовлетворив любопытство, невозмутимо вернулись к Розе.