- Я искал тебя, Гейнор! У нас был уговор.
- Не стоит лелеять пустых надежд. - В голосе Проклятого звучало сочувствие. - Она умерла. Погибла под развалинами церкви. Теперь, Эсберн Снар, тебе придется искать свою невесту в Лимбе.
- Ты обещал, что скажешь…
- Я обещал, что скажу правду. И это правда. Она мертва. Душа ее ждет тебя…
Седой штурман склонил всклокоченную голову.
- Ты же знаешь, что я не могу пойти за ней! Я отрекся от права на загробную жизнь! Взамен чего… о, помоги мне Небо! Я стал нелюдем, неподвластным смерти…. - И Эсберн Снар бросился на нос корабля и замер там, слепо уставившись в пустоту.
Из-под шлема Гейнора Проклятого донесся глубокий вздох, и Эльрик понял, что роднило между собой этих двоих. Но Уэлдрейк, задохнувшись от радости, всплеснул руками, едва не опрокинув остатки завтрака.
- Сударь, скажите, умоляю, ведь этот человек - Эсбьорн Снорре? Теперь я понял, как вы это произносите… и он тоже, замечу. Я не в обиде. Хвала Небесам, что телепатия позволяет общаться между собой выходцам из разных миров, даже в самых суровых условиях - так что можно простить Мать-Природу за эти местные особенности произношения - в благодарность за несомненную заботу о нашем процветании в самых разных культурах. Поразительно, не правда ли?
- Вы были знакомы с нашим штурманом? - Черион удалось ухватить смысл этой сумбурной тирады.
- Мне доводилось слышать о нем. Но та легенда была со счастливым концом. Он хитростью заставил тролля построить церковь, чтобы им обвенчаться с невестой. Жена тролля случайно выдала его имя, так что Эсберн Снар смог разорвать сделку. Говорят, под Ульшойским холмом до сих пор слышны ее причитания. Я написал об этом балладу в «Норвежских песнях». Виттиер ее, конечно, у меня украл, но не будем об этом. Должно быть, он нуждался в деньгах. Хотя лично я считаю плагиат бесчестным, только когда деньги, которые на этом заработаешь, меньше, чем те деньги, что украл.
И вновь Черион отважно устремилась прямо к сути.
- Так он женился, и все кончилось хорошо? Но вы же слышали, что сказал ему Гейнор?
- Похоже, это дополнение к первоначальной легенде. Но я знаю только то, что поведал вам. Должно быть, трагическая часть была утрачена в современном фольклоре. Знаете, порой мне кажется, что все это - лишь сон, где все герои и элодеи из моих стихов ожили и явились осаждать меня, чтобы сделать одним из них. Да, в Патни мне едва ли удалось бы собрать столь изысканное общество…
- Так вам неизвестно, как Эсберн Снар оказался на борту этого корабля, мастер Уэлдрейк?
- Не более, чем вам, сударыня.
- А вам, принц Эльрик, - привлекла она блуждающее внимание альбиноса. - Вам известна его история?
Эльрик покачал головой.
- Я только знаю, что он - оборотень, создание, проклятое Небесами и людьми. И в то же время добрейший и разумнейший человек. Представьте же, каковы должны быть его мучения!
Даже Уэлдрейк склонил голову в волнении. Ибо чья судьба может быть ужаснее, чем у бессмертных душ, разлученных в смерти с теми, кого они любили при жизни. Им ведома лишь агония умирания - но не экстаз вечности. Радости и наслаждения их скоротечны, а страдания не знают конца.
И это напомнило Эльрику о судьбе отца, пленника древних руин, утратившего свою единственную возлюбленную, ради того чтобы выторговать у демона-покровителя - да еще и обманув его при этом! - как можно больше незаслуженной власти на земле.
Это заставило альбиноса задуматься о природе любых сделок с потусторонними силами, о его собственной зависимости от Буреносца, о том, с какой легкостью он всегда готов призвать на помощь Владыку Преисподней, не думая о том, во что это может ему обойтись, и, главное, о том, почему он не хочет отыскать способ излечиться от болезненной тяги к сверхъестественному; ибо часть его сознания желала следовать назначенной ему судьбе и познать, что за печальный конец уготован ему, - узнать окончание собственной саги. Возможно, лишь тогда он поймет, ради чего были все эти страдания.
Сам того не заметив, Эльрик прошел на носовую палубу, мимо храпящего ящера, и встал рядом со штурманом.
- Куда ты направляешься, Эсберн Снар?
Седоволосый склонил голову, точно прислушиваясь к далекому, но знакомому свисту. Затем серо-зеленые глаза его вперились в алые глазницы альбиноса, он испустил тяжкий вздох, и слеза скатилась по щеке.
- Никуда, - отозвался штурман. - Теперь уже никуда, сударь.
- Но ты останешься на службе у Гейнора? Даже когда появится на горизонте земля?
- Это уж как придется. Сами скоро увидите, сударь. До берега не больше мили.
- Ты видишь отсюда? - Удивленный, Эльрик пытался хоть что-то разглядеть в бурлящих испарениях Вязкого Моря.
- Нет. Но я его чую.
И вскоре, действительно, показалась земля. Земля, медленно вздымающаяся из густых волн; земля, подобная разбуженному чудовищу, недобрая тень, вся в изломах скал и остриях рифов; беломраморные утесы; угольно-черные пляжи и серые буруны, струящиеся, точно дымы Преисподней…
Земля столь негостеприимная, что в сравнении с ней даже Вязкое Море показалось путешественникам почти домом родным; и Уэлдрейк предложил плыть дальше, пока не найдется более подходящее место, чтобы сойти на берег.
Но Гейнор покачал головой в мерцающем шлеме, вскинул сияющий кулак и опустил стальную ладонь на хрупкие плечи Черион Пфатт.
- Ты сказала, дитя, что твои родичи уже здесь. Они нашли сестер?
Девушка покачала головой. Лицо ее было серьезно, а взор устремлен кудато в иные миры.
- Они их не нашли.
- Но они здесь? И сестры тоже?
- Вон там… да… там… - с трудом вымолвила она, указывая на неприступные утесы, окутанные черной пеной. - Да… там… и они идут… уже… о, дядя! Теперь я поняла! Сестры едут дальше. А дядя? Где же бабушка? Сестры движутся на восток. Теперь они все время будут идти в ту сторону. Ибо они направляются домой.
- Хорошо, - удовлетворенно произнес Гейнор. - Нужно найти, где нам высадиться на землю.
Уэлдрейк шепотом заметил Эльрику, что Проклятый Принц, похоже, вознамерился бросить корабль на скалы, лить бы скорее добраться до цели.
Но судно благополучно причалило к черному берегу, на который лениво накатывал и так же лениво отползал прибой.
- Как черная патока, - с отвращением выговорил поэт, с опаской ступая в воду. - Какова ее природа, мастер Снар?
Со свертком под мышкой Эсберн Снар перебрался на берег.
- Всему виной небольшие искажения ткани времени. В этой Сфере подобные места не редкость. Там, откуда я родом, они встречались куда реже. Однажды я наткнулся на одно такое - совсем небольшое, в несколько футов, - в районе Северного полюса. Полагаю, это было где-то в начале вашего века, мастер Уэлдрейк.
- Которого именно, сударь? Я рождался во многих. Если угодно, это своего рода бессмертие. Возможно, таков мой Рок… Забавно, не правда ли? Ха-ха-ха.
Эсберн Снар поднялся по берегу к скалам, где глубокая расселина прорезала белый мрамор. Из иззубренной щели лился водянисто-желтый свет.
- Похоже, мы нашли путь наверх, - заметил он.
Зажав сверток в зубах, он принялся карабкаться по камням, похожий на огромного серого паука. Благодаря его советам остальным не составило труда последовать за ним самым простым путем. Эльрик поднимался последним. По приказу Гейнора матросы уже сталкивали корабль обратно в воду, когда с носовой палубы раздался тоскливый вой пробудившегося ящера. Чудовище лишь сейчас осознало, что навсегда расстается с предметом своего обожания.
Вскоре все они стояли у края утеса, пытаясь разглядеть то, что осталось внизу, но над водой уже сгустился черный туман, скрывая Вязкое Море из виду, и они могли лишь слышать, как скребется о берег прилив… но и этот звук делался все тише, словно океан отступал - или скалы возносились ввысь.
Эльрик повернулся. Они оказались над облаками, и дышалось здесь куда легче. Впереди на сколько хватал глаз расстилалась сверкающая каменная равнина - беспредельное мраморное плато, в котором тут и там светились огоньки, точно в камнях обитали создания столь плотные, что могли дышать мрамором, как люди - кислородом.
Эсберн Снар первым подал голос, неприязненно глядя по сторонам:
- Похоже на страну троллей. Неужели пришлось забраться в такую даль, чтобы вновь очутиться в Тролльхейме? Что за насмешка судьбы!
Гейнор перебил его:
- Если каждый из нас примется оплакивать свою судьбу, мы останемся тут навеки. Учитывая, что среди нас, по меньшей мере, двое бессмертных, это может оказаться довольно скучным. Так что прошу тебя, Эсберн Снар, не причитать и не стенать больше. Твои страдания здесь никого не волнуют.
Седой штурман нахмурился, удивленный столь суровой отповедью, которой прежде всех заслуживал сам Гейнор. Но принц не желал признавать за собою такой вины. В этой разношерстной компании он единственный отказывался относиться к другим с тем терпением и пониманием, которых так жаждал сам, - именно эти качества были воплощением Равновесия, которому он некогда служил и которое предал. Проклятый Принц, казалось, с каждым мигом все больше нервничал и точно страшился чего-то - возможно, он что-то таил от остальных? Знал об этих краях и их обитателях нечто такое, что внушало ему опасения?
Но теперь он смолк и не подавал голоса, пока мрамор под ногами не сменился землей и травой. Дорога пошла под уклон и привела путников в очаровательную долину. Здесь журчали ручьи, склоны густо поросли деревьями, но не было ни следа жилья. Воздух становился все холоднее, и наконец путешественникам пришлось натянуть на себя предусмотрительно захваченную с корабля теплую одежду.
Лишь Эсберн Снар упорно отказывался развернуть сверток и лишь крепче прижимал его к груди, словно опасаясь чего-то. Эльрик не мог без сочувствия взирать на этого человека, который только сегодня лишился последней надежды. Его пробрала невольная дрожь…
На ночлег они остановились в сосновой рощице. Вскоре там уже вовсю ревел костер, защищая людей от пронзительного холода; в прозрачном зимнем небе взошла большая серебристая луна, отбрасывая длинные тени - такие огромные и неподвижные, по контрасту с мечущимися тенями от костра…