Горожане, стоявшие рядом с Пилармо, обменялись взглядами. Фаратт сглотнул и сказал:
- Эльрик идет за добычей. Быстро! Откройте сундуки и прикажите стражникам пропустить его.
Слуга Пилармо бросился выполнять указание.
Через несколько минут, в течение которых Фаратт и рабы Пилармо, пыхтя, поспешно открывали сундуки и раскладывали драгоценности, чтобы показать их альбиносу, Эльрик с Мунглумом подъехали к дому торговца. Равнодушно рассматривая копошащихся людей и скрывая изумление, приятели помалкивали.
- Что это? - наконец спросил Эльрик, бросив взгляд на Пилармо.
Купец съежился от страха.
- Сокровища,- простонал он.- Твои, лорд Эльрик. И твоих людей. Их будет еще больше. И не нужно применять волшебство и тратить силы, а твоим людям ни к чему нападать на нас. Эти сокровища сказочно велики. Ты согласен взять их и оставить город в покое?
Мунглум с трудом сдерживал рвущийся из груди смех.
Эльрик спокойно кивнул:
- Хорошо. Позаботься, чтобы это и остальное было доставлено к моим людям в замок Никорна, или мы завтра зажарим тебя и твоих друзей на костре.
Фаратт вдруг закашлялся:
- Как скажешь, лорд Эльрик. Все будет исполнено в лучшем виде.
Воины повернули лошадей в сторону таверны «Пурпурный голубь». Когда они отъехали довольно далеко, Мунглум заметил:
- Насколько я понял, мастеру Пилармо и его друзьям пришлось-таки заплатить, хоть мы об этом и не просили.
Эльрик, настроенный чрезвычайно мрачно, хмыкнул:
- Да. Я с самого начала собирался их ограбить, а теперь достойные бакшаанцы сделали это за нас. На обратном пути возьмем свою долю добычи.
Он пришпорил коня и подъехал к таверне. Итана, уже переодетая для путешествия, нервничая, ждала его здесь. Увидев знакомое смертельно бледное лицо, она вздохнула с облегчением и вкрадчиво улыбнулась.
- Значит, Телеб К’аарн мертв,- сказала она.- Теперь мы снова можем быть вместе, Эльрик.
Альбинос кивнул:
- Это моя часть сделки. Я освобождаю тебя, если ты поможешь Мунглуму вернуть мой меч.
Эльрик выглядел безразличным. Она обняла его, но он отстранился:
- Позже. Но это обещание я не собираюсь нарушать, Итана.
Он подал ей руку, они вышли из таверны, Эльрик помог удивленной женщине сесть в седло, и они поехали обратно к дому Пилармо.
Женщина спросила:
- А что с Никорном? Он в безопасности? Мне всегда нравился этот человек.
- Он умер.- Голос Эльрика прозвучал бесстрастно.
- Почему? - спросила она.
- Потому, что он был торговцем и запросил слишком высокую цену,- горько ухмыльнулся альбинос.
Тягостное молчание сопровождало трех всадников, мчавшихся к воротам Бакшаана. Эльрик даже не остановился, как сделали остальные, чтобы взять свою долю богатств Пилармо. Он продолжал скакать, не замечая ничего вокруг, и его спутникам пришлось пришпорить коней, чтобы догнать альбиноса в двух милях за городом.
Жара окутала Бакшаан. Воздух замер в неестественной неподвижности: ни легкого сквозняка в садах богачей, ни пыльного ветерка, охлаждавшего потные лица бедняков. Только в небесах сияло солнце - круглое и красное, да тень, похожая на дракона, заслонила его на миг и исчезла.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Короли во тьме
Тишину прохладной северной ночи неожиданно прорезали вопли и топот копыт. Эльрик, правитель погибшей и разделенной на части империи Мелнибонэ, радуясь, как вырвавшийся из ловушки волк, и бешено погоняя скакуна, летел через тьму и что-то весело и бездумно выкрикивал. Он мчался из Надсокора, Города Нищих, и лютая ненависть преследовала его. Отвратительные обитатели чудовищного города узнали в нем своего старого врага еще до того, как он выведал тайну, за которой пришел, и теперь они гнались за ним и за забавным щуплым человеком, который скакал, хохоча во все горло, рядом с Эльриком. Это был Мунглум Чужеземец из Элвера, далекой восточной страны, не обозначенной ни на одной карте.
Пламя факелов разрывало бархат ночи, и крики сотен оборванцев, подгонявших тощих кобыл, будили тихие поля. И хотя преследователи были трусливыми заморышами с ухватками шакалов, они представляли собой грозную силу, так их было много, и все они имели длинные ножи и костяные луки, поблескивавшие в свете факелов. Два воина не могли противостоять им и даже вряд ли сумели бы нанести серьезный урон этой толпе, и потому Эльрик и Мунглум решили покинуть город без боя. Теперь приятели скакали навстречу выползавшей из-за леса полной луне, которая слабыми лучами выхватывала из темноты беспокойные воды реки Варкалк - единственную надежду на спасение.
Правда, грозная река и разъяренная толпа нищих представляли собой примерно одинаковую опасность, но если в схватке с жителями Надсо-кора беглецы никак не могли уцелеть, то со стихией еще можно было побороться. У крутого берега темной реки кони заупрямились и начали пятиться, однако воины резко пришпорили скакунов и заставили их спуститься к воде. Умные животные осторожно вошли в реку и поплыли, фыркая и храпя. Река с ревом несла их к зловещему лесу Троос, который находился в пределах Орга, страны черной магии и древнего ала.
Эльрик вытер лицо об рукав и кашлянул.
- Я думаю, они не сунутся в Троос! - крикнул он, перекрывая шум воды.
Мунглум ничего не ответил. На его смуглом лице застыло выражение, которое в зависимости от обстоятельств можно было рассматривать и как веселую усмешку, и как гримасу ужаса. Кони плыли, подчиняясь течению, а толпа оборванцев, продолжая погоню по берегу, что-то вопила им вслед. Порой до воинов долетали глумливые выкрики:
- Лес сделает за нас эту работу! Счастливого пути!
Альбинос злобно расхохотался в ответ. Темная прямая река, широкая и глубокая, несла двух всадников, словно щепки, к утру, умирающему без солнца, холодному, словно дыхание льда. Плоские утесы изредка оживляли унылую равнину, прорезанную Варкалком точно посередине. Нечто черное и коричневое с зеленым оттенком торчало из расщелин прибрежных скал, трава на равнине колыхалась под ветром так, словно выполняла тяжелую работу. В рассветном сумраке толпа нищих, наконец отказавшихся от мысли вернуть ускользнувшую добычу, постепенно растаяла - оборванцы возвращались в Надсокор.
Когда они ушли, Эльрик и Мунглум, приглядев подходящее место, заставили коней подплыть к берегу и выбраться наверх. Равнина уже уступила место редкому лесу, и уродливые деревья торчали из бурой почвы, покрывая ее пятнами теней.
Листва шевелилась, странно дергаясь, словно отвоевывая право на самостоятельную жизнь.
Это был лес ядовитых цветов, окрашенных в кровавый цвет и покрытых болезненными пятнами, лес изогнутых, вывернутых стволов, черных и блестящих, лес остроконечных темно-пурпурных и ярко-зеленых листьев - определенно нездоровое место, где воздух был пропитан отвратительной вонью гниющих растений.
Мунглум сморщился и выразительно покосился в сторону реки.
- Может, вернуться? - предложил он.-Лучше миновать Троос и срезать путь по Оргу, тогда через день мы окажемся в Бакшаане.
Альбинос нахмурился:
- Я не сомневаюсь, что в Бакшаане нас встретят так же тепло, как в Надсокоре. Жители этого заплывшего жиром городка не забыли ни о разрушенном дворце Никорна, ни о богатствах, которые мы получили с их торговцев. Нет, лучше уж познакомиться с этим лесом. Я слышал рассказы о нем и об Орге и хочу узнать, насколько они правдивы. Мой клинок и магия защитят нас.
Мунглум вздохнул:
- Эльрик, давай не будем дергать тигра за усы.
Альбинос холодно улыбнулся. Его рубиновые глаза горели на фоне мертвенно-бледной кожи особенно ярко.
- Ну что за глупости тебя тревожат! В худшем случае нас ожидает только смерть.
- Вот именно это мне и не нравится,- пожал плечами Мунглум.- Роскошь Бакшаана или, если ты предпочитаешь, Джадмара…
Но Эльрик уже погнал скакуна вперед, углубляясь в лес. Мунглум со вздохом последовал за ним.
Вскоре густые кроны странных деревьев, усеянные темными цветами, закрыли большую часть неба, которое так и не просветлело, и путешественники оказались в своеобразном туннеле, образованном влажными черными стволами. Рассмотреть что-либо впереди было невозможно, но оба чувствовали: там, за этим туннелем, десятки и сотни еще более безрадостных мест, утонувших в угнетающей мгле.
Мунглум решил, что рассказы про этот лес, которые он слышал от путников с безумными глазами, которые изредка заглядывали в таверны Надсохора, вполне соответствовали действительности.
- Пожалуй, это в самом деле лес Троос,- сказал он Эльрику.- Говорят, Обреченный Народ освободил чудовищные подземные силы, и они вызвали ужасные изменения в людях, животных и растениях. Этот лес - последнее, что они создали, и последним исчезнет.
- Дети иногда ненавидят своих родителей,- загадочно проговорил Эльрик.
- Ну да, таких деток надо особенно опасаться,- отозвался Мунглум.- Рассказывают, что, когда Обреченные правили миром, у них не было богов, которых бы они боялись.
- Действительно бесстрашный народ,- слегка улыбнулся Эльрик.- По крайней мере, они заслуживают уважения. Испугайтесь, и боги вернутся к вам - вот что утешает большинство людей.
Мунглум слегка удивился, но промолчал: ему стало как-то не по себе.
Весь лес был наполнен злобным шуршаньем и шепотом, хотя ни одно живое существо не попалось путешественникам на глаза. Ни птиц, ни грызунов, ни насекомых, и это еще больше пугало и настораживало.
Чтобы хоть немного отвлечься и стряхнуть наваждение зачарованной чащобы, Мунглум дрожащим голосом затянул песню:
Улыбка и слово - мое ремесло,
Они меня поят и кормят.
Хоть я невысок и совсем не герой,
Меня надолго запомнят.
Распевая все громче и уверенней и чувствуя, как возвращается его природная жизнерадостность, Мунглум ехал за человеком, которого именовал другом, хотя тот был до некоторой степени его хозяином, пусть никогда не позволял себе даже намекнуть на это.