Марк встал около камня и снизу вверх посмотрел на Лупа.
– В чем дело, Луп? Ты никогда не видел больших греческих городов?
– Таких – нет! – Луп просиял. – Даже сказать тебе не могу, как часто я мечтал однажды очутиться здесь. И вот они передо мной… Афины!
К ним подошел Фест. Синяки, полученные им во время схватки с Прокрустом, приобрели яркие багровые и фиолетовые оттенки. То, что Фесту пришлось нести тяжелый мешок, лишь усиливало боль, и он просто вынужден был замедлять шаг, предоставляя мальчикам идти впереди. Он бросил мешок на землю и присоединился к друзьям, любовавшимся самым прославленным из всех греческих городов.
Некоторое время Фест молчал, потом ворчливо произнес:
– Не такой уж он и большой. Я ожидал увидеть город побольше, учитывая то, как о нем говорят греки. Он и в сравнение не идет с Римом или Александрией.
– Размер – далеко не главное, – откликнулся Луп с легким раздражением. – Возможно, Афины и не самый большой город в империи, зато самый мудрый.
– Мудрый, вот как? – Фест пожал плечами. – Ну, от этого им, конечно, много пользы.
Луп не обратил внимания на небрежное замечание Феста и снова повернулся лицом к городу.
– Именно здесь родились самые великие философы. И величайшие драматурги, скульпторы и поэты. Именно здесь родилась идея демократии. Здесь, на Агоре. – Луп показал на рыночную площадь и окруженный колоннами сад, что виднелся за ней. – Здесь Сократ, Платон и Аристотель излагали свои теории слушателям и ученикам. – Взгляд Лупа горел страстью, какой Марк никогда прежде не замечал в друге. – Разве можно не волноваться, зная, что пройдешь по их следам?
– Прямо сейчас мои ноги не слишком способны на прогулки, – простонал Марк. – Я бы куда более взволновался от мысли, что скоро избавлю их от груза.
Луп поморщился:
– Как ты можешь оставаться равнодушным?
– Да ведь мы пришли сюда, чтобы отыскать мою маму. И меня не слишком интересует богатая история этого места. Я просто хочу узнать, где находится Децим и его поместье. Вот и все. Постарайся помнить об этом.
Выражение лица Лупа изменилось.
– Да, конечно. Прости. Я просто немного увлекся.
Фест осторожно потянулся, распрямляя спину, и поморщился.
– Ну, теперь, когда мы выслушали небольшую лекцию по истории культуры, вы не против пойти дальше? Нам еще несколько миль шагать.
Луп спрыгнул с камня и хмыкнул, наклоняясь за своим мешком. Когда все трое были готовы продолжить путь, Фест махнул рукой, и они начали спускаться по склону к далекому городу. Здесь на дороге было оживленное движение: мулы и волы волокли громыхающие телеги и фургоны, нагруженные всякой всячиной с ферм; мелкие торговцы сгибались под тяжестью своих товаров; иногда проезжали всадники на конях, обычно очень хорошо одетые, и очень многие путешественники двигались на своих двоих.
– Как много людей на дороге, – задумчиво проговорил Марк. – Интересно, почему это?
Какой-то мужчина в соломенной шляпе, проходивший мимо них, оглянулся:
– Ничего удивительного, приятель. Просто наместник устраивает большое развлечение. Пять дней представлений на большой арене. На ней как раз заканчивают приготовления, вон там. – Мужчина показал на огромное деревянное сооружение рядом с городом.
Прищурившись, Марк различил множество рабочих, заполнивших арену. Он повернулся к мужчине:
– А что за представление? Что там будет?
– Ох, да все как обычно. Бои зверей, акробаты, казнь преступников и гладиаторы. – Путник похлопал по своему мешку. – И множество покупателей для меня!
Фест нахмурился:
– Это значит, что комнаты в гостинице нам не найти. Во всяком случае, по разумной цене.
– Может, комната нам и не понадобится, – сказал Марк.
Луп удивленно посмотрел на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Я подумал, что нам пора воспользоваться письмом Цезаря. Мы пойдем к наместнику и попросим дать нам сведения о Дециме и его поместье. Одновременно мы можем попросить дать нам какое-нибудь помещение в его дворце. Вряд ли он нас просто так прогонит, когда узнает о письме.
– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Фест. – После этого мы не сможем держаться незаметно. Ты прекрасно знаешь, каковы важные чиновники. И через несколько дней все вокруг будут знать, что мы явились в Афины.
Марк пожал плечами:
– Может быть, но я слишком устал. И мне очень хочется прямо сейчас получить удобную постель и хорошую еду.
Фест покачал головой:
– Я бы предпочел, чтобы как можно меньше людей знало, что мы в Афинах. Потому что иначе об этом может узнать и Децим.
– Если он решит нас найти, меня это вполне устроит, – утомленно произнес Марк. – Чем скорее я с ним встречусь и положу конец всему, тем лучше.
– Подумай как следует, Марк! Это рискованно.
– Рискованно? – Марк горько рассмеялся. – А тебе не кажется, что мы и так уже немало рисковали? Так какая разница?
Фест видел, что его молодой друг из-за усталости неспособен ясно мыслить. Все они нуждались в отдыхе, причем в таком месте, где было бы безопасно и удобно. Так что Марк, возможно, был прав в том, что им стоило обратиться к наместнику. Но Феста не оставляла тревога. Он глубоко вздохнул:
– Ладно. Я лишь надеюсь, что это не окажется ошибкой.
Как только они вошли в город, миновав стену, запах переполненного людьми города сразу же напомнил Марку о Риме. Узкие улочки были такими же извилистыми и точно так же завалены мусором и отбросами. Большинство людей было в поношенной одежде и с таким же тоскливым и голодным выражением лица, как и бедняки в Риме. Друзья спросили, как дойти до дворца наместника, и им показали на красивую группу зданий с затейливыми садами, что приютились под Акрополем. Жилище наместника имело внутренний двор, а вход охраняли два солдата, лениво стоявшие с копьями и щитами в руках. Когда Марк впереди друзей подошел к входу, стражи скрестили копья, и один из них громко спросил:
– По какому вы делу?
– Мы хотим увидеть наместника, – дерзко ответил Марк. – И как можно скорее.
Страж окинул их взглядом и покачал головой:
– Невозможно. Гай Сервилий не имеет привычки встречаться с обычными гражданами, даже если они римляне. Так что уходите отсюда.
Фест сделал шаг вперед, чтобы вмешаться, но Марк отмахнулся от него и уставился на стража ледяным взглядом.
– Как тебя зовут, солдат?
– Меня? – Мужчина хихикнул. – Тебе незачем знать мое имя, сынок. Все, что тебе нужно, так это исчезнуть. Сейчас же. Пока мы с моим другом не решили надрать тебе уши.
Марка ничуть не напугала угроза солдата.
– А тебе необходимо поучиться вежливой речи. Я еще раз тебя спрашиваю. Как тебя зовут?
На этот раз страж засмеялся:
– И кто же это спрашивает?
– Марк Корнелий, и у него…
Марк сунул руку под тунику и вытащил кожаный футляр-трубку. Открыв его, он достал рекомендательное письмо Цезаря и развернул так, чтобы солдаты увидели печать.
– Гай Юлий Цезарь. Уверен, тебе знакомо это имя.
Смех солдата мгновенно затих. Он наклонился вперед, рассматривая документ. Его взгляд скользнул по неразборчиво написанным строкам, но печать и аккуратно выведенный официальный титул явно произвели на него впечатление.
– Э-э-э… ну, тогда… – неуверенно произнес солдат. – Тогда я лучше отведу тебя к кому-нибудь из его приближенных. – Он кивнул в сторону Лупа и Феста. – Они с тобой?
– Да, со мной.
Страж вздохнул:
– Ну, тогда вам лучше пойти за мной. Идемте.
Он повернулся и негромко сказал своему напарнику, что вернется как можно скорее, а потом махнул рукой Марку и его друзьям. Они прошли в окруженный колоннами внутренний двор, по периметру которого росли аккуратно подстриженные кусты в кадках. Впереди друзья увидели впечатляющее жилище римского наместника в провинции Афины – дом высотой в три этажа, с мраморными колоннами перед роскошным входом. Солдат подошел к худощавому человеку в тунике, сидевшему на небольшой скамье сбоку от холла, и, объяснив появление троих посторонних, поспешил вернуться на свой пост. Слуга наместника с сомнением смотрел на троицу, пока Марк не предъявил ему письмо Цезаря, а затем повел плечами:
– Господа, наместник не сможет встретиться с вами сегодня. Он сейчас на арене, проверяет, все ли готово к представлению.
– Тогда мы подождем.
– Но он должен вернуться очень поздно. Он собирается присутствовать на пире философской школы. А это вряд ли закончится быстро…
Марк разочарованно стиснул зубы.
– Но вы можете вернуться завтра, – с надеждой предложил слуга.
– Нет. Мы подождем.
Слуга сердито поджал губы, прежде чем продолжить:
– Я мог бы узнать, не захочет ли поговорить с вами его помощник. Если пожелаете.
– Да. Пожалуй.
– Прошу, подождите здесь.
Слуга поклонился и исчез в коридоре, уходившем из холла вглубь здания.
Как только он ушел, Фест откашлялся и заговорил:
– И что ты собираешься сказать этому самому помощнику наместника?
– Я ему скажу, почему мы здесь, и попрошу разместить нас во дворце, конечно.
– Может, не стоит говорить ему больше, чем необходимо. Судя по моему опыту, чем меньше людей посвящено в дело, тем лучше.
– Но если он помощник наместника, его правая рука, то в чем опасность? – спросил Марк.
Фест продолжил терпеливым тоном:
– Марк, я имел дело с такими людьми задолго до того, как ты появился на свет. И если я чему-то и научился за свою жизнь, так это тому, что следует проявлять большую осторожность, выбирая тех, кому хочешь довериться.
Марк понимал, что его друг прав, но ему очень хотелось как можно скорее выяснить, где держат его мать. Впрочем, он сказал себе, что следует верить суждению Феста. Фест никогда его не предаст. Он человек мудрый и смертельно опасный, и Марку повезло, что рядом с ним находится такой друг. И тем не менее острое желание отыскать маму оказалось сильнее предостережений Феста.
Услышав шаги, Марк повернулся и увидел, что слуга возвращается с каким-то стройным человеком примерно того же возраста, что и Фест. Его темные волосы были аккуратно подстрижены, изящная короткая бородка была выстрижена под нижней губой четким треугольником. Подойдя, он улыбнулся и протянул руку Фесту.