Тот, кого звали Фрапсом, был толстяком с жидкими волосами, перевязанными на затылке кожаным шнурком. Его лицо покрывали красные прыщи, а когда он оскалился, Марк увидел нечистые кривые зубы. Его приятель, Аттик, был выше ростом и гораздо больше следил за своей внешностью. Волосы его были аккуратно подстрижены, а туника, хотя и простая, была чистой и хорошо сидела на жилистом теле. Правильные черты его лица напоминали одну из многочисленных статуй молодых атлетов, виденных Марком в тех городах, через которые они проходили после высадки на греческое побережье. Аттик, несомненно, считал себя весьма привлекательным для женщин.
– Так же, как всегда, – проворчал Фест, оглянувшись через плечо. – Прикрываем друг другу спины и стараемся изо всех сил. Пусть толпа увидит представление, а уж потом собьем этих дураков с ног. Все понял?
– Я и так знаю, что должен делать, – пробормотал в ответ Марк. – Ты достаточно хорошо меня научил. Давай уже начинать.
Фест оглянулся и подмигнул ему:
– Всегда хочется подраться, да? Вот это воинский дух!
Марк крепко сжал губы. По правде говоря, он ненавидел драться. Ему было отвратительно тошнотворное чувство, возникавшее где-то в животе. И единственным, что толкало его вперед, была мысль о спасении матери. Ради этого он и сражался. Других причин не было.
– Готов? – спросил Фест.
– Готов.
Фест посмотрел на крепыша:
– Начинаем!
II
Поначалу никто не двигался с места. Марк и Фест стояли спина к спине, пристально наблюдая за своими противниками в ожидании атаки. Марк отметил, что Фрапс держит свою палку обеими руками, как дубинку. В противоположность ему второй парень, похоже, имел некоторое представление о том, как использовать такое оружие, и его руки лежали на палке на некотором расстоянии, чтобы можно было перехватить оружие за концы и блокировать любой удар, каким бы сильным он ни был.
Марк услышал, как сандалии Феста зашуршали по каменным плитам площади, и оглянулся: его товарищ выпрямился и положил свою палку на плечо, поддразнивая мужчин, стоявших напротив.
– В чем дело, друзья мои? Испугались простенькой драчки?
– Слишком много болтаешь! – прорычал Андреас. – Посмотрим, как ты будешь болтать, когда я выбью тебе зубы, римлянин!
Не дожидаясь ответа, он испустил громкий вопль и бросился на Феста, замахиваясь палкой и метя в голову противника. В следующее мгновение все три его приятеля, подбодренные его воплем, тоже ринулись в атаку, крича во все горло. Марк повернулся к собственным противникам, предоставив Фесту самому вести свой бой. Так и было задумано. Каждый должен был рассчитывать только на себя, но при этом присматривать за спиной товарища.
Аттик пропустил вперед своего более плотного дружка Фрапса, и тот напал первым. Он высоко поднял палку над головой, чтобы нанести как можно более сильный удар. Марк чуть отвел назад левую руку, разворачивая свою палку в сторону греческого парня, и ударил противника в грудь прямо под подбородком. Это остановило Фрапса, и он отшатнулся назад, хватая ртом воздух и держась за грудь. Марк шагнул вперед, опустил палку ниже и снова сделал выпад, на этот раз метя в живот противника.
Он помнил уроки Феста и не пытался попасть в лицо или в пах. Никто из них не собирался калечить случайных противников и вызывать к себе вечную ненависть. Требовалось всего лишь дать простой урок, одержать такую победу, в которой пострадало бы достоинство противника, и ничего больше.
После второго удара Фрапс попятился назад; он задыхался, с трудом втягивая воздух. Марк снова опустил палку и воткнул ее концом в землю позади пятки юнца, после чего толкнул его плечом. Фрапс потерял равновесие и тяжело упал на мостовую, палка выскочила из его руки и отлетела в сторону.
Местный боец оказался побежденным так быстро, что зрители не сразу поняли, что случилось, а потом застонали от разочарования. Но тут же раздалось несколько негромких выкриков в поддержку Марка, и он сообразил, что задиристый юнец был не слишком популярен среди жителей портового городка. Марк снова перехватил свою палку и отступил поближе к Фесту; негромкий шум голосов и стук дерева звучали в его ушах, когда он сосредоточил внимание на втором парне.
Аттик был ошеломлен той легкостью, с какой оказался повержен его дружок. Парень принял боевую стойку, готовясь к поединку. На его лице застыло холодное, безжалостное выражение.
– Неплохой ударчик, римлянин, – процедил он сквозь зубы. – Однако не надо считать и меня таким же дураком, как наш нескладеха Фрапс.
Марк пожал плечами:
– Посмотрим. Но позволь дать совет. Береги дыхание. Оно тебе понадобится.
Аттик гневно сдвинул темные брови к переносице. Он быстро наклонился, подхватил с земли палку Фрапса и двинулся к Марку, размахивая обеими палками. «Необычный прием, – быстро подумал Марк, – но не такой уж и действенный». Хотя при этом Аттик мог бы обрушить на Марка град ударов, они не были бы так сильны, как при правильном применении этого оружия. Как и ожидал Марк, грек продолжал яростно размахивать палками, пытаясь добраться до римского мальчишки. Марк вскинул свою палку и резко ударил ею вправо и влево, с громким стуком парируя выпады противника.
Он ни на минуту не забывал наставления Феста: «Старайся изо всех сил, чтобы второй противник продержался немного дольше. Это избавит толпу от разочарования. Дай им то, за что они готовы заплатить. Именно так сражаются хорошие гладиаторы. А потом, когда все закончится, зрители почувствуют, что получили все, чего хотели, а побежденные противники будут считать, что они держались достойно, и их гордость, хотя и задетая, все же ободрится при мысли, что они в одиночку сражались с настоящими бойцами».
Марк сделал несколько ложных выпадов, заставляя грека отступать. Наконец парень отошел достаточно далеко, он тяжело дышал и бешено таращился на Марка, а палки сжимал так крепко, что у него дрожали руки. Услышав позади низкие рычащие звуки, Марк рискнул оглянуться и увидел, что Фест уложил одного из мужчин и тот растянулся на каменных плитах, явно не в состоянии продолжать схватку. Марк снова повернулся к Аттику, уверенный в том, что теперь, когда схватка идет один на один, ему не обязательно держаться так близко к Фесту. Он перехватил палку на манер копья и шагнул вперед.
Аттик ударил по оружию Марка, отбивая его в сторону, но Марк снова нацелил палку в лицо противника и сделал еще шаг к нему. Он повторил этот прием несколько раз, вынуждая Аттика отступать к толпе зрителей. Молодой грек явно терял силы, и наконец у него хватило ума сообразить, что с одной палкой ему будет легче управляться. Он замахнулся правой рукой и швырнул палку в Марка. Деревяшка просвистела в воздухе, вращаясь, и Марк, не успевший пригнуться, ощутил острую боль над ухом. Он почувствовал, что по его шее сбоку стекает теплая струйка. При виде крови его противник победоносно взвыл и ринулся вперед, держа оставшуюся палку двумя руками и яростно размахивая ею из стороны в сторону.
Марк отступил на пару шагов и уперся ногами в землю, отражая бешеные удары и чувствуя, как дрожит от напряжения тело противника, который вкладывал в атаку все свои силы. Аттик явно устал и отчаянно стремился довести дело до конца. Последовал еще один обмен сильными ударами, и стук палок эхом отразился от высоких стен какого-то храма, стоящего неподалеку от фонтана. А потом Марк прыгнул вперед, напрягая все мускулы, и нанес мощный удар по костяшкам пальцев молодого грека. Дерево врезалось в кость, Аттик закричал от боли и отдернул назад пострадавшую руку, ослабив хватку. И тут же баланс его оружия был потерян, конец палки покачнулся. Марк прижал к ней свою палку, сделал вращательное движение и резко выбросил руку вверх, отчего палка грека вырвалась у него из пальцев и, крутясь, полетела в воздух. Толпа охнула от удивления и восхищения, но сражение еще не закончилось. Марк должен был уложить противника на землю.
Аттик был так же потрясен, как и зрители, слишком потрясен, чтобы отреагировать, когда Марк бросился к нему, обхватил ногой его ногу и с силой прижал конец палки к солнечному сплетению грека. И точно так же, как его более крепкий приятель, Аттик отлетел назад и тяжело упал на спину. Марк тут же взмахнул палкой и закричал:
– Победа!
– Нет!
Аттик с трудом сделал вдох и попытался встать.
Марк быстро опустил палку и ткнул ее концом в грудь грека чуть ниже горла, вынуждая того снова лечь.
– Позволь посоветовать кое-что. Когда ты упал – лежи. Или придется получить по заслугам.
Он еще раз ткнул противника палкой, чтобы подчеркнуть свои слова. Яростно оскалившись, Аттик кивнул и поднял руки, сдаваясь.
Марк повернулся посмотреть, чем там занят Фест. Его наставник стоял лицом к лицу с Андреасом. Грек тоже принял боевую стойку, он держал палку обеими руками, готовый отреагировать на любое движение Феста.
– Помощь нужна? – спросил Марк.
– Нет. С этим я сам разберусь.
Андреас фыркнул и покачал головой:
– Видят боги, ты уж слишком много о себе думаешь! Самый настоящий проклятый римлянин.
Грудь Андреаса тяжело вздымалась при каждом вдохе. Марк отметил, что мужчина очень крупный. Но в отличие от Феста он был нетренированным: тот упражнялся каждый день, и его тело было таким же быстрым, как и ум. Фест предпринял новую атаку, целясь в живот грека. Но Андреас, хотя и был тяжелым и неподготовленным, обладал кошачьей реакцией, и он отбил палку в сторону, а потом нанес удар римлянину, вскользь задев того по ребрам. Фест отпрыгнул назад и поморщился от боли. Он быстро отсалютовал противнику, глубоко вздохнул и снова крепко сжал палку.
Марк слегка обеспокоился за друга, но он прекрасно понимал, что вмешиваться нельзя. Фест был слишком гордым человеком, и любая попытка помочь только разгневала бы его. Поэтому Марк отошел в сторону. Поскольку он первым закончил свою схватку, ему больше нечего было делать. Он поискал взглядом торговца, который заключил пари, но не сразу его увидел. А потом заметил синее пятно за спинами зрителей и понял, что торговец выбирается из толпы.