— А потом откроют! — сердито произнесла Валерия. — Я найду управу на это местное самоуправство. У меня документы и отчетность в идеальном порядке. Сколько угодно подкапывайтесь, ничего у вас не выйдет, зря только время теряете. И проводку заменим, и вентиляцию, и все, что потребуется. Меня измором не возьмешь!
Вельяминов внимательно посмотрел на нее и сказал:
— Вижу. Тем хуже для вас, Валерия Викторовна.
Он удалился, а примерно час назад в тихий и непривычно темный зал вбежал один из парней Голобородько и взволнованно сообщил:
— К входу два микроавтобуса подъехали. Тонированные. Стоят, фарами светят и моторы не выключают. А наружу никто не выходит.
— Сейчас объявятся, — успокоил парня Самурай.
Тотчас раздался шум, и в зал вкатился другой охранник, оставшийся возле входа и схлопотавший первым от непрошеных гостей.
Их было что-то около дюжины, все крепкие, в спортивных костюмах с бейсбольными битами и в кепках, козырьки которых скрывали лица от объективов камер наблюдения.
— Надо было дверь запереть, — произнес Самурай с упреком.
— Нет, — ответил Голобородько, направляясь к спортсменам. — Они бы по-любому пришли. А так замки целые.
Вместе с охранниками их было пятеро — пять человек против одиннадцати. Но это было не единственное, что отметил про себя Самурай. Почему орава ввалилась без серьезного оружия? Спортсменам было достаточно одного-двух стволов, чтобы положить охрану лицами вниз и диктовать свои условия. Почему же тогда они с битами, как бандюги девяностых годов?
Ответ на этот вопрос последовал очень скоро, как только пришельцы принялись крушить все вокруг. Половина их, размахивая своими палицами, удерживали охранников на расстоянии, не позволяя им воспрепятствовать разгрому. Голобородько и Самурай снова и снова вели свое маленькое воинство в атаку, но длинные биты не позволяли переходить в ближний бой, и перевес всякий раз оказывался за нападающими, тем более что в критические моменты они действовали всей гурьбой, используя численное превосходство.
Летали столы и бутылки, лопались зеркала, сыпались на пол обломки аппаратуры и мебели. Насколько мог судить Самурай, Валерия давно сообщила о нападении по телефону, но полиция все не ехала и не ехала, а беспредел продолжался.
Поднырнув под биту, Самурай нокаутировал ближайшего к нему противника, но в следующий раз его так перетянули по хребту, что он задохнулся и упал. Рядом валились сбитые с ног охранники. Голобородько, попавший в окружение, держался дольше всех. Он успевал поворачиваться во все стороны, ставя блоки и пригибаясь, но силы были слишком неравны. Самурай увидел, как товарища огрели битой по затылку, после чего он тоже был выведен из строя.
Не удовлетворившись победой, спортсмены еще несколько минут изгалялись, избивая битами лежащих противников и довершая разгром помещения. Самурай перекатывался между ногами парней, оберегая голову, которую ему норовили раскроить. Так не могло продолжаться долго, но вдруг, по команде, спортсмены остановились и, не тратя времени на слова, испарились.
В наступившей тишине раздавались только стоны, приглушенные ругательства раненых и хруст осколков под ворочающимися телами.
— Отбой, — сказал Голобородько, ощупывая окровавленный лоб. — Легко отделались.
Кто как, подумал Самурай, когда вместе с остальными встал над бездыханным телом Юрчика, самого молодого бойца службы охраны. Его голова была окружена нимбом крови, продолжающей разливаться по полу.
— Готов, — сказал кто-то. — Такой парень был.
Вот и вся эпитафия, которой удостоился Юрчик, отдавший жизнь за хозяйское добро.
Глава двадцать четвертаяПодъемы и падения
Около недели Самурай был ни на что не годен и мог только лежать неподвижно, потому что малейшее движение вызывало боль во всем теле или в какой-то его части. Дышать приходилось осторожно, чтобы не задевать легкими треснувшие ребра. Шея поворачивалась со скрипом. Покрытые кровоподтеками и ссадинами руки казались чужими и вели себя соответствующим образом. Когда приходилось плестись в ванную и взгляд наталкивался на отражение собственного черного лица, ему казалось, что он — зомби из фильма ужасов.
Валерия старалась облегчить его страдания, как могла. Приводила даже знакомого хирурга из больницы, но тот лишь развел руками и предложил определить Самурая в стационар. Естественно, вариант был неприемлем. Хирург развел руками, предложил хотя бы приобрести фиксирующий корсет и был таков.
— Только корсета мне не хватало, — проворчал Самурай. — Так заживет.
— Как знаешь, — согласилась Валерия.
Как ни старалась она выглядеть участливой, было заметно, что мысли ее заняты не только травмами Самурая. Понять ее было можно. Все ее благосостояние повисло на волоске. Только по прошествии времени стал ясен план противника, и нападение на клуб бойцов с битами больше не представлялось странным. Они действовали беспроигрышно. Их задача состояла не столько в том, чтобы запугать охрану, сколько в том, чтобы создать повод для закрытия «Ночной жизни». Трупа несчастного Юрчика оказалось вполне достаточно. Было начато следствие, и продвигалось оно медленно и безрезультатно, а заведение между тем стояло опечатанное и не приносило доходов, а одни только убытки. Простаивающий персонал помаленьку разбегался. Замена испорченного оборудования грозила вылиться в кругленькую сумму. Требовался ремонт, хотя бы косметический. Сколько ни ходила Валерия по правоохранительным инстанциям за разрешением открыться опять, все было зря.
— Им Ранетов приказал, — жаловалась она Самураю. — Некоторые так прямо и намекают. Идите, мол, к Александру Сергеевичу с повинной. Иначе клуб простоит закрытым еще год или два. А откроете самовольно — посадим за сокрытие и фальсификацию улик.
Самурай слушал молча. Даже плечами не пожимал, чтобы не причинять себе лишнюю боль. Он знал один только способ избавить Валерию от пресса, устроенного ей Ранетовым, но не хотел даже думать об этом. Он больше не был киллером. Не хотел им быть. Время, проведенное в СИЗО, не прошло даром. Самурай воочию увидел и испытал все то, что ожидает его в случае провала. Никаких денег не хватит, чтобы откупиться за убийство не кого-нибудь, а мэра. А хоронить себя заживо на тюремных нарах не было никакого желания.
— Ты молчишь, Коля, — сказала Валерия, когда пауза показалась ей слишком долгой. — Посоветовал бы что-нибудь.
— Ты читала «Трех мушкетеров»? — спросил он.
— Фильм видела, — ответила она. — И не один.
— Забудь фильмы, — поморщился Самурай. — Все они имеют очень мало общего с романом. Так вот, там д’Артаньян просил совета у благородного и мудрого Атоса. И знаешь, что услышал?
— Что?
— Советов просят лишь для того, чтобы не следовать им, или чтобы было потом кого обвинять в своих неудачах. Атос их не давал. Не стал советовать д’Артаньяну ничего.
— Хорошо, — вздохнула Валерия. — Не нужны мне советы. Сама справлюсь.
— Я не Атос, — сказал Самурай. — И очень хочу помочь тебе, Валерия. Поэтому один совет все же тебе дам.
— Да? — оживилась она. — Какой?
Он похлопал по краю кровати:
— Присядь и послушай.
— Присесть? Боишься, что я от твоего совета в обморок упаду?
В принципе, так оно и было, но Самурай отрицательно качнул головой:
— Мне трудно разговаривать громко. А я хочу, чтобы ты меня услышала.
— Так, — сказала Валерия, опускаясь на кровать рядом. — Я слушаю.
— Понимаешь, бывают ситуации, в которых у нас нет шансов на победу. Тогда остается либо потерпеть разгром, либо свести поражение к минимуму.
— Ага! Кажется, начинаю понимать. Ты предлагаешь… предлагаешь мне…
Она не договорила, предоставляя слово Самураю. Он кивнул:
— Да. Отдай этот чертов клуб. Возможно, без него будет даже лучше. Начнем новое дело. Вместе. Кое-какие сбережения у меня остались. Немного, но, допустим, на маленькое кафе хватит. Потом постепенно развернемся.
— Развернемся, — повторила Валерия. — Потом. А до тех пор будем жить с голым задом?
— Если зад будет твой, то я не возражаю.
Неуклюжая шутка не помогла разрядить обстановку.
— Это не смешно! — сердито воскликнула Валерия. — Совсем не смешно, Николай!
Он все же пожал плечами, испытав острый приступ боли в груди.
— Мы называем ситуацию безвыходной, когда нам не нравится выход. Но другого нет, Валерия. Во всяком случае я его не вижу, Валерия. Ранетов от тебя не отстанет. Я тут прошерстил интернет… В городе идет большой передел. Почитай, что бизнесмены пишут. Заводы приходится отдавать за бесценок, целые торговые сети, не говоря уже о магазинах и ресторанах. Это машина, Валерия. Танк, который прет на тебя. Его не подбить. Нет таких снарядов.
— Зато можно остановить, — негромко произнесла она.
Насторожившись, он посмотрел на нее вопросительно:
— Как?
— Меня проведут к Ранетову, — быстро заговорила Валерия. — Я договорилась в администрации с одной знакомой, которая у меня лечилась. Она записала меня на прием.
Самурай прищурился:
— И чем ты думаешь пронять мэра? На жалость будешь давить? Или коленками отсвечивать?
— Нужны ему мои коленки! — фыркнула. — Это все равно, как если антилопа станет крокодила соблазнять, который ее схватил зубами. Или пытаться его разжалобить…
— Хорошо, что ты это понимаешь. В чем тогда состоит твой план?
— Крокодил отпустит жертву только в том случае, если ему подбросить другой лакомый кусок.
— Знаешь, — вздохнул Самурай, — я плохо понимаю, когда притчами говорят. Это делают только в тех случаях, когда хотят навести тень на плетень. Какой кусок ты имеешь в виду?
— Взятка, Коля, — ответила Валерия. — Банальная взятка. Я собрала тут кое-что. Но для круглой суммы не хватает…
— Сколько?
Она назвала цифру. Это было все, чем располагал Самурай после близкого знакомства с длинной и алчной рукой закона. Не так давно Валерия поинтересовалась, сколько денег у него осталось. Теперь именно эта сумма ей понадобилась.