– Давно пора. Сколько же можно ему, старому, опытному волку-одиночке, за Варягом бегать по белу свету, – и Шрам гадко хохотнул, – надо бы помочь хорошему человеку.
Проводив взглядом Моню, Шрам позвонил в Москву китайскому «папе».
Ему надо было извиниться за несостоявшийся разговор в «Арагви» и за внезапный отъезд из Москвы. Шрам рассудил так: до большого сходняка, может, оно и не дойдет, но вот собрать самых авторитетных воров все равно надо.
И лучшего места, чем Питер, для сходки не найти.
Шрам умел организовывать сходняки. А уж в Питере – так и подавно.
В криминальных кругах России ценили этот талант Сашки Шрама. Сходняки, которые месяцами планировались и готовились к проведению где-нибудь в Самаре или Ростове-на-Дону, в последние годы стали проваливаться. Менты и омоновцы наезжали взводами. И даже если никого не вязали, все равно ломали намеченную программу, и оставалось только убираться восвояси от греха подальше.
Оттого-то братва и стала к сходам относиться с некоторой опаской. Можно было бы вернуться к традиции проводить сходы за кордоном – в Греции, в Австрии, в Италии. Но и там было неспокойно. МВД теперь активно контачило с Интерполом, и даже при жирной подмазке местных правоохранительных начальников (особенно алчными и сговорчивыми были итальяшки) никто не мог гарантировать ворам на сходе полную безопасность.
А Шрам, в Питере, – мог!
За ним ходила слава аккуратного, радушного и жесткого хозяина, который мог собрать в каком-нибудь роскошном ресторане едва ли не всю верхушку российского криминалитета да еще обеспечить своим гостям охрану из питерской милиции. В своей вотчине Шрам действовал нагло, напористо, широко и уверенно.
Тем более это было важно для него сейчас, когда он попал в огневое кольцо. Никто не должен был знать о его проблемах. Напротив, вся та невозмутимость, с которой он отнесется к этой недавней стрельбе в Питере, под Питером и в Москве, должна была стать доказательством несокрушимости его авторитета и власти.
И верным знаком этой безусловной власти мог стать большой прием для лидеров крупнейших московских группировок – своего рода «малый сходнячок» для узкого круга воров, с которыми Шраму надо было поладить.
В следующее воскресенье у Шрама был день рождения. Ему исполнялось тридцать четыре. Некруглая дата, и он специально не готовился отмечать ее с размахом, как было четыре года назад, когда ему стукнул тридцатник.
Еще совсем недавно он планировал снять какой-нибудь классный кабак за городом, пригласить только своих верных бойцов. После завершения сходняка намеревался организовать достойную развлекательную программу, например, можно было пригласить баб. Сам он хотел взять Ирину.
Но все внезапно изменилось.
Ирка ушла, не могло быть и речи, чтобы вернуть ее обратно (он просто не привык бегать за бабами – другая отыщется!). Не стало многих людей из его ближайшего окружения: полегли Чушпан, Сударик, Батон, другие…
Из старых верных псов один Моня остался. Да вот еще Сева Волошев, или просто Шейх, который весь последний год по его указанию держал на контроле Кронштадт и которого Шрам после гибели Батона вызвал к себе.
Шейх был классный стрелок, надежный мужик, и теперь он стал его главным телохранителем.
Шрам позвонил в Москву и через Жору и Ваньку-Борща пригласил к себе на день рождения всех, с кем встречался и не встретился в столице, в том числе представителей китайской и азербайджанской группировок. Это был крайне рискованный шаг, но Шрам знал, что делал.
Ему, в его положении, требовалось идти ва-банк. У него в гостях люди не станут ссориться и выяснять отношения, и Шрам намеревался посадить их всех за один стол с целью примирить и, возможно, обсудить совместные действия по пресечению взаимной вражды и конфликтов.
В глубине души Шрам мечтал сделать то же самое, что удалось сделать Варягу год назад, – погасить пожар недоверия и междоусобиц, расколовших некогда крепкое и здоровое тело воровской России после ухода Медведя, Дяди Васи и других патриархов криминального мира. Это, в общем, неплохо удавалось академику Нестеренко и его выкормышу – Варягу.
Но теперь, когда один развеян в прах над Канадой, а другой тоже вроде бы как не существует, Шрам был готов взять на себя непростую, но почетную миссию собирателя российских воровских регионов…
Ему предстояли трудные дни. Надо было снять надежный ресторан, расставить охрану, предупредить своих людей в городском управлении внутренних дел, чтобы не совались и не мешали ему отметить свой праздник… Ну и, конечно, приготовить для дорогих гостей молодых грудастых девок «без комплексов».
Он снял трубку и нажал кнопку вызова секретарши.
– Да, Александр Алексеевич? – отозвалась Лена.
– Слушай, узнай у кого-нибудь из наших, какой из новых ресторанов поприличнее? И чтобы с комнатами для отдыха, поняла?
– Поняла. Я слышала, Монин позавчера хвалил «Северную Венецию». Это гостиница, открылась в прошлом месяце. У них там есть ресторан с итальянской кухней.
– Итальянская кухня? – переспросил задумчиво Шрам. – А где это?
– Напротив «Авроры», на набережной, недалеко от Летнего сада.
– Годится. Соедини меня с директором. Но сначала найди Шейха, пусть зайдет.
Сева Волошев появился минуты через три. Такая оперативность Шраму очень нравилась. Шейха не приходилось долго искать, он всегда был под рукой. И его не надо было просить дважды – он все запоминал с лету и выполнял поручения мгновенно.
– Дружище, у нас есть кто-нибудь в ресторане «Северная Венеция»?
Сева на мгновение задумался.
– Начальник охраны. Костик Фролов.
– Костик Фролов? – удивился Шрам. – А кто его туда поставил?
– Я поставил, – спокойно ответил Шейх, – а что?
– Когда это ты успел?
– На прошлой неделе.
– А мне почему не доложил?
– Вот докладываю. Костик Фролов – в «Северной Венеции».
– Свободен!
Шрам усмехнулся: ну и молодец этот Шейх. Напрасно его в Кронштадте держали. Его надо было сразу поставить начальником личной охраны.
– Лена! – Он снял трубку. – Соедини меня с директором гостиницы «Северная Венеция».
– Сейчас соединю, Александр Алексеевич! Тут вам просили передать из Канады, что клиент, которого вы искали, от сделки отказался.
– Как отказался? – в недоумении воскликнул Шрам.
Он просто не поверил, что кто-то мог бы отказаться от таких бешеных бабок, какие он предложил за голову Варяга.
Днем раньше Сержант отослал в Канаду короткий телекс следующего содержания:
«В Петербурге не задержусь. В ближайшее время буду занят другими делами».
Это означало, что заказ Шрама он взять отказался. Пусть подыскивает себе не киллера, а гробовщика, подумал Сержант, выходя из здания почтамта.
Глава 26Хавайте что подали!
Огромный банкетный зал новенького пятизвездочного отеля «Северная Венеция» был полон гостей. Коммерсанты и политики, законные воры и артисты – все смешались в одной компании, собравшейся здесь чествовать Шрама, в миру крупного бизнесмена и уважаемого человека в воровской среде, хозяина Санкт-Петербурга.
Сегодняшний банкет устроили с особым размахом, хотя его хозяин отмечал вовсе не круглую дату. Но Саша Степанов специально позаботился о том, чтобы все прошло с шумом и блеском. Сто шестьдесят приглашенных должны были замаскировать трех-четырех самых важных для Шрама гостей, которых он вызвал из Москвы.
Он уже успел переговорить в небольшой курительной комнате с прибывшим по его приглашению из Москвы Тофиком и Юй Цуном. С добрейшим Тофиком, как всегда, хлопот не было никаких. Хитрый бакинец, двадцать лет назад ставший москвичом, как всегда, улыбался, соглашался, обещал и кивал.
А вот разговор с китайцем получился особенно тягостным, потому что старый прохвост никак не мог простить Шраму происшествия в «Арагви», хотя Шрам уверял китайского пахана, что сам стал мишенью для неизвестного. Как бы там ни было, Юй Цун молча глядел на Шрама непроницаемыми узкими глазами и без тени улыбки встречал самые лестные предложения петербургского смотрящего. А обещал тот московским китайцам немало – не только охраняемые пятачки на рынках, но и содействие в растаможке, уход от налогов и даже личную охрану «по дружбе» (то есть без отстегивания обычной «десятины» с прибыли). В конце концов ему удалось вырвать у китайца обещание в ближайшие полгода не вступать в конфликты с московскими группировками и немного умерить аппетиты. Шрам, конечно, не стал рассказывать китайцу, что он ищет мира и покоя в столице только для того, чтобы подготовить благодатную почву для будущего сходняка славянских бригад.
На приватной встрече с Костей Минаевым – он представлял ореховских – Шрам, наоборот, посулил всяческую помощь в выдавливании из Москвы «узкоглазых» и «золотозубых». Особенно Шрам напирал на то, что у него есть налаженные связи в центральном аппарате МВД, и пообещал лично позаботиться о том, чтобы в случае чего муровцы не слишком ретиво расследовали заказные убийства лидеров этнических группировок. Конечно, Шрам был сильно разочарован тем, что к нему на переговоры прислали какого-то вшивого Костю – звал он, разумеется, китов, а этот пацан был простым связным и не имел никакого особого веса в московском криминальном мире. Но приходилось хавать то, что подали.
Оставшись один, Шрам неторопливо выкурил сигарету. Рассудив, что, в общем, все три встречи хотя и не принесли ему оглушительной победы, но дали приемлемые результаты, Шрам повеселел. Тем более что у него сегодня еще было одно очень приятное дело…
Выйдя из курилки, Шрам ввинтился в гомонящую толпу разодетых мужчин и женщин. Он переходил от одной группы гостей к другой, чувствуя себя скорее влиятельным западным политиком, чем российским мафиози. Настроение у него было прекрасное, он весело хохотал, вежливо раскланивался и с явным удовольствием принимал поздравления.
Снисходительно посмеиваясь над остротами московского эстрадного шута, специально приеха