Женщина с удивлением уставилась на Хуана, с трудом соображая, что нужно странному сильно сутулому сеньору.
— Кто там меня спрашивает? — появился в полумраке тесного помещения капрал. — Какого дьявола мне мешают? Что вам угодно, сударь?
— Хотелось бы поговорить с вами об очень важном деле, сеньор капрал, — заикаясь проговорил Хуан, продвинувшись несколько вперёд, — Это для вашей милости будет очень выгодно, сеньор капрал. Сотня… — Хуан оглянулся на женщину. Получил утвердительный кивок и продолжил: — вам отвалят за это сотню золотых, сеньор.
Капрал посмотрел на возлюбленную. Оба поняли друг друга, и женщина согласно кивнула.
— Сотня золотых? Кто их мне даст и за что? — уже шёпотом спросил капрал.
— Сотня, сеньор капрал. И дело-то всего на полчаса.
— Проходи, приятель, — посторонился он, давая дорогу Хуану. — Ну-ка сядь и растолкуй мне, что к чему. Я аж вспотел от волнения. Ну-ка налей мне, — двинул кружку ближе к настороженно стоящей женщине. — И гостю плесни!
Хуан с жадностью выпил вино, вытерся рукавом.
— Мой хозяин должен вывезти со склада форта немного старого оружия с порохом и пулями. Вы, сеньор капрал можете на этом заработать сотню. Как это провернуть, чтобы всё прошло без задоринки, и чтобы никто не пострадал? Подумайте и вы, господин, не останетесь в накладе.
— Гм! Трудное дело. Капитан меня ненавидит, и с ним трудно будет справиться. Если только использовать праздник. Он будет через три дня. В это время почти все солдаты будут в городе пить вино и тискать «старательниц». Хорошо бы поднять стрельбу. В праздник это примут за салют.
— Очень хороший план, сеньор капрал! Когда я могу с вами вновь встретиться и окончательно договориться? Вам понадобится время на подготовку.
— Завтра я поговорю с комендантом. Хотя не уверен, что он примет мои предложения относительно праздника. Буду уговаривать. Вечером приходи сюда. Надо постоянно сноситься, сеньор, друг с другом. Времени-то мало осталось. А когда монеты?
— Хозяин мне разрешил вручить в случае вашего согласия только три эскудо, сеньор капрал. Остальное только после успешного завершения дела.
— Печально! Но и три монетки — дело хорошее! Давай их!
Хуан вспомнил слова коменданта про своего капрала, и понял, что тот был совершенно прав. Этот Гавиланес согласился даже слишком быстро. Показалось даже, что это может быть ловушкой.
— Сиро, завтра праздник всех святых, и в городе будет шумно и весело. А у нас начнётся работа. Ты приготовил лодку? Народ верный?
— Вроде бы всё хорошо, сеньор. Что ещё?
— Уточним вечером. Мне ещё надо переговорить с нужным человеком. Потом всё расскажу тебе.
Капрал был навеселе, и настроение имел слишком бодрое и возбуждённое.
— Комендант без возражений согласился со мной! Это его старость так настроила. К лучшему! Так, слушай! Завтра часов в восемь вечера подходи к воротам казармы. Часовому скажешь, что ко мне. Он пропустит. Деньги не забудь прихватить, приятель. Я буду ждать с моими людьми. Трёх человек хватит?
— Думаю, что хватит. Ящики готовы к погрузке?
— Всё ждёт тебя! Телеги есть? Без них дело не сделать. Быстро грузим, и на прощание постреляем в воздух.
— А комендант? Что с ним делать?
— Комендант отправится в гости к коррехидору. Я это знаю точно. Его не будет в казарме часов до десяти вечера. Часовой к тому времени будет крепко спать на посту. Всё усёк, старик?
Они ещё поговорили немного, уточнили мелочи и Хуан удалился, раздумывая о завтрашнем трудном деле.
После сиесты толпа народа вышла на главную площадь, неся разукрашенные статуи святых. Пахло ладаном, свечами и по́том разогретых вином и солнцем людей. Масса цветов и шныряющая везде детвора.
Хуан в это время платил большие деньги, нанимая извозчиков для перевозки ящиков. Но ничего другого придумать не мог.
Он проверил лодку, раскинул мозгами, прикидывая грузоподъёмность судёнышка. Вроде бы подходило.
К восьми часам он с четырьмя подводами подъехал к воротам казармы. Часовой, изрядно выпивший, едва ворочал языком. Пропуск оказался легче ожидаемого, Вот и склад — приземистое, врытое в землю помещение. Капрал уже поджидал с тремя солдатами.
— Всё готово, сеньор! — прошипел капрал. — Можно грузить?
— Проверить надо, сеньор капрал, — воспротивился Хуан и показал вскрывать крышку ящика.
— Это же сколько времени понадобится?
— Проверяю! — решительно ответил Хуан и принялся ломиком отдирать крышку.
— Посветите фонарём. Ага! Мушкеты. Возьмём один и зарядим. Подайте все необходимое!' Я быстро. Запаливайте фитиль.
Капрал нервничал, волновался, но Хуан уже не обращал на него внимания, он продолжал возиться, потом поднял мушкет и выстрелил.
Звук выстрела никого не пробудил. К тому же из-за холмов надвигалась гроза, и гром уже тихонько ворчал временами. Молнии сверкали вдали.
Почти час потребовалось людям для погрузки всех ящиков.
— Трогаем! — прокричал Хуан и четыре телеги с трудом двинулись к воротам.
Часовой спал, казарма молчала и лишь два огонька на вышке тускло светили в ночной темноте. Гром громыхал уже значительно ближе.
Капрал оставил солдат в казарме и шагал рядом с Хуаном. Тот чувствовал его сомнение и подумывал, как сподручнее и незаметно бросить его на землю, не привлекая постороннего внимания. Издали доносились песни, музыка и вопли празднующих людей. В небо изредка взвивались ракеты, освещая тёмные переулки, отражаясь в стёклах окон.
Хуан отстал от телег, что должно было означать расчёт за помощь. Капрал готов был уже протянуть руку за кошелём, как рука Хуана скользнула в солнечное сплетение и его ладонь врезалась в живот. Капрала согнуло. Он ойкнул и гут же получил удар по шее, по почкам и в висок, что окончательно заглушило попытки вопить. Тело капрала зачернело на дороге.
Разгрузка и погрузка на лодку прошла быстрее. Все спешили получить окончательный расчёт. В полчаса всё было закончено.
Хуан стоял у борта лодки, наблюдая, как берег медленно растворялся в черноте ночи. Молнии сверкали уже совсем близко, а гром раскалывал небо, торопя людей побыстрее покинуть праздничные улицы.
— Шквалы могут случиться, — обернулся Хуан к старшему лодочнику, сидящему на корме и правившего румпелем. — Не мешало бы укрыться где-нибудь.
— Пройдём мили две и войдём в речку, что протекает чуть западнее, сеньор. Там и хижина есть. Можно согреться и обсохнуть.
— Торопись туда, амиго! Дождь скоро хлынет.
— Успеем! Тут близко. Лучито, подправь парус! Полощет, не видишь, что ли! И сядь на вёсла!
— Мы тоже можем погрести, — сказал Хуан и толкнул Сиро к банке. — Поработаем малость, а то закисли здесь совсем.
Лодка пошла быстрее, но и ветер быстро нарастал. Парус напрягся, затрепетал. Брызги посыпались в лодку каскадами. Лучито уже бросил вёсла и взялся за черпак. Волна быстро разгонялась.
— Хорошо! — кричал хозяин лодки. — Хорошо идём, говорю! Скоро на месте будем. Бросайте грести, а то как бы весло не сломать или руку не вывернуть на волне. Успеем!
Успели. Хуан ничего не видел, кроме светлых гребней волн, но в мгновенных вспышках молний хозяин как-то умудрялся правильно вести лодку.
Вошли в устье речки. Нагонная волна помогала ходу. Саженях в восьмидесяти лодка подошла к дощатому причалу и Лучито ловко выпрыгнул на помост и укрепил швартовый канат за бревно.
Здесь качка мало ощущалась. Но Хуан предпочёл перегрузить порох в кожаных мешках в хижину, чернеющую выше на берегу.
В хижине затеплился огонёк в очаге. Запахло подгорелыми лепёшками из касавы, на сковороду хозяин бросил четыре больших куска рыбы. Чад масла и аромат рыбы разбудил аппетит настолько, что все начали под шум дождя глотать слюну.
К полуночи гроза ещё не утихла. Но усталые контрабандисты уже спали сном праведников.
Утро оказалось лучезарным, промытым бурным дождём, сдобренное весёлыми криками птиц. Лодка одиноко стояла у причала, накрытая парусом, слегка покачиваясь. Быстро погрузились в лодку, готовясь к плаванию. Впереди был ещё один день под палящим солнцем.
— Сеньор, надо поспешить, — заметил хозяин лодки, указал кивком на заходящее солнце. — Трудно будет в темноте входить в бухту. Я тут всего раз был. И то давно, в молодости.
— Как раз наоборот. Мы не спеша пройдём город и войдём в речку саженей на двести. Лучше выше. Там и выгрузимся.
— Сумеем ли, сеньор? Темно будет.
— Я сумею, хозяин, это моё дело. Я уже обследовал речку. Кончится отлив, и мы спокойно войдём.
Редкие огни города медленно проплывали по правому борту. Вот и устье. Хуан сел на корму, остальные спустили парус и взялись за вёсла.
— Хватит! — Он встал, всматриваясь в темноту берега. — Пристаём.
Сын хозяина спрыгнул в воду и со швартовым канатом в руке вылез на берег. Лодку притянули ближе, привязали к стволу пальмы.
— Костёр палите, ребята, — распорядился Хуан. — Вы ужинайте, а я пойду в город. Растра приведу мулов, погрузим всё на них. Сиро, смотри не обнаружь груз перед любопытными. Гони всех!
Хуан по отыскавшейся тропинке пошагал к окраине города. Через мост прошёл в сам город и поднялся к своему дому.
В окнах огней не было, и Хуан осторожно открыл дверь, зная, как это делается. Ступая без сапог, пробрался в свою каморку и тут же улёгся спать. Он с удовольствием вдыхал знакомый запах своей подушки, улыбаясь завтрашнему удивлению и радости домашних, когда он выйдет к ним на завтрак.
Очень хотелось побывать в комнате Миры. Но она спала вместе с Томасой, а это всё меняло. Он так и заснул, с улыбкой на лице. Усталость брала своё.
— Боже! Это же Хуан! — вскочила Томаса, тут же покраснев от удивления и возбуждения. — Откуда вы взялись?
Мира медленно поднялась из-за стола и потом прыжком бросилась к тому на шею, впившись губами в его небритую щёку.
— Ты что, спал у себя? А мы ничего и не слышали! Почему не разбудил?
— Зачем? Вы спали, я устал. Поспешил отойти ко сну. Ничего не произошло?