— Я не знаю, сеньор, — в глазах девочки промелькнул испуг или беспокойство. Но Сиро тут же заметил:
— Ты садись вон к тому дяде, и мы отвезём тебя к твоей богатой тёте. Быстрей! Мы спешим.
Сиро забыл про мальчишку. Тот напомнил о себе:
— Сеньор, а обещанное? — протянул руку, никогда не мытую.
— Рассчитайся с мальчишкой и садись! — прикрикнул Бласко на товарища, видя, как тот колеблется, скупясь расстаться с монетой.
— Бери! И помни, о чём мы договаривались! Пока!
Сиро помог Мунтале забраться в ящик двуколки и Бласко чмокнул губами, трогая мула с места.
— Маму надо предупредить, сеньоры, — неуверенно сказала Мунтала. — Будет сильно ругать меня и… бить, — добавила она, опустив голову.
— Не беспокойся об этом, девочка, — ответил Бласко, подгоняя ленивого мула, дольше тебя никто не станет бить. Скоро ты будешь жить в богатом большом и красивом доме, и никто тебя не тронет.
— А как зовут ту тётю, что берёт меня, сеньор?
Бласко скосил глаза на Сиро.
— Будешь звать её тётя Мира. Она добрая, молодая и очень красивая. Ты не пожалеешь, что согласилась поехать к ней.
— Я боюсь, сеньоры! Я закричу, если вы меня не отпустите.
— Не вздумай, глупышка! Иначе нам ничего не останется, как связать тебя и заткнуть рот грязной тряпкой. — Сиро грозно нахмурил брови, оскалив жёлтые зубы. — Сиди тихо и всё будет хорошо.
Девочка притихла.
Бласко посмотрел на девочку с жалостью. Она была грязна, кроме тряпки вокруг худых бёдер ничего не было. От неё дурно пахло, и он молвил, не поворачивая головы:
— Её не мешало бы искупать и приодеть.
— Ещё чего! — с возмущением ответил Сиро. — Спешить надо. Потом когда-нибудь. Потерпит.
Бласко не ответил, но про себя решил, что на ближайшем привале обязательно займётся девчонкой.
Город они покинули довольно скоро. Дорога потянулась среди буйной тропической растительности. Мужчины продолжали ехать в двуколке. Лошади в поводу шагали сзади.
Сиро уже прикладывался к бутылке, Бласко правил, а Мунтала дремала, насытившись куском колбасы, сыром и двумя бананами.
Близился вечер. Сиро был пьян и спал, привалившись к спинке ящика, плетёного из толстых прутьев.
Они проехали асиенду. Бласко искал место для ночлега. Просить его у хозяев усадеб не хотел, опасаясь ненужных расспросов.
Переехали вброд ручей.
— Хорошее место для ночлега, — заметил Бласко. — Свернём вправо и расположимся. И ручей рядом, и трава есть для этих наших животных.
Ему никто не ответил. Сиро спал, девочка ещё боялась и молча наблюдала, как Бласко правил мулом, изрядно уставшим.
— Слезай, Мунтала. Будем лагерь разбивать. Ты когда-нибудь это делала?
Бласко с улыбкой смотрел на замухрышку. Та серьёзно спрыгнула на траву. Оглядевшись, спросила несмело:
— Дядя Бласко, а далеко ехать до тёти… Миры?
— Далеко! Дня три. Завтра мы поедем верхами, а ты будешь править. Справишься. Мулу будет легче тащить эту коробку. Будет быстрее. Ладно, иди к ручью набрать воды в котёл. И дров собери для костра. А я животными займусь. Пусть пасутся.
Солнце ещё не село, а вода в котле уже забулькала. Кусок говядины издавал приятный аромат вкусного бульона. На угольях пеклись лепёшки из кассавы и бананы. Мунтала присматривала за всем этим с важным видом. Сиро ещё не просыпался, а Бласко возился в двуколке.
— Дядя Бласко, а что я мамке скажу, когда она меня найдёт?
— Она тебя не найдёт, Мунтала. И не думай об этом. Вот приедем завтра в деревню, куплю тебе юбку и кофту, а то уж слишком ты жутко одета. В таком виде тебе никак нельзя появляться на людях.
— У меня будет настоящая юбка и кофта? — Глаза Мунталы весело заблестели.
— Не будешь же ты ходить в этой тряпке! Лепёшки готовы? Пошли к ручью. Надо тебе хорошенько помыться и тряпку простирать. Идём же! — прикрикнул Бласко, видя, что девочка сильно смущается.
— Я буду голая ходить, пока будет сохнуть эта… тряпка?
— Я тебе дам свою сорочку. Она у меня ещё чистая. Вроде платья будет тебе. Поясом подпояшем, рукава закатим и сойдёт. Пошли же!
Бласко схватил за руку упирающуюся Мунталу и повёл к ручью.
— Ты ещё маленькая, чтобы стесняться меня, — строго молвил Бласко. — Поторопимся, а то бульон выкипит и мясо подгорит. Ладно. Купайся сама, но с песочком. Вот, наденешь потом, — он бросил на куст сорочку жёлтого цвета без всяких украшений и кружев.
Отошёл, потом повернулся и стал следить, как она моется. Было смешно от неуклюжести девочки, но она старалась, пока не посчитала дело сделанным.
— Другое дело! — раскрыл Бласко свои объятия, приглашая Мунталу подойти и принять его поздравления с омовением. — Теперь от тебя не воняет. Смотри за ужином, а я пойду тоже окунусь с дороги.
К обеду въехали в деревушку дворов в пятнадцать. Решили остановиться до утра здесь.
— Надо продуктов купить, одежду Мунтале, а там и до вечера недалеко, — Сиро многозначительно подмигнул. — Идите, добывайте одежду, а я займусь ночлегом. Надо передохнуть.
Бласко скоро в одной из лучших халуп деревни уговорил хозяйку продать им почти новую юбку и лёгкую кофту с лентами. Ещё купил кувшин молока и масла маленькую калебасу. Молоко они тут же выпили с Мунталой, масло спрятали в сумку.
— Это для приготовления пищи на костре. Пригодится, — Бласко серьёзно и ободряюще смотрел на девочку. — Хорошо бы дома была Луиса.
— А кто это, сеньор?
— Тётя Мира по доброте своей приютила одну девочку, метиску. Она учится и воспитывается в монастыре святой великомученицы Магдалены, недалеко от города, где ты будешь жить, — ответил Бласко. — Я ещё не видел её. Так что ничего не могу сказать о ней. Да, ей дет одиннадцать, а, может, и меньше.
— Она большая. Мне только шесть.
— А когда будет семь?
— Я не знаю, сеньор. Мамка как-то говорила, что сразу после дня святого Сильвестра. А когда это, я не знаю.
— Приедем домой и узнаем, что это за день такой. И не называй меня сеньором, Мунтала! Я тебе не сеньор! Скорее ты для меня сеньорита. Поняла?
— Как же так сень… дядя Бласко? У меня язык не повернётся так вас называть… по имени, что ли?
— Лучше всего, сеньорита! — улыбнулся Бласко, приучая её к такому повороту в её судьбе.
Она смутилась, покраснела, но не ответила. Лишь подходя к хижине, где заметили их двуколку и животных, она спросила:
— А почему этот се… дядя Сиро такой сердитый? Он мне не нравится. Его я даже немного побаиваюсь. Вы вот с добром ко мне относитесь.
— Он просто от природы такой хмурый, сеньорита. И не надо называть меня на «вы». Донья Мира может рассердиться на это.
— Она строгая? — с опаской спросила Мунтала.
— Совсем нет! Но ты ведь теперь сеньорита, а я простой работник.
— Я согласна, Бласко! Мне даже так лучше. Я не привыкла выкать. Но и ты чтоб не выкал. Мне хочется быть с тобой в дружбе.
Они вошли в калитку. Пожилой хозяин из зажиточных, хотя здесь все были бедными, встретил Бласко с Мунталой немногословным приветствием, предложил:
— Отобедаете в саду, сеньоры? Скоро будет готово.
— Если позволите, — согласился Бласко и добавил: — Где наша девочка может переодеться?
Хозяин завёл Мунталу в полутёмную комнатку, и вскоре она вышла на свет божий в сильнейшем смущении. Новый наряд был впору, и теперь она выглядела вполне прилично в юбке ниже колен из дешёвого материала яркой расцветки с преобладанием синего цвета. Кофта была оранжевого оттенка, и красная лента блестела в волосах.
— Настоящая сеньорита! — воскликнул довольный Бласко. — Не стыдно продолжить путь. Потом сеньора Мира завалит тебя нарядами. Ещё заставит туфли с дорогими пряжками носить.
— Я не смогу так ходить, дядя Бласко. Никогда не носила туфель.
— Девочки ко всему красивому быстро привыкают, — успокоил её Бласко.
Два дня на запад спешили всадники и девочка с вожжами в руках, гордая доверием взрослых.
— Мунтала, смотри вперёд! — прокричал Бласко, указывая рукой на показавшуюся впереди колокольню церкви. — Это наш город! Ещё четверть часа — и мы будем дома! Приготовься!
Девочка побледнела от страха, ответить не нашлась, только опустила вожжи.
— Подвинься, что-то ты растерялась, а впереди мост. Дай я править буду, — Сиро бесцеремонно оттеснил её с середины ящика и схватил ремни.
— Я поскачу предупредить хозяев! — крикнул Бласко и ударил коня каблуками. Тот взбрыкнул, крутанул недовольно головой и поскакал через мост, грохоча подковами по расшатанным доскам.
Все домочадцы высыпали встречать племянницу сеньоров.
— Боже! Да она почти белая! — послышался голос Клементины, прибежавшей к воротам. — И совсем кроха!
— Здравствуй, племянница! — раскрыла объятия Мира. — Наконец ты дома! Иди к тёте Мире, моя ненаглядная! Дай тебя поцелую!
Бласко тихо улыбался, вспомнив, что задержался у реки, чтобы девчонка умылась хоть немного. И теперь радовался своей предусмотрительностью.
Мира держала Мунталу за руку, ведя её в дом. Девочка ещё не произнесла ни слова, всё глазея вокруг. Испуг явственно проступал на её лице.
Мира отдавала распоряжения двум служанкам:
— Горячей воды для мытья, обед в столовую и комнату. И поторопитесь. Мунтала, ты чего молчишь? Скажи хоть слово, милая моя племянница!
— Я не знаю, что сказать… тётя…
— Ты не бойся, Мунтала! Здесь тебя никто не обидит. Говори всё смело. Скоро Хуан приедет. Познакомишься с ним. Он хороший дядя. Это он организовал приезд твой сюда. Ты скоро освоишься, и тебе понравится.
— Ине об этом уже говорил дядя Бласко… тётя.
— Сеньора, всё готово для купания, — молвила служанка, входя в гостиную.
— Мунтала, купаться! Тебя проводит эта тётя, — указала на служанку. — Потом будем обедать. Ты проголодалась?
Девочка неопределённо повела плечом и последовала за служанкой.
В отдельной комнате стоялл огромное корыто с высокими краями, пахучая вода манила теплом и мылом. Мыло впервые встретилось на жизненном пути девочки, и она с любопытством смотрела, как из него возникали хлопья ароматной пены.