ости меня, милый мальчик, — к вам троим, чтобы справиться с этим. А пока не смогли бы вы помешать ему в ярости убежать отсюда? Есть еще вещи, которые мне необходимо обсудить с Серегилом, прежде чем он покинет Ореску.
— Хотелось бы мне, чтобы его гнев прошел быстро, — поморщился Микам. — Мне не особенно хоЧется торчать в Римини, когда я так близко от дома. Я уже четыре месяца не видел жену!
— Кого? — изумленно повернулся к нему Алек. Микам хитро подмигнул ему:
— Нам так много пришлось удирать и сражаться, что эта тема как— то не возникла в наших разговорах. Однажды, когда мы только еще познакомились с Серегилом, мы с ним раскрыли заговор против царицы. Главаря казнили, и Идрилейн в награду отдала нам часть его владений. Серегил особенно не интересовался землями, так что они достались мне. Правда, управляется там в основном Кари — я-то все время в разъездах. Вот она с девчонками и хозяйничает.
— Девчонками?
Микам заметил, как Нисандер игриво подмигнул Алеку:
— Этот головорез обзавелся тремя дочерьми.
— А внуки есть? — спросил Алек сухо.
— Надеюсь, что нет! Старшая, Бека, всего на год или на два старше тебя; она собирается служить в армии. Серегил обещал похлопотать, чтобы ее взяли в царскую конную гвардию. Две другие, Элсбет и Иллия, еще слишком молоды, чтобы думать о замужестве. — Неожиданно зевнув, Микам так потянулся, что его камзол затрещал по швам. — Клянусь Пламенем, ну и устал же я! После такой скачки уснешь посреди Морского рынка и не заметишь! Пойду-ка я к Серегилу, пока еще держусь на ногах. Но только сначала скажи мне одну вещь, Нисандер.
— Он серьезно посмотрел на волшебника: — На данный момент я готов согласиться с тем, чтобы ты держал все в секрете. Ты ведь знаешь, что всегда можешь на меня положиться, — как, впрочем, и на Серегила, несмотря на все его фокусы. Но если дело хотя бы наполовину так серьезно, как это следует из твоих слов, то разве нам не грозит опасность? С тех пор, как я побывал в Черных топях, я не нахожу себе места. Все время, пока я добирался сюда, я видел перед собой Серегила и Алека, распростертых на том камне. А теперь ты еще сказал, что он пострадал от злых чар. Не мог ли Мардус проследить за нами — от Вольда до Римини? И не отправится ли он по моим следам, когда завтра я двинусь к дому? Нисандер глубоко вздохнул.
— Пока я не вижу признаков такой погони. Но как ни хотелось бы мне заверить тебя, что опасности нет, что Серегил и Алек ускользнули от своих преследователей, я не могу быть в этом уверенным. Но в одном ты можешь на меня положиться: я никогда — каковы бы там ни были мои клятвы — не стану давать вам ложных заверений. Я буду присматривать за вами со всем доступным мне вниманием, но и вы сами не должны терять бдительности.
Микам нахмурился и потеребил усы.
— Мне это не нравится, Нисандер. Мне это совсем не нравится, однако я доверяю тебе. Пойдем, Алек, поищем Серегила. Если он еще не остыл, ты поможешь мне окунуть его в конскую поилку.
Сначала они решили проверить, нет ли Серегила в спальне. Его мешок лежал на полу, рядом оказалась неряшливая груда карт и пергаментных свитков. На кресло был брошен дорожный плащ, тут же валялись несколько туник и скомканная шляпа. Из-под кровати выглядывал, как собачий нос, старый сапог. Расчески, моток бечевки, стакан, кусочки кремня были разложены на подоконнике, словно приготовленные для какой-то церемонии.
— Он еще не отбыл, — заметил Микам, оглядывая беспорядок в комнате. — Но прежде чем мы пойдем его искать, я хотел бы услышать, что случилось с вами в пути.
Алек снова перечислил свои приключения и описал странную болезнь Серегила. Когда он закончил, Микам глубоко вздохнул и провел рукой по рыжей щетине на подбородке.
— Это не такая история, чтобы человек спокойно мог выбросить ее из головы, согласен. Но все-таки должен же Серегил понимать, что Нисандер не будет ничего от него скрывать без очень веской причины. Клянусь, нет человека хитрее и смелее Серегила, но он становится сущим ребенком, стоит ему столкнуться с чем-то, что не удается повернуть на свой лад. — Микам снова широко зевнул. — Ладно, давай кончать с этим делом.
— Где будем искать? — спросил Алек, следом за Микамом выходя из комнаты. — Он может быть где угодно.
— Ну, я знаю, с чего начать. — Микам повел юношу в сторону конюшни. Серегил оказался в одном из стойл: он чистил скребницей измученного коня Микама.
— Ты чуть не загнал несчастное животное. — Серегил даже не потрудился взглянуть на вошедших; его сапоги были в навозе, одежда в пыли и конской шерсти. С плеча свисала пропитанная конским потом тряпка, а полоса грязи на щеке придавала ему весьма печальный вид.
Микам прислонился к коновязи у входа.
— Ты вел себя как дурак, знаешь ли. Я-то думал, ты не станешь подавать плохой пример Алеку.
Серегил кисло посмотрел на него и снова взялся за скребницу.
Микам некоторое время молча следил за ее движениями.
— Ты поговоришь с Нисандером до своего отъезда? Серегил мрачно уставился на грязный лошадиный бок.
— Как только закончу.
— Похоже, нам все-таки не придется окунать его в поилку, э? — улыбнулся Алеку Микам. — А я так предвкушал это удовольствие!
— А когда ты отправляешься?
Микам уловил нотку вызова в голосе друга.
— Как только рассветет. Кари спустит с меня шкуру, если я задержусь. Почему бы вам двоим не отправиться со мной вместе? Сейчас охота должна быть хороша, да и заняться обучением Алека не помешало бы. Бека будет для него подходящей противницей.
— Сначала я хочу устроиться в «Петухе», — ответил Серегил.
— Как хочешь. Когда ты в таком настроении, от тебя никакой пользы.
Микам снова зевнул и стиснул руку Серегила. Он смотрел ему в глаза до тех пор, пока не заставил того против воли улыбнуться. Довольный результатом, Микам хлопнул Алека по плечу.
— Я усну прежде, чем вы дойдете до башни, поэтому прощаюсь с вами сейчас. Да сопутствует вам удача в сумерках!
— Тебе тоже. — ответил ему Алек.
Перевернув ведро, Алек уселся на него и стал смотреть, как Серегил заканчивает чистить коня.
— Он ведь здесь обычно не задерживается, верно? Серегил пожал плечами:
— Микам? Иногда задерживается, хотя и не так часто, как раньше.
Что-то в голосе Серегила сказало Алеку, что развивать эту тему не стоит.
— А что это за «Петух», куда мы с тобой отправляемся?
— Мой дом, Алек. Мы с тобой сегодня поедем домой. — Серегил повесил скребницу на гвоздь. — Дай мне минутку поговорить с Нисандером, а потом заходи попрощаться с ним.
Дверь Серегилу открыл Теро. Обменявшись, как обычно, угрюмыми кивками, они прошли мимо полок с книгами и рукописями в рабочую комнату. Следуя за молодым магом, Серегил заметил, как тот напряжен, и улыбнулся про себя. Для их сильной взаимной неприязни никогда не было особой причины, но они невзлюбили друг друга с первого взгляда. Чтобы не обижать Нисандера, они поддерживали перемирие, но тем не менее никогда не чувствовали себя свободно друг с другом, хотя ни за что и не признались бы в этом.
Серегил считал, что он выше таких мелочей, как ревность или зависть. Что из того, что Теро занял его место при Нисандере и оказался в некоторых отношениях более подходящим учеником, чем он сам? У Серегила не было оснований сомневаться в добром к нему отношении Нисандера, как и в важности их совместной работы. Поэтому нелюбовь к Теро, решил он, — вещь чисто инстинктивная, непреодолимая и, возможно, оправданная.
— Он в гостиной, — сообщил Теро Серегилу, возвращаясь к своим занятиям за одним из столов.
Нисандер сидел у очага, все еще печально глядя в огонь. Серегил прислонился к притолоке двери и откашлялся.
— Я вел себя как идиот. Нисандер отмахнулся от извинений.
— Входи и садись. Знаешь, я как раз думал: много времени прошло с тех пор, как ты проводил под этой крышей столько же времени, как сейчас.
— Слишком много, боюсь.
Нисандер посмотрел на него с грустной улыбкой:
— Действительно, слишком много, раз ты подумал, будто я могу что-то скрывать от тебя из недоверия. Серегил смущенно поерзал в кресле.
— Я знаю, это не так, но не рассчитывай, что я просто кивну и с улыбкой приму твое решение.
— На самом деле ты воспринял все не так уж плохо. Ты все еще намерен сегодня уехать?
— Мне пора вернуться к делам, да и Алек чувствует себя не в своей тарелке. Чем скорее мы начнем действовать, тем лучше будет для нас обоих.
— Не перескакивай через этапы в его обучении, — предостерег Нисандер. — Мне не хотелось бы, чтобы кто-то из вас попал в руки палача за воровство.
Серегил задумчиво посмотрел на старого друга:
— Он тебе нравится.
— Конечно, — ответил Нисандер. — У мальчика острый ум и благородное сердце.
— Это тебя удивляет?
— Только в том отношении, что ты взял на себя ответственность за другого человека. Ты всегда был одиночкой.
— Я ничего такого не планировал, поверь. Но по мере того, как я узнавал его лучше… Не знаю, в чем дело. Пожалуй, я просто привык к его компании.
Несколько секунд Нисандер внимательно всматривался в лицо друга, потом мягко сказал:
— Он очень молод, Серегил, и явно глубоко уважает и любит тебя. Надеюсь, ты это понимаешь?
— Мои намерения в отношении Алека вполне благородны! — вспыхнул Серегил. — Уж ты-то должен бы…
— Я хотел сказать совсем не это, — спокойно прервал его маг. — Тебе следует иметь в виду не только его обучение. Ты должен стать ему другом, а не просто учителем. Приходит время, когда мастер признает своего ученика равным себе.
— В этом-то все и дело, не правда ли?
— Рад, что ты это понимаешь. И ты должен быть с ним честен. — Нисандер посмотрел на Серегила с глубокой серьезностью. — Мне известно, что есть вещь, о которой он не подозревает. Почему ты не сказал ему о его истинном…
— Я обязательно это сделаю! — быстро ответил Серегил, услышав за дверью шаги Алека. — Сначала я не был уверен, а потом начались неприятности. Я просто не нашел еще подходящего момента. Ему и так изрядно досталось за последние недели.