и слышал, как на рассвете в тумане поют русалки. Я ходил по залам дворца, построенного в незапамятные времена, и пожимал руку тем, кто первыми поселился в нем. То, о чем я говорю тебе, — не легенда и не плод моего воображения, Алек, я действительно все это испытал… и многое другое в придачу Алек молча ехал с ним рядом; волна смутных, но завораживающих образов захлестнула его.
— Ты говоришь, что не можешь представить себе жизни иной, чем та, которую ты ведешь, — продолжал Серегил, — но позволь тебе сказать: тебе просто никогда не представлялся шанс попробовать что— то еще. Я предлагаю тебе такой шанс. Поедем со мной на юг после Вольда, и ты увидишь, как много в мире всего — не то что в твоих лесах
— Но воровать?..
В кривой улыбке Серегила не было ни следа раскаяния.
— Что ж, должен признаться, что в свое время я не пренебрег кошельком-другим и многое из того, что я делаю теперь, тоже может быть названо воровством — зависит от того, кого ты об этом спросишь. Но ты только подумай — чувствовать, что ты преодолеваешь невероятные препятствия ради благородной цели! Подумай о возможности путешествовать по землям, где герои легенд встречаются тебе на каждом шагу, где даже цвет морских волн — что— то, чего ты себе никогда не мог вообразить! Я снова тебя спрашиваю — хочешь ли ты всю жизнь оставаться просто Алеком из Керри или предпочтешь увидеть, что лежит за пределами твоих лесов?
— Но это… честная жизнь? — настаивал Алек, стараясь противостоять соблазну.
— Большинство тех, кто нанимает меня, великие властители и благородные люди.
— Все это выглядит довольно опасным, — заметил Алек, понимая, что Серегил снова уклонился от прямого ответа.
— Но в этом-то и вся прелесть! — воскликнул Серегил. — И ты можешь разбогатеть!
— Или быть повешенным? Серегил ухмыльнулся:
— Это как повезет.
Алек, задумчиво нахмурив брови, грыз ноготь.
— Что ж, ладно, — решил он наконец, — мне хотелось бы отправиться с тобой, но только сначала ответь мне прямо на кое-какие вопросы.
— Хоть это и не в моей натуре, но я постараюсь.
— Насчет войны… Той, о которой ты говорил, что она скоро начнется. На чьей ты стороне?
Серегил глубоко вздохнул:
— Ты имеешь право знать. Я предпочитаю скаланцев, но и ты, и я будем в большей безопасности, если не станем особенно об этом распространяться.
Алек покачал головой:
— Три Царства далеко отсюда. Трудно поверить, что война между ними затронет и здешние края.
— Ради золота и плодородных земель люди готовы на все, а и того, и другого на юге, особенно в Пленимаре. давно уже не хватает.
— И ты собираешься остановить их?
— Едва ли, — фыркнул Серегил. — Мне такое не по силам, но я сделаю все, чтобы помочь тем, кто может это сделать. Что еще ты хочешь знать?
— Куда мы отправимся после Вольда?
— Ну, в конце концов в мой родной город — Римини, хотя сначала…
— Что? — Глаза Алека расширились. — Ты хочешь сказать, что живешь в Римини? В том самом городе, где обитают волшебники?
— Так что же ты решаешь?
Остатки прежних сомнений заставили Алека помолчать еще несколько секунд. Потом, глядя Серегилу в глаза, он спросил:
— Почему?
— Что почему? — недоуменно поднял бровь тот.
— Ты ведь совсем меня не знаешь. Почему же ты хочешь, чтобы я отправился с тобой?
— Как тебе сказать? Пожалуй, дело в том, что ты мне кое-кого напоминаешь.
— Кого-то, кого ты знал раньше? — недоверчиво переспросил юноша.
— Того, кем я когда-то был. — Кривая улыбка снова появилась на лице Серегила. Он снял перчатку с правой руки и протянул ее Алеку. — Ну так что, решено?
— Пожалуй. — Алек с изумлением заметил в выражении глаз спутника что-то похожее на облегчение, когда пожал ему руку. Но в следующее мгновение оно исчезло, и Серегил начал обсуждать планы на ближайшее будущее:
— Прежде чем мы доберемся до Вольда, нам нужно кое о чем позаботиться. Насколько хорошо тебя знают в городе?
— Мы с отцом всегда останавливались в торговом квартале, чаще всего — в «Зеленой ветке». Но, кроме хозяина гостиницы, там сейчас не должно быть никого, кто меня знает.
— Все равно не стоит рисковать. Нужно правдоподобное объяснение того, почему ты вдруг путешествуешь вместе с Ареном Виндовером. Вот тебе первое задание: придумай три убедительные причины Алеку Охотнику оказаться в компании барда.
— Ну, наверное, можно рассказать о том, как ты меня спас…
— Нет, нет, это совсем не годится! — перебил его Серегил. — Во— первых, совершенно ни к чему сообщать, что я — а точнее, Арен — был поблизости от владений Асенгаи. Во-вторых, у меня есть твердое правило: никогда, никогда не говорить правду, разве что только не останется другого выхода или правда окажется столь неправдоподобной, что в нее все равно никто не поверит. Запомни это на будущее.
— Ну хорошо, — еще раз начал Алек, — на меня напали бандиты, а ты…
Серегил кивнул и знаком предложил ему продолжать. Алек повозился с уздечкой, перебирая в уме варианты.
— Это, конечно, в какой-то мере правда, но можно было бы сказать, что ты нанял меня в качестве проводника. Отец иногда нанимался…
— Неплохо. Продолжай.
— Или, — Алек довольно улыбнулся, — Арен взял меня в ученики.
— Совсем недурно для первой попытки, — снисходительно кивнул Серегил. — Особенно хорош был бы рассказ о том, как я тебя спас. Преданность человеку, которому ты обязан жизнью, понятна и не вызывает вопросов. К несчастью, репутация Арена такова, что никто в эту историю не поверит. Боюсь, Арен трусоват. А вот вариант с проводником едва ли годится. В окрестностях Вольда Арен Виндовер хорошо известен, и раз уж барды зарабатывают себе на жизнь, кочуя от ярмарки к ярмарке, с какой стати нанимать проводника, если и так знаешь дорогу?
— Ох… — разочарованно протянул Алек.
— Зато идея взять ученика как раз в духе Арена. К счастью, ты неплохо поешь. Только вот способен ли ты и думать, как бард?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, предположим, ты оказался в придорожной таверне. Какие там у тебя окажутся слушатели?
— Торговцы, конюхи, солдаты.
— Прекрасно! И предположим, что все они уже крепко нагрузились и требуют от тебя песни. Какую балладу ты выберешь?
— Что-нибудь вроде «Смерти Арамана».
— Хороший выбор. А почему именно ее?
— Ну как же — это песня о сражении и чести, солдатам понравится. И ее все знают, так что смогут подпевать. Припев легко запомнить…
— Молодец! Арен часто выбирает именно эту балладу, и как раз по названным тобой причинам. А теперь предположим, что ты — менестрель и пришел в замок барона, чтобы поразвлечь знатных господ и их толстых жен.
— Может быть, подойдет «Лилия и роза»? Весьма изысканная канцона.
Серегил со смехом хлопнул Алека по плечу:
— Похоже, это Арен должен пойти к тебе в подмастерья! Вот только ты ведь, наверное, ни на каком музыкальном инструменте не играешь?
— К сожалению, нет.
— Ну что ж, Арен извинится перед слушателями за своего ученика.
Весь остаток дня они провели, пополняя репертуар Алека.
К вечеру путники достигли склона, спускающегося к реке Бритуин. Вдали виднелись квадратики голых полей и разбросанные между ними фермы — признак близости Вольда. Река — тонкая черная линия, повороты которой повторял ряд прибрежных деревьев, — далеко впереди впадала в Черное озеро. В нескольких милях к востоку от ее устья располагался город. На северном берегу озера — играющей бликами уходящей к горизонту водной поверхности — тянулся огромный и непролазный Озерный лес.
— Так ты говоришь, что Гетвейдский океан даже больше, чем это озеро? — спросил Алек, из-под руки оглядывая открывшиеся дали. Всю свою жизнь он охотился на этих берегах и не мог представить себе ничего огромнее.
— Во много раз, — жизнерадостно ответил Серегил. — Давай поспешим, пока не начало смеркаться.
Вечернее солнце лило мягкий свет на речную долину. Осторожно спустившись по каменистому склону, путники выбрались на дорогу, ведущую по берегу реки к Вольду. Уровень воды в Бритуине был низок, всюду виднелись галечные отмели. Вдоль берега густо росли ясени и ивы, иногда скрывая реку от взгляда.
Примерно за милю до устья дорога поворачивала в сторону от русла, огибая густую рощу. Натянув поводья, Серегил некоторое время вглядывался в чащу, потом спешился и знаком предложил Алеку сделать то же самое.
Голые ветки ив хлестали путников и цеплялись за одежду и сбрую лошадей, пока наконец Серегил и Алек не выбрались на поляну у реки. На самом берегу оказался маленький каменный домик, окруженный обмазанным глиной плетнем.
Когда Серегил подошел к калитке, из-за угла дома с рычанием вылетела пятнистая собака; Алек поспешно отступил туда, где они оставили лошадей, но Серегил не двинулся с места. Тихо пробормотав что-то, он сделал левой рукой какой-то странный знак. Собака замерла на месте, не добежав до калитки, потом повернулась и поплелась обратно.
— Как тебе это удалось? — разинул рот Алек.
— Просто воровская уловка, которой я когда-то научился. Пошли, теперь опасаться нечего.
На стук вышел древний лысый старик.
— Кто там? — спросил он, глядя мимо них невидящими глазами. Глубокий, побелевший от времени шрам тянулся через весь лоб старца до переносицы.
— Это я, батюшка. — Серегил сунул что-то в протянутую руку хозяина.
Старик коснулся кончиками пальцев лица Серегила.
— Я так и подумал, что это ты, когда Свирепый вдруг успокоился. И не один на этот раз, э?
— Со мной мой новый друг. — Серегил взял руку слепого и приложил ее к щеке Алека.
Юноша стоял неподвижно, пока сухие как пергамент пальцы ощупывали его лицо. Он обратил внимание на то, что ни хозяином, ни Серегилом никакие имена названы не были.
Старик тоненько захихикал:
— Без бороды, но не девушка. Входите, входите, вы оба. Располагайтесь у огня, пока я приготовлю вам чего-нибудь поесть. Здесь все так же, как и было, господин.