Через несколько секунд появился Виктор. Человек на земле встал и было пошел к нему, но согнулся, будто его ударили.
Холодный голос Виктора плыл по воздуху, как дым:
– Я спрошу тебя еще раз…
Человек что-то сказал, тихо и неразборчиво с позиции Джун на крыше. Но Виктор определенно все понял. Одним движением руки он поднял человека на ноги и выстрелил ему в голову.
Глушитель скрыл звук пушки, но не ее воздействие. Кровь брызнула на кирпичи, и человек замертво упал на землю. Секунду спустя в Викторе тоже что-то оборвалось. Такая прямая спина задрожала, он немного покачнулся, а потом ухватился за противоположную стену. Провел рукой по своим светлым волосам, прижался затылком к кирпичу и поднял глаза.
Джун отпрянула, затаив дыхание, ожидая каких-то признаков того, что он ее увидел. Но взгляд Виктора дрейфовал за много миль отсюда. Она услышала его шаги, медленные и ровные, и к тому времени, когда рискнула высунуться на край крыши, он исчез за углом.
Джун снова нашла его на краю Кирпичного завода и пошла следом на полквартала позади, одновременно набирая номер Марселы.
Она замялась, прежде чем послать вызов, но не потому, что ее мучили сомнения, а просто потому, что слова имели вес, последствия, и не только для Виктора. Сдать его ЭОН означало подвергнуть опасности и Сидни тоже.
Но Джун будет там. Она защитит подругу.
Марсела ответила после первого гудка:
– Ну?
Джун изучала человека в черном.
– Его зовут Виктор Вейл.
– А ты быстро, – заметила Марсела. – Уверена, что именно его они ищут?
– Да.
– А его сила?
– Боль.
Она могла слышать улыбку Марселы.
– Интересно. Он один?
– Насколько я поняла, да.
Слова легко сорвались с губ. Ложь – это навык, облегчаемый привычкой.
Кроме того, Сидни принадлежала ей, а Джун не знала, хочет ли делиться. Если бы можно было привезти подругу в Мерит, возможно. Если Марсела преуспеет, если ЭО больше не нужно будет прятаться или бежать. Джун знала, что Сидни устала бегать. А пока Марселе лучше не знать о Сид. Пока нет.
– Я останусь здесь, – продолжила Джун. – Стану приглядывать. Не хотелось бы, чтоб Виктор ускользнул. – Откровенно говоря, ей было все равно, если ЭОН возьмет Виктора, но она не собиралась толкать Сидни в ту же ловушку. – Если только я тебе не понадоблюсь, – добавила Джун.
– Нет, – сказала Марсела. – Мы продержимся еще немного без твоего искрометного чувства юмора.
– Ты же явно по мне скучаешь, – подначила Джун. – Мерит уже поставил статую в твою честь?
Марсела только рассмеялась.
– Пока нет, но поставит.
И Джун, честно говоря, не могла сказать, шутка это или нет.
Идя за Виктором домой, Джун задумалась, а не убить ли его тут же.
Она знала, что не должна, но идея была заманчивой. Это, безусловно, сделает все проще. И Джун была совершенно уверена, что справится – боль не проблема, но этот его физический контроль, вероятно, усложнит ситуацию. Тем не менее Джун любила вызовы. Она крутила мысль, как нож-бабочку, пока шла. В конце концов, Марсела планировала передать Виктора ЭОН. Разве не милосерднее просто его прирезать? А еще после смерти Виктора Сидни будет свободна – без всякой вины и привязанности.
Джун все еще размышляла над этим, когда на полпути Виктор вдруг споткнулся.
Его шаг изменился, потерял свою плавность. Вейл остановился, а затем снова пошел, быстрее, словно куда-то торопился.
Джун ускорила шаг, но, когда Виктор добрался до перекрестка, свет изменился. Хлынула толпа пешеходов, такси, сигналя, вырвалось слишком далеко вперед, и в этот момент она потеряла свою цель.
Джун выругалась и огляделась.
Она же шла не так далеко позади.
Куда он мог деться?
Его не было на главной дороге, что означало, что Виктор скрылся в переулке. Джун проверила один, другой переулок, и только заглянула в третий, как увидела его. Виктор стоял к ней спиной, согнувшись и вцепившись в стену. Она пошла к нему, превращаясь в женщину среднего возраста с каштановыми волосами, безобидную, легко забываемую, и уже собиралась окликнуть, спросить, все ли у него в порядке, когда Виктор рухнул.
Воздух вокруг него задрожал, и через секунду что-то врезалось в Джун со всей силой грузовика. Если только грузовик был сделан из тока, а не из стали.
Джун отбросило назад, последний облик слетел еще до того, как она коснулась тротуара. Будь Джун простой смертной, ее бы убило.
Тем не менее, она это прочувствовала. Не сам взрыв, а боль в затылке, которым ударилась о землю. Джун села, потирая голову. Затем глянула на испачканные красным пальцы, и у нее перехватило дыхание, но не при виде крови, а от руки, знакомой бледной кожи, усеянной веснушками.
Она стала собой. Уязвимой. Выставленной напоказ.
– Твою мать. – Джун вскочила на ноги, меняя тело – настоящее – на другое, и задрожала от облегчения, когда боль исчезла вместе со всеми остальными следами истинной формы.
А потом она вспомнила про Виктора.
Он неподвижно лежал у стены. Его голова упала на грудь.
Он болен, сказала Сидни. Я сделала его таким.
Но тело на земле было не просто больным. Оно было мертвым. Ни пульса, ни цвета, никаких признаков жизни.
Удивительно – Джун столько времени убеждала себя не убивать его, а он все равно взял и умер.
По крайней мере, она думала, что он мертв. Виктор безусловно выглядел мертвым.
Джун осторожно двинулась к телу.
Присела, дотронулась до его плеча, и когда она это сделала, что-то прыгнуло сквозь пальцы, промелькнуло в ее голове. Воспоминания. Не все из них, даже не горстка, лишь одно. Лаборатория. Рыжая девушка. Ток. Крик. Они пролетели сквозь нее, словно статический шок, единственный проблеск, короткий и невозможный, а затем исчезли.
Джун отпрянула, тряся рукой, а затем вытащила пистолет и приставила ствол ко лбу Виктора. Правда он мертв или нет, она могла положить сомнениям конец. Он существенно упростил задачу. Может быть, судьба в конце концов улыбнулась Джун.
Она сняла предохранитель, положила палец на курок.
А потом остановилась.
Джун могла придумать дюжину причин удостовериться, что Виктор мертв, но только одну, чтобы не стрелять.
Сидни.
Сидни никогда не простит, если узнает. Кроме того, Джун не хотела украсть подругу таким образом. Хотела ее выиграть, честно и справедливо. Однажды она сказала Сидни, мол, люди должны выбирать себе семью, и имела в виду это.
Джун хотела, чтобы Сидни выбрала ее.
Поэтому опустила пистолет. Она как раз прятала оружие обратно в пальто, когда внезапно, необъяснимо Виктор пошевелился.
Джун чуть не выпрыгнула из кожи.
Мало что могло застать ее врасплох в эти дни, но одного вида возвращающегося к жизни Виктора Вейла оказалось достаточно. Его пальцы дернулись, по коже пробежал ток, грудь вздрогнула, он глубоко вздохнул, открыл глаза и посмотрел наверх.
– Боже, – сказала Джун, прижимая руку к сердцу. – Я думала, вы умерли!
На мгновение Виктор уставился на нее пустым взглядом очень пьяного или безнадежно потерянного человека. А затем, как искра, свет зажегся у него в глазах.
Если он и удивился, обнаружив себя сидящим на земле, то не подал виду.
Он начал что-то говорить, а затем остановился и вытащил изо рта маленький черный предмет. Капа, поняла Джун. Что бы сейчас ни случилось, это было не в первый раз.
Виктор смотрел на Джун, его взгляд был холодным и ясным.
– Я вас знаю? – спросил он, и в его голосе не было напряжения, растерянности, только прямой вопрос.
– Не думаю, – ответила Джун и поспешно затараторила, радуясь, что успела переодеться в другое обезоруживающее тело, черноволосую девочку, которую использовала в офисе Хатча. – Я просто проходила мимо и увидела вас на земле. Вызвать «Скорую помощь»?
– Нет, – тихо сказал Виктор, поднимаясь на ноги.
– Без обид, сэр, но вы не очень хорошо выглядели минуту назад.
– Я немного болен.
Херня, подумала Джун. Судороги – это болезнь. То, что она видела пять минут назад, иначе как смертью не назовешь.
– Уже все хорошо, – настаивал он.
Это казалось правдой. Что бы ни случилось с Виктором, оно уже исчезло. Человек, который стоял перед ней сейчас, был воплощением контроля. Он повернулся, направляясь обратно к главной улице.
Джун могла бы спокойно попасть ему в затылок, но у нее также была странная уверенность, что если бы сейчас она полезла за пистолетом, то никогда бы не выстрелила.
Воздух наполнился силой, а Джун не имела к ней отношения. Просто сидела и смотрела Виктору вслед, тихо ругаясь.
Следовало все же убить его, когда у нее был шанс.
Сидни Кларк становилась сильнее.
После первой она воскресила еще трех птиц, от каждой из которых было все меньше и меньше кусков.
И только что освободила последнюю, когда услышала, как закрылась входная дверь.
Виктор был дома.
Она еще не рассказала ему о своих успехах – она знала, что он будет гордиться, хотела увидеть эту гордость, – но боялась сглазить, боялась, что он поймет ее мотивацию, причину ее напряженности.
Виктор слишком хорошо все видел.
Сидни закрыла окно и направилась к двери спальни, но на полпути почувствовала, как ее шаги замедлились, как что-то застряло в ее горле.
Два голоса снаружи были приглушены, но различимы.
Виктор, низко и размеренно:
– Он был несовместим.
И поспешный ответ Митча:
– Он был последним.
Что-то упало в груди Сидни.
Последний.
Она прижала руку к груди, словно пытаясь остановить падение. И поняла, что это было, когда оно проскользнуло между пальцами. Надежда.
– Ясно. – Это и все, что сказал Виктор.
Как будто они обсуждали мелкую неудачу, а не смертельный случай.
Сидни уперлась лбом в дверь спальни, забыв о последней победе. Она ждала, пока пространство снаружи не станет тихим. И только тогда вышла в зал.