всегда будет прятаться. Но в одном все же была права.
Люди пытались согнуть Джун. Сломать ее. Заставить ее чувствовать себя ничтожной.
Возможно, им пора понять, насколько ничтожны они сами. Джун уже не стать собой, той, кем она была раньше, но она могла стать кем-то. Чтобы ее увидели.
И когда придут ЭОН, что ж, они ее не поймают.
Оставался только один вопрос.
Кого же ей надеть?
Сидни упала на четвереньки на льду.
Она попыталась уползти, но Эли схватил ее за шкирку и потащил назад.
– Ну же, Сидни, – сказал он. – Давай закончим то, что начали.
Она села, хватая ртом воздух.
Сидни не помнила, как заснула. Большую часть ночи она беспокойно крутилась. Дело не в Кингсли – она провела пять лет, привыкая к странным новым местам. Дело было в Викторе или скорее в его отсутствии.
В квартире было как-то не так, слишком пусто.
Он умел собой занять пространство и, даже когда бродил, точно призрак, никогда не исчезал насовсем. Всегда была эта связь между ними, и всякий раз, когда он задерживался допоздна, Сидни лежала в кровати и чувствовала, как нить под рукой обвисает, а затем снова натягивается, когда он возвращался.
Но прошлой ночью Виктор не вернулся.
Дюмон был ловушкой, и Виктор почти в нее угодил. Он убежал и не вернется, пока не станет безопасно. Он сбежал – и Сидни знала, что ему помогли. Она снова проверила свой телефон, увидела переписку с прошлой ночи.
Сид: Спасибо.
Джун: На здоровье;)
Сидни встала и вышла из своей комнаты, увидела Митча за столом. Тот скручивал пару проводов и укладывал их в маленький черный ящик. Сидни всегда удивлялась, как такие большие руки могут выполнять такую тонкую работу.
– Что это такое? – спросила она.
Митч улыбнулся.
– Просто меры предосторожности, – сказал он, держа устройство. Сид поняла, что уже видела предмет раньше или что-то подобное, замечала такие в углах дверных проемов везде, где она, Митч и Виктор жили.
– Есть новости от него?
Митч кивнул:
– Сегодня утром позвонил. Как только он вернется, мы уходим.
У Сидни сжалось сердце. Она не могла покинуть Мерит. Еще нет. Не раньше, чем попытается…
Она вернулась в свою комнату, оделась, натянула сапоги и куртку-бомбер, а затем пошла к комоду, где прятала маленькую красную банку. Сидни сунула коробку глубоко в карман и направилась к входной двери.
– Идем, Дол, – позвала она.
Пес лениво поднял голову.
– Сидни, – сказал Митч. – Нам нужно оставаться в доме.
– А ему нужно прогуляться, – возразила Сидни.
Дол, со своей стороны, не сильно рвался на улицу.
– Я выводил его раньше на крышу, – сказал Митч. – Здешний садовник здания не обрадуется, но что поделать. Прости, ребенок. Мне тоже не нравится сидеть взаперти, но это небезопасно…
Сидни покачала головой:
– Если бы ЭОН знали, где мы, они бы уже за нами пришли.
Митч вздохнул.
– Может быть. Но я не хочу рисковать.
В его словах была стойкость, суровая решимость. Сидни прикусила губу, задумалась. Митч раньше никогда ей не препятствовал, ну, физически. Не передумает ли он теперь?
Она не хотела его вынуждать. Сидни вздохнула, стаскивая пальто.
– Отлично.
Митч выдохнул с явным облегчением.
– Отлично. Я приготовлю обед. Есть хочешь?
Сид улыбнулась.
– Всегда, – ответила она. – Только я сначала душ приму.
Митч уже был на кухне, включил плиту, и она проскользнула по коридору, снова натягивая пальто. Прошла мимо ванной комнаты в спальню Митча, открыла окно, и тут в комнату вошел Дол.
– Стой, – прошептала Сид.
Пес открыл рот, будто хотел залаять, но просто вывалил язык.
– Хороший мальчик, – сказала она, занося ногу над подоконником. – Пригляди за Митчем.
Сидни собиралась спуститься по пожарной лестнице, но остановилась, выбирая карту, которую всегда держала при себе – ту, которую Виктор так давно выбрал из рассыпанной колоды, а затем сунул ей в ладонь, как секрет.
Король пик.
С тех пор он обтрепался, края истерлись за пять лет пребывания в задних карманах, посередине пролегла грубая складка.
В их игре картинка означала свободу.
Сидни сказала себе, что не нарушает правила – по крайней мере, не она одна.
Затем бросила карту на пол и закрыла за собой окно.
Виктор стоял на улице с украденной книгой в руке.
Он задержался в баре до полуночи, прежде чем заселиться в ближайший мотель, который явно не стремился привлечь внимание полиции. После нескольких беспокойных часов на скрипящих пружинах Виктор снова встал и прошел тридцать четыре квартала через бодрствующее сердце Мерита по адресу, который Джун набросала на потрепанной обложке.
119 Александер Плейс. В полдень.
Это оказалась художественная галерея. Большие стеклянные окна выходили на тротуар, сквозь них виднелись картины внутри. Был почти полдень, а Виктор еще не решил, войдет он или нет.
Он обдумал варианты, а также слова Джун.
Это может быть просто ловушка. Или это может быть возможность. Но в конце концов Виктора одолело чистое любопытство. ЭO, которой удалось избежать сети ЭОН. Женщина, которая стояла на своем вместо того, чтобы бежать.
Виктор пересек улицу, поднялся по трем невысоким ступенькам и вошел в галерею Уайт Холл.
Она была больше, чем казалось с улицы, – ряд широких пустых комнат, соединенных между собой арками. Абстрактные картины усеивали стены, пятна цвета на белом. В своем черном наряде Виктор чувствовал себя как чернильное пятно. Одежда идеально подходила для того, чтобы смешаться с толпой на улице, но была гораздо заметнее в такой суровой обстановке. Он не стал смешиваться, притворяться, что восхищается искусством, а просто отправился на поиски Марселы.
Горстка мужчин и женщин бродила по комнатам, но никто из них не был настоящим хозяином. Виктор заметил кобуры под облегающими костюмами, пальцы на открытых сумках. «Наемники», – подумал он, гадая, есть ли среди них Джун. Он не заметил никого похожего.
Зато нашел Марселу.
Она была в самом большом зале, спиной к нему, ее черные волосы были подняты наверх, вырез шелковой блузки спускался до лопаток. И все же Виктор понял, что это она. Не потому, что видел фотографию, а из-за того, как она стояла, со всей непринужденной грацией хищника. Виктор привык чувствовать себя самым сильным человеком в комнате, и было тревожно видеть эту уверенность в ком-то еще.
Они были в комнате не одни.
Худой мужчина в черном костюме прислонился к стене между двумя картинами. Его темные волосы были зачесаны назад, глаза скрыты за очками. Белые стены делали галерею неестественно яркой, но недостаточно яркой, чтобы прогнать тени – а значит, они тоже для чего-то служили.
– Никогда не понимала искусство, – произнесла Марсела достаточно громко, чтобы Виктор понял: она обращается к нему. – Я побывала в сотне галерей, смотрела на тысячу картин, ждала, когда почувствую вдохновение, ошеломление или восторг, но на деле чувствовала лишь скуку.
Она потянулась и прижала один золотой ноготь к поверхности картины. Под прикосновением Марселы полотно сгнило и осыпалось, куски плавно опустились на пол.
– Не волнуйтесь, – сказала она, поворачиваясь на одном металлическом каблуке. – Здание мое, и все в нем тоже. – Она подняла бровь. – Кроме вас, конечно. – Она бросила на него беглый взгляд. – Вам нравится искусство, мистер Вейл? Мой муж его любил. Он всегда любил красивые вещи. – Марсела подняла подбородок. – Как вы думаете, я красивая?
Виктор рассматривал ее – гибкие конечности, красные губы, голубые глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Он перевел взгляд с нее на останки картины на полу галереи и обратно.
– Я думаю, ты сильная.
Марсела улыбнулась, явно довольная ответом.
Виктор почувствовал движение за спиной и оглянулся через плечо. В комнату вошел еще один человек, с бородкой и озорной улыбкой.
– Полагаю, вы уже встречались с Джун, – сказала Марсела, – в той или иной форме.
Мужчина подмигнул, его глаза ярко сияли.
– А это Джонатан, – сказала Марсела, щелкнув пальцами в направлении худого человека у стены.
Джонатан не ответил, лишь легко склонил голову.
– Значит, – сказал Виктор, – вместо картин ты собираешь ЭО.
Красные губы Марселы растянулись в улыбке.
– Знаешь, кем я хотела стать, когда вырасту?
– Президентом?
Ее улыбка стала шире.
– Сильной. – Ее стальные каблуки простучали по мрамору, когда она подошла к нему. – В сущности, все этого хотят. Давным-давно сила определялась происхождением – древностью крови. Затем деньгами – золотой век. Но я думаю, пришло время для новой эры, Виктор. Века самой власти.
– Дай угадаю, – сказал Виктор. – Я либо с тобой, либо против тебя.
Марсела поцокала языком.
– Какое примитивное мышление. Клянусь, мужчины так заняты поиском врагов, что забывают заводить друзей. – Она покачала головой. – Почему мы не можем работать вместе?
– Я работаю один.
Марсела понимающе подняла бровь:
– Теперь мы оба знаем, что это не так.
Виктор прищурился, но ничего не сказал. Марсела, казалось, была более чем счастлива вновь стать царицей сцены.
– Деньги в правильных руках могут дать что угодно. Знания. Секретные сведения. Файлы Эли Эвера времен его работы с полицией Мерита. Из них с Сереной Кларк получилась неплохая пара, но я думаю, ты договорился с ее младшей сестрой Сидни.
Виктор держал лицо, но Джун застыла, побледнела.
– Марсела…
Но та подняла руку, золотые ногти блеснули на свету.
– Я слышала о твоих талантах, – продолжила она. – И хотела бы увидеть их сама.
– Хочешь, чтобы я прошел собеседование?
Ее губы дернулись.