Видно было, изнутри и со стороны, что соображал я очень плохо. Потому что не догадался заранее, и потому что, только вспомнив о еде, получил отупляющий удар от своих сожителей и осознал, насколько же я голоден. Подобное со мной случалось во время моего излечения от инвалидности. Тогда я и расти стал. И мы тогда, путешествуя с Лёней по реке на парусном барке, показывали чудеса прожорливости. Хм… Точнее, я показывал. Зато вырос, вот…
А сейчас вызвал своим бормотанием улыбку у рыжего солнышка:
– Если аппетит прорезался, значит, жить будет! – чего-то подобного ждать она от Леонида не стала, зато прикрикнула на меня: – Ты обещал носить что угодно и куда угодно. Так что хватай сумки и пошли в дом. Или мне ещё и здесь их таскать?
Мы чуть продвинулись и заглянули в багажник. Замычали одновременно, но я чуть раньше начал восклицать:
– Четыре пакета?! Полные?! С едой! Откуда?! – в тон мне, следом выдохнул Найдёнов:
– И пиво…
– Ха! Так я чуть ли не шесть часов томилась в ожидании! Позор! Девушка ждёт парня! И чтобы с ума не сойти от таких мыслей, все магазины поблизости обежала, скупилась, как полагается. Всё равно ведь сюда собирались ехать. И пиво тётка любит…
– Ыы? Только пиво? – Мэтр в своём репертуаре.
– Ну… там и ещё кое-что есть из спиртного. Тётка у меня весёлая.
Прозвучало обнадёживающе. А то я уже с унынием представил, как старая грымза стелет мне с Танюшей раздельно, в разных комнатах, а потом всю ночь читает лекции о высокой нравственности подрастающего поколения. А мне ведь надо срочно Акиус заряжать! Ну и не только…
Так мы и двинулись в дом, после того как пикнула сигнализация машины. Моя девушка впереди, за ней пошатывающийся Леонид, ну и я сзади, согнувшись под тяжестью пакетов со снедью. Причём мне стало вдруг жарко от такой мизерной ноши, я почувствовал, что потею, и появилось желание всё бросить, да улечься прямо здесь, на травке возле забора. И всё остальное мне показалось ненастоящим, странным и диковинным.
Но лишь когда мы взобрались на крыльцо, я осознал весь парадокс деревенского оксюморона. Хрипело, визжало, стучало и рычало из внутренностей дома. И в каком-то смысле это была… музыка. Конечно, я слабо разбираюсь в истории тяжёлого рока, хеви-метал, панк… и чё там ещё входит в ту обойму «произведений», которые исполняются нетрадиционными криками и визгом железа по стеклу, цементу… и чё там ещё царапают?
Наверное, я не дорос до такого. Да и родители мои, как я помню, таким никогда не увлекались. А тут: шабаш ведьм? Светопреставление?
Ещё и на звонок дверной Татьяне пришлось давить минуты три, пока «музыка» громовая не стихла. Тут же послышалось как бы оправдание для «тётушки»:
– Она у меня оригинал. Любит слушать одновременно музыку и в наушниках, и через подпрыгивающие колонки. Утверждает, что так лучше всего достигается уникальный стереоэффект.
– Ыы… и мы? – не на шутку перепугался мой товарищ, представив себя ужинающим в таком грохоте.
– Нет, нет! При посторонних она такие вещи не ставит.
И тут входная дверь открылась, и мы смогли рассмотреть ту самую, которая готова порвать любой шаблон. Пытаясь сморгнуть мешающий на ресницах пот, я почему-то вспомнил однажды переиначенную Лёней песню. Он тогда, после солидной пьянки, пел с утра: «Если б мы знали, если б мы знали… – и после вздоха добавлял: – Как мы очутились на штурвале?..»
Интересная ассоциация у меня возникла при виде хозяйки дома.
И, как потом выяснилось, я очень, ну очень сильно ошибался.
Глава 21Новая раздача
Очнулись Ивлаевы в разное время, с разницей минут в пять каждая. Ну и в общей сложности оставались без памяти примерно час. Наверное, пояса с груанами основательно нивелировали ментальный удар, да и потом восстановление прошло намного быстрей и качественней.
Первой очнулась Катерина, потому что её весьма интенсивно и верно приводила в себя оставшаяся с ней сирота. И по щекам хлопала, и водой брызгала, и нашатырь нюхать давала, и в уши кричала, как оглашенная. Будь она в иной ситуации да не в бегах, наверняка бы и «Скорую» вызвала, и прохожих позвала бы на помощь.
Ну и как только Катя пришла в себя, нормально осознала всё происшедшее и утвердилась на ногах, стала распоряжаться опекаемой помощницей:
– Сиди в машине и никуда! Хотя бы два часа выжди. Если никто из нас не вернётся к тому времени, спасайся сама, как умеешь, но в тот гадюшник не лезь! – и сама поспешила в клуб.
Тогда как остальным досталось по всей программе. Вернее, больше всего досталось бывшей медсестре, которую тут опознали как бывшую проститутку. Оказывается, Ивлаевы не всех опасных противников отключили, двигаясь целенаправленно к главному пауку этого вертепа. Сделали огромную ошибку, не зачистив у себя за спиной всех мужиков до единого. Слишком уж понадеялись на свою неуязвимость, за что и пострадали.
В лабиринтах клуба ещё оставалось несколько человек мужского пола: охранник, повар и водитель. Ну и на верхних этажах только-только стали просыпаться и приводить себя в порядок жрицы любви. Они-то и поспешили на грохот выстрелов, пусть не сразу и не все, но всё-таки…
Правильнее всех, для сбережения собственной шкуры, поступил охранник. Со своей родины, из Грузии, он сбежал давно, оставив за собой следы неправомерного толка, поэтому и разбираться в случившемся не стал. Только увидел лежащие в разных позах тела, пистолеты на полу, как сразу же рванул к выходу со словами:
– Мамой клянусь, я тут ни при чём! – Так его и не нашли потом. Сразу, по крайней мере.
Тогда как водитель с поваром оказались кровно повязаны с главным сутенёром и попытались сделать всё возможное, чтобы разобраться в происшествии сразу, не вызывая проплаченных полицейских. Ещё и проституток отослали наверх, приказав под страхом выбивания зубов, ломания рук и ног сидеть в комнатах и не высовываться.
Вначале не прикасаясь к телам, осмотрели их, крови нигде не обнаружили и поняли, что трупов-то нет. Да и Гарик дышал вполне сносно, хоть глаза под веками закатились куда-то на затылок.
Только потом обратили внимание на смутно знакомую девицу, которая с плачем и стонами пыталась привести в сознание каких-то двух красоток. Начали её расспрашивать, почему и как, да что здесь случилось. Но она лишь шипела на них и отгоняла от себя старинным стилетом.
– Э-э! Да это же наша бывшая работница! – опознал её водитель. – Сбежала куда-то, коза! Гарик так и не сумел её отыскать. Ну-ка, голубушка!..
Против двух мужчин бывшая медсестра долго не устояла. Набросили на неё одеяла, запутали, связали. Стали допрашивать более жёстко:
– Ты чего сюда припёрлась! Мстить?! Ещё и шмат каких-то за собой привела?!
– Ну ничего, пусть только Гарик в себя придёт! Он тебе живо матку на голову натянет! – угрожал водитель.
– И что вы с ним сделали?! – плевался слюной повар.
– Ну? – покрикивал озлобленный подельник. – Отвечай, мразь!
Попинали её здорово, но девушка упорно молчала, сжимая окровавленные губы. Тогда оба озверевших мужика решили разобраться с незнакомками. Начали с попыток снять одежду, уж больно она им показалась экстравагантной и диковинной. Да и тела самцам хотелось осмотреть и ощупать в первую очередь. Только вот намучились они с одеждой преизрядно. Причём чем сильней её дергали, пытаясь порвать или разрезать, тем большее сопротивление она оказывала. Всё-таки вуаль Светозарных воспринимала подобные действия за явную агрессию и защищала своих носительниц.
Тогда урки догадались снимать каждую деталь медленно и осторожно. При таком воздействии им удалось снять всё! В том числе и пояса с груанами. И золото нашли в потайных карманах. И странные штуковины, смахивающие на талисманы. И ножи скрытого ношения.
Но вот дальше самцы оказались перед дилеммой: любоваться груанами или попользоваться бесчувственными телами. С одной стороны, тела поражали красотой и требовали немедленного употребления. Пусть даже и в бесчувственном виде.
А с другой стороны, волшебное свечение удивительно затягивало в свой таинственный мир, вглядываться в бездну груана можно было часами. Даже человек ограниченный и недалёкий понимал, что держит в руках нечто чрезвычайно ценное и уникальное. Повар так и рассуждал:
– Не знаю, что это такое, но один пояс я забираю себе. Он ценнее, чем сотня таких смазливых тёлок. Тебе советую тоже срочно припрятать второй пояс.
– Что тогда с этими шматами делать?
– Пока свяжем… Потом попользуемся. Нет! Вначале закроем все ходы-выходы наглухо. Вдруг кто ещё непрошеный пожалует?
– Верно!..
– А как Гарик начнёт в себя приходить, придушим на хрен! И эту сучку тоже. Всех троих! Скажем, умерли, не приходя в сознание. Ха-ха!
Они вначале связали беспамятных незнакомок. Потом бросились прятать свои трофеи в разных местах. Потом закрывали клуб на все запоры да более удобно раскладывали иных парализованных подельников. А время-то шло! Час прошёл! И пришедшая в себя Катерина уже с самыми кровожадными намерениями приближалась к месту платного разврата.
В спальню своего шефа подручные вернулись уже настроенные соответствующе. Беглый осмотр тел их обрадовал ещё больше: Гарик явно приходил в себя: иногда его мышцы начинали сокращаться, и он постанывал от боли. Незнакомки тоже не лежали в виде мешков. Когда их начали раскладывать и вязать в удобной позе, они тоже стали дёргаться.
– Ну вот, – обрадовался водитель. – Никто не посмеет меня теперь обозвать некрофилом! Гы-гы! Живехонькие! Тёпленькие! Ух, как я её сейчас!..
Они уже и сами раздеваться стали, чтобы вкусить во всей полноте, так сказать, но тут их ещё чуток придержал очнувшийся Гарик. Усевшись со стоном на кровати и держась за голову, он прорычал:
– Что творите…
Дальше шёл только один мат. Но водителя это не смутило:
– Это те шматы, что тебя обидели?
– Ну да… Порву..! – очередные маты.
– Да ты пока в себя приди, а мы этих цыпочек разогреем как следует! Потом сговорчивее будут.