танавливаться крайне интенсивно.
Первые три тоста благопристойность за столом ещё какая-то соблюдалась. А потом хозяйка дома пошла вразнос. И музыку включила громкую (хорошо хоть приличную и вполне современную), и отплясывать нас заставила, и шутками сыпала не хуже очнувшегося и ожившего Леонида. Ещё и гитара нашлась, под которую мы спели десяток песен. Ну как спели… скорей очень громко прокричали их. Удивляюсь, как во время этих воплей все бокалы и стекла в окнах не треснули.
В общем, погуляли и повеселились от души. Конечно, совесть меня изрядно глодала. Получалось, что я тут развлекаюсь, а где-то там в неволе томятся родители Кати и Веры. Но тут приходилось прикрываться от совести щитами целесообразности и крайней необходимости. Мол, всё равно ни на что не годен, срочно надо лечиться после тяжёлой ментальной травмы. М-да… Вот и лечились. Интенсивно!
Спальни оказались приличные. Кровати – широкие. Простыни свежие и ароматные. До поры до времени… С остальным тоже всё отлично складывалось. Вот с внутренней звукоизоляцией построенный под старину дом явно хромал. Но чего нам стесняться-то? Дело молодое, житейское. И, с другой стороны, разные стоны и ахи мне помогали своевременно ориентироваться в процессе сбора энергии. Услышал, что в другой спальне затихли, бегом под их дверь и стучу:
– Лёнь! Выйди на минутку!
Пока он, кряхтя и шипя, выползает, сбрасываю из Акиуса энергию в личное хранилище и передаю артефакт другу. После чего он идёт его заряжать, отдав мне пластинки хрусталя. Так вот раза три за ночь поменялись. Потом ещё и утром. Итог: мой резервуар заполнился на девяносто процентов. Могу воевать с полком зроаков. Или ещё какие подвиги совершать аналогичные.
И это утро оказалось томным, сонливым и затянувшимся. Опять проспали. А проснулся я под бормотание двух телевизоров, в столовой и на кухне. Это Кира оказалась ранней пташкой, затеяв уборку и начиная готовить завтрак. Стараясь не потревожить своё рыжее солнышко, я осторожно выбрался из её объятий и отправился на утренний променад. Когда вышел в столовую, получил в руки кружку горячего кофе с молоком и не удержался от недоумённого хмыканья.
Сегодня Кира выглядела совсем иначе, хотя и не утратила своей сексуальной привлекательности. Но зато гольф под самый подбородок и джинсы скрывали всё тело. Уже начав догадываться о причинах такого преображения, я услышал и звуковое подтверждение моим догадкам:
– Твой племянник такой дикий и ненасытный! Кошмар! Мне теперь неделю нельзя будет в СПА-салоне появляться! – это она так на засосы намекала.
– Ну так-с… – Я состроил рожу повинившегося философа. – Сама виновата. Зачем было парня вчера так дразнить? Вот он и сорвался с резьбы.
– Ага! А она у него была? Резьба эта?
– О-о! Жалобы? Как раз завтра у меня приёмный день. Можешь подать в письменном виде… Через секретаря, по имени Рыжее Солнышко… И только с визой господина Станиславского.
– Понятно. Круговая порука. Знакомо. Правды не добьёшься. Придётся мстить лично. И тоже зверским способом.
Это мы так шутили, естественно. Потому что за вечер я успел понять: Кира – мировая девчонка. И за показным фиглярством, бесшабашностью и гусарской удалью скрывается ранимая женская душа. Может, и не настолько ранимая, как у всех, но тоже вполне человеческая.
Но тут и заспанный Леонид показался в столовой:
– А где мой кофе? Или ещё не заработал? – Свою кружку он тоже получил, но я не удержался от констатации факта:
– Кажется, господину Станиславскому не надо мстить. Его надо срочно лечить, пока он весь в сплошной синяк не превратился.
Потому как засосов у него на шее тоже хватало. Сам-то я подобное не приемлю, можно ведь и другими способами демонстрировать свою страсть, но им-то, кто злобный Буратино? На вкус, на цвет, как говорится, советчика нет.
Так вместе с кофе Лёня и ушёл в ванную ретушировать следы своего крайнего распутства. Тогда как я с нарастающим интересом прислушался к сути последних новостей. Конечно, больше всего мусолили преступления века, трагические случаи, катастрофы, пожары и массовые смерти. И сегодня подобных новостей хватало, как никогда.
Понятно, что больше всего кричали о многочисленных трупах, найденных в лесу. Там скандал разгорался, народ бесновался, представители прокуратуры выкручивались, как могли. Но получалось у них неважно, связь умерщвлённых агентов с парализованным генералом стала достоянием общественной гласности, и дело даже взял под свой личный контроль сам президент.
Но немало интриговали и события в древнем городе N-ске. Там вообще начались народные волнения, во время которых возмущённые вкладчики разгромили несколько банковских офисов и устроили там пожары. А всё началось с возгорания солидного здания одного из городских банков. Оно выгорело полностью, имелись многочисленные жертвы среди персонала. А позже, к вечеру, там ещё и ночной клуб сгорел до основания. Так и напрашивался вывод, что в N-ске живут сплошь да рядом одни пироманы.
Но именно о сгоревшем банке разошлась по Сети самая компрометирующая информация. В ней освещались преступные методы работы тамошних коллекторов, подлые подставы со стороны кредитора, нарушения тайны хранения вкладов, а также конкретная связка коллекторы – уголовники. В комплект к этому пожару пристёгивали пожар, состоявшийся ещё ночью, накануне. В некоем частном доме сгорели те самые уголовники с теми самыми коллекторами, о преступных действиях которых сейчас мог прочитать в Интернете любой желающий.
И всё это подавалось в новостях как месть дошедших до отчаяния должников. Понятно, что информация постоянно изымалась из Сети, в целях «тайны следствия», но… Расползалась и множилась она ещё быстрей, чем её изымали. Кто-то шибко грамотный устроил бяку банкирам и их подельникам из уголовного мира.
«Да и слава богу! – подумал я, будучи полностью на стороне мстителей. – Давно пора навести в стране порядок с этими ублюдками. Сами ничего не производят, а только отсасывают все деньги у населения. И потом жируют, скоты, на чужом горе!»
Но ещё больше меня привлекли иные сообщения. Причём удивляло, что кто-то сумел так быстро собрать статистику, сделать правильные выводы и даже сделать вполне дельные предположения. Конечно, меня подобные объяснения не удовлетворяли, но в любом случае невероятно настораживали.
Суть заключалась в том, что единовременно нашу планету настиг выброс опасного излучения, вырвавшегося из глубин Солнца. Оно накрыло всех жителей планеты, но убийственно коснулось только некоторых. И случилось это в тот самый момент, когда мы с Лёней тоже свалились от ментального удара. Но я-то был уверен, что он именно ментальный! Тогда при чём здесь солнечные всплески?
А комментатор продолжал нагнетать обстановку:
– Паники нет, да и учёные утверждают, что явление для Земли крайне редкое. Случается оно всего лишь раз в сто тысяч лет. Жертв вроде как и немного, один-два человека на город, в сельской местности – вообще редкость. Удивляет, что среди этих пострадавших половина – люди молодого возраста. Общее количество жертв пока уточняется, но уже по нашей стране счёт приближается к двум сотням. А конкретно…
Продолжая слушать, я и сам задумался над истинными причинами случавшегося удара. Не столько разумом, сколько интуицией я понимал, что событие как-то связано именно с нами. Или с переходами? Или с сотрясением всей нашей грозди? Ещё точней: не по причине ли нашего хождения между мирами? И не по причине ли наших действий вообще? Но что-то, где-то, как-то… скорей всего, рядом. Но в чём конкретика?
Следовало всё-таки заглянуть на Дно. Да и в другие миры заскочить. И как только я о них подумал, вспомнил о нашем «гуляющем» портале:
«Эпическая гайка! Вдруг его уже нет? Вдруг его этот ментальный удар аннулировал? А мы тут прохлаждаемся! Кофеи распиваем!»
И тут же, набирая на ходу номер телефона вызова такси, рванул на поиски товарища. Ага! Так я его и нашёл в ванной комнате! Он опять оказался в спальне, накрытый голым телом Киры. Но я сердиться не стал, только проинформировал:
– Эй, Дэвид! Нам надо срочно в гараж мотнуться. Такси я уже вызвал, не успеешь, еду сам! Даю тебе пять минут.
Посчитал, что пять минут на сборы – в самый раз. Мы-то успеем, а вот девчата… Зря, как оказалось. Ибо никак не мог представить, что женщины умеют собираться за такое короткое время. Потому что только направился к входной двери, а там уже стояла Татьяна, всеми силами стараясь сгладить на своём личике обиженное выражение. Следом за мной топал Найдёнов, ворча на ходу:
– Уже встал, уже готов…
Ну а следом за ним стремительно примчалась Кира.
– Свет я выключила, телевизор тоже… Можем отправляться.
– Да ладно вам, девчонки! – попытался я оставить их дома. – Спите дальше. Вот, вам и племянника для компании оставлю… Я бы уже через два-три часа вернулся.
– Тебе верить нельзя! – заявила моя девушка, крепко беря меня за руку и выводя из дома, словно маленького ребёнка. – Ты и вчера обещал, что быстро вернётесь. И я чуть с ума не сошла, пока дождалась твоего звонка.
Ей в унисон вторила Кира, закрывая дом и ставя его на сигнализацию:
– Правильно! Вообще хорошего мужчину нельзя первый год из дому одного выпускать. Ещё лучше вначале ему пару-тройку детей родить. И только потом разрешить пойти на работу. Не то оглянуться не успеешь, как его какая-нибудь чувырла в постель затянет. Правда, котик?
И тоже ухватила требовательно Лёню за руку. На удивление мой друг выглядел несколько расстроенным и раздражённым. И отреагировал не совсем ласково, если не сказать, что на пределе грубости:
– Ёжить помножить! Какой я тебе «котик»?
– Ну что ты, милый? – растерялась мечта всей его жизни. – Это такое ласковое обращение…
– Это обращение ругательное! – ах, какой назидательный и строгий тон! – И прошу его ко мне не применять! – Но я уже догадался, что он дурачится. – Называй меня как-то более естественно, попроще… Например: «О! Великий и непревзойдённый господин Станиславский!»