Стали разбираться с выдвижными ящиками, через которые внутрь камер подавалась еда и питьё. Этакий бронированный профиль из толстенного железа, длиной в два с половиной метра и с выемкой посредине сантиметров сорок. То есть, будучи выдвинутым по эту выемку, жёлоб все равно не вынимался, как позже мы выяснили, и поговорить не получилось бы. Но мало того! Мы ведь его вначале ещё и открыть не смогли! Его запирала витиеватая система блокировки, напичканная электроникой и потребовавшая пароля.
Пришлось возвращаться к воякам, приводить парочку из них в чувство и, не стесняясь в болезненных поощрениях, заставлять открывать «раздаточную линию». Во время оного, уже будучи в нервном, обозлённом состоянии, я набросился на охранника с гневными вопросами. Один из них звучал так:
– Кто вообще додумался содержать заложников вместе с уголовниками?
– Да мы вообще понятия не имеем, кто там находится! – клялся и божился вояка. – Нас сюда на дежурство поставили, когда арестованные уже внутри находились. Только и заставляли четко следовать повышенным нормам питания, расписанным при закладке продуктов на одиннадцать человек.
– И вы этому следовали? – мягко поинтересовался Лёня, встряхивая при этом солидного мужика за шиворот. Глаза у того забегали:
– Ну да… мы старались.
Вот уж твари! И они, как бы, невинные?
Перед тем как парализовать допрашиваемого вояку, я ему откровенно пообещал:
– Если кто-то из заложников умер, не важно по какой причине, вы здесь все пожалеете, что на свет родились!
После чего мы уже со всем усердием принялись работать над выдвинувшимися желобами. Первым делом начали переговоры. Хоть трудно было услышать что-то даже в этом случае, вдоль направляющих. Но я использовал магическое усиление голоса, а потом, уже с помощью перенастройки собственного слуха, улавливал еле слышимые здесь ответы.
Лишь потом до нас дошло, что лучше всего переписываться, укладывая в выемку блокноты и ручки. Затем и диктофоны пошли в ход, благо что современных мобильных телефонов хватало. Процесс пошёл семимильными шагами. Хотя первым делом пришлось доказывать, что я – это именно я. Но с этим-то всё прошло нормально, что с дядей Васей, что с тётей Алевтиной, я объяснился и доказал свою идентичность быстро. Попутно выясняя, что в камерах узники разнесены по половым признакам. То есть мужчины содержались отдельно от женщин.
Ну и каково моё было одурение, когда выяснилось, что здесь содержатся только заложники! Причём все они – ближайшие родственники моих подруг!
Например, с тётей Алевтиной находилась её родная сестра и пожилая мать. Там же страдала бабушка Марии плюс её двоюродная тётка. Соответственно, в другой камере, под эгидой дяди Васи, томились родственники мужского пола.
Честно говоря, когда до нас дошёл весь ужас творящегося безобразия, мы с Лёней даже растерялись ненадолго. В сознании просто не укладывался нигилизм преступников, не останавливающихся ни перед чем, попирающих всё возвышенное, лишь бы достичь поставленных целей.
– Да у этих тварей ничего святого! – начал возмущаться Найдёнов. – И ни о каком наказании, кроме смерти, таким уродам и речи не может быть!
– С этим никто не спорит, – ошалело мотал головой я, пытаясь собраться и работать в нужном направлении. – Но сейчас у нас другая проблема… Как достать заложников оттуда?
С минуту мы задумчиво пялились друг на друга, не в силах определиться в дальнейших поступках. Потом всё-таки Лёня показал класс своей уникальной сообразительности:
– Ёжить помножить! Чего же мы тупим?! Телефоны! Пусть они там внутри снимут все уголки вокруг себя, как можно большее пространство, а потом вернут телефоны нам! Ты оценишь, запомнишь картинку, и мы перенесёмся внутрь с порталом.
Ничего не оставалось, как воскликнуть на итальянском хвалебное:
– Ben fatto! – и уладить все технические детали задуманного.
Первыми эвакуировали женщин. И тут уж пришлось постараться, чтобы болезненный удар перехода не угробил обеих бабушек. Для этого мы их своими поясами с груанами опоясали, взяли их на руки, а тётю Алевтину и её сестру усадили себе на закорки. В итоге переход сразу шести человек снизил порог боли довольно ощутимо, и старушки не пострадали.
Хотя, к слову будь сказано, престарелыми одуванчиками себя крепкие ещё на вид тётки не считали. Да и выглядели все узники вполне приемлемо. Жаждой их не мучили, а некоторое ущемление в питании воспринималось скорей с оптимизмом, мол, полезно для фигуры. Чего нельзя было сказать о моральном состоянии: до нашего появления все заложники находились в жуткой печали и на пределе нервного срыва. Могло дойти и до непоправимого. Но тут сказывался положительный фактор, что их содержали вместе, а не в одиночках. Всё-таки семейственность и родственность отношений очень сильно помогали поддерживать друг друга.
Кстати, по поводу камер, что у мужчин, что у женщин. Когда я их рассмотрел изнутри, то немного успокоился. Условия были не в пример тюремным. Две спальни – плюс прихожая, она же столовая. Разделённый санузел. Отличная вентиляция. Вполне удобные, хоть и узенькие постели. Не холодно. И кучи разных по литературной направленности книг на полках. Для каких же пленников данный бункер строили? Или камеры здесь нечто попутное? А всё самое главное упрятано на глубине?
Второй партией отправили в Иярту мужчин.
Сразу с ними расстаться никак не получилось. Пока обрисовал им сложившуюся ситуацию, пока в двух словах расписал своё выздоровление, пока познакомил с когуярами и уговорил на временное поселение именно на Дне – прошло изрядно времени. В итоге оказалось, что мстить сегодня Зете или Бете банально некогда. Мы уже опаздывали в гости к родителям Марии. Да и в любом случае их выдёргивать с Земли следовало немедленно. Если вдруг поднимется в бункере тревога, то и этой паре родителей, пока остающихся на относительной свободе, достанется.
– Ну а с бункером что? – спросил Лёня, когда мы, в чаше разрушенного планетария опять приготовились шагнуть в «гуляющий» портал. – Не оставлять же такое уникальное место в лапах преступников!
– Вряд ли они после раскрытия его тайны продолжат им пользоваться, – рассудил я. – Ну и картинка-то в нашей памяти осталась? Значит, мы всегда сумеем сюда наведаться. А пока… Готов?
– Где мы там хоть окажемся?
– В кладовке. Места должно хватить…
И мы шагнули.
Глава 30Дружественный огонь
Конечно, по всем прикидкам с Катериной ничего не могло случиться. Она же Светозарная! Плюс ко всему ещё и сгруппировалась должным образом, создавая впереди себя малый таран силы. В итоге все три «дочери великой Герчери» легко проломили кирпичную стенку между квартирами и с жутким грохотом ввалились в гостиную.
И ладно бы просто ввалились. Так ведь ещё в падении стали частить эрги’сами разной интенсивности и значения по двум присевшим мужским фигурам. А когда стали вскакивать на ноги в клубах пыли мелкой штукатурки, ещё и возмущаться начали вслух:
– Не падают!.. Стойкие, сволочи!.. На них Щиты?! Стреляем!..
И потянулись за огнестрельным оружием.
Но это они оказались все запылённые и плохо контролировали окружающую ситуацию. Тогда как я опознал их довольно быстро, выкрикивая в ответ их имена:
– Маша, Катя, Вера! Это я с Лёней! Стойте и не дёргайтесь! Тут и без вас есть в кого стрелять!
Ну да, из главной спальни с оружием наперевес уже мчались надзиратели, бдящие за семейством. Но не успели они ещё и дверь открыть, как попадали, оглушённые нашими эрги’сами. А вот сигнал тревоги редиски успели подать со стопроцентной гарантией. Да и мы увидали чуть позже устройства, которые после инициации были оставлены на кровати.
То есть у нас времени оставалось совсем мало. Хотя и вполне достаточно для проведения вполне солидной и тщательной эвакуации. Но первым делом я постарался успокоить самих заложников, пытающихся выглянуть из другой спальни:
– Дядя Семён! Тёть Рита! Всё нормально и всё под контролем. И Маша здесь с девочками. Только вы не увлекайтесь слезами!..
Последняя моя фраза пропала втуне. Мать с дочерью уже слились в объятиях, причитая, рыдая и заливаясь слезами. Ещё и двойняшки сырости добавили, обнимая с двух сторон источник бессвязных бормотаний и внося свою лепту в виде таких же бессмысленных причитаний и поспешных объяснений.
Пришлось обращаться к мужчине:
– Ну хоть вы, Семён Владиленович, ведите себя адекватно! – Ещё и по плечу мужика основательно похлопал, приводя его в рабочее состояние. – У нас минут пять, может, чуть больше. Собирайте всё самое ценное и памятное для семьи, начнём немедленную эвакуацию в другое место. Тяжесть – любая. Габариты – такие вот! – я показал руками. – Всё будем проталкивать в портал. Это такая дырка-дверь в иной мир. И не стойте! Шевелимся, шевелимся! Лёнь, и ты помогай сносить выбранные вещи к кладовке!
Затем пришла очередь растаскивать и приструнивать женщин. Не понимая, как это сделать, я два раза обошёл эту стрекочущую и всхлипывающую группку. Они-то меня видели, косились глазами, особенно подруги. Двойняшки даже попытались улыбаться. Из чего делался вывод: надо их просто чем-то суровым пугнуть или воодушевить. Такие слова отыскать оказалось несложно:
– Ваше императорское величество! Мария Герчери-Ивлаева! Ведите себя достойно! Ещё успеете с матерью наговориться и поплакаться ей о своей несчастной доле! И вы, ваши высочества, могли бы вначале помочь с выносом семейных ценностей, а уже потом слёзы лить от радости встречи с экселенсом. Не стоять! Сюда с минуты на минуту может ворваться тревожная группа.
Тётя Рита несколько отстранилась от дочери, недоумевая:
– Чего это он?
– Ай! Не обращай внимания! – выскользнула из её объятия Машка. Но это уже была совсем иная дама, вспомнившая о своём титуле и враз ставшая властной, деятельной и даже чуточку надменной. – Потом расскажу!.. А ты, – это она уже соизволила ко мне всем корпусом развернуться, – как здесь оказался? И каким образом собираешься спасать моё величество?