Я похожа на замок, код к которому не знает никто. Потому что этого кода просто не существует.
Мама стала здорово поддавать. Квартира пришла в запустение — А-1 на все наплевать, только театр и приятели. Я сказала ему, что очень боюсь аборта и потому решила оставить ребенка. Он пожал плечами.
— Даже если бы он был мой, мне как-то все равно. — И вдруг оживился. — В нашей треклятой стране это что-то вроде алиби, верно?
Органы замели кого-то из его дружков. Бедные ребята.
В театре никто не знает. Кроме Фантика, разумеется. Все так же играю с Тарзаном Джульетту. А-2 на съемках. Старуха-королева часто присылает за мной в театр машину. (Шофера наняла!) Наши, в том числе и Фантик, в полном недоумении. Часто ночую у Старухи. Там всегда уютно пахнет пирогами. О будущем думать не хочу.
Похудела, живот еще не начал расти, но упругий, как мячик. Зато груди стали роскошными. В театре уверены, что я сделала пластику.
А-2 звонит. Не мне, а Старухе. Однажды она была в театре и трубку сняла я.
Смутился. Но тут же взял себя в руки и бодрым голосом справился о здоровье.
Ответила, что у меня все в порядке.
Пообещал прилететь к Новому году. Сказал:
— Привет Е.В. До свидания.
Хочу покоя.
ЕГО ХОЧУ!!!
Первый день Нового года. Что меня в нем ждет?..
Щедрые дары королевы — будущей матери. Жуть какие щедрые — старинной работы колье с рубинами. («Колье принцессы, аккорды лиры, Венок созвездий и ленты лье». Звучит, правда?) Вечернее платье из «Березы»! Выходные туфли!! Сапоги!!!
Новый год втроем, не считая Даши. На даче, при свечах. Елка, за окном снег. Прямо сцена из «Щелкунчика» Чайковского.
Без А-2 было лучше.
Знаю, он вволю порезвился на съемках (Старуха тоже догадывается об этом, я уверена). Но там он изменял нам обеим. Здесь — только мне.
Чудовище.
Завтра они сочетаются законным браком. Об этом не будет знать даже Даша.
Рабыню пока посвящают во все тайны мадридского двора.
Пока.
Жизнь как-то идет. И я еще, кажется, жива…
Растет живот, но пока играю Джульетту. Тарзан меня донимает, но мне совсем не хочется секса. Этот комсорг, кажется, уверен, что это его дитя. Кретин. Предложил руку и сердце. (И койку в общаге, да?) Мама с ним пьет, и он стал околачиваться в нашей квартире. Не думаю, чтоб она с ним спала, а там поди разберись.
А-1, как ни странно, нравится мой живот. Говорит, рожу двойню. Все понял, когда увидел на мне бриллианты с рубинами. Просчитал, как говорится, с точностью до миллиметра.
Мама думает, я завела богатого любовника. Она завидует!
А у меня нет НИКОГО!!!
Утренние записки сентиментальной дуры.
У меня в животе копи царя Соломона. Старуха привезла из Лондона норковую шубу. Прелесть! Я даже начинаю любить то существо, которое шевелится во мне уже вовсю и позволяет вести воистину королевскую жизнь.
Дома бываю все реже. А-1 приехал поговорить со мной, как он выразился, кон-фи-ден-ци-аль-но. «Хозяева» были на спектакле в Большом. (А-2 теперь не пропускает ни одного Старухиного спектакля, если сам не занят вечером.)
Итак, над Алешей сгущаются тучи. Какой-то инцидент в туалете Дома кино. (Толком не говорит, но я могу представить себе. Не драка же.) Пахнет шантажом. Боится, дойдет до ушей отца. Просит меня появиться с ним несколько раз на людях.
Никогда еще не видела А-1 таким потерянным. Сволочи, не дают людям жить так, как они хотят. Кто-то правильно выразился: в этой стране даже наши задницы нам не принадлежат.
Странно: расстроилась, разнервничалась и плохо спала ночь. Рези в низу живота… Долго лежала на спине и прислушивалась к тому, что в нем происходит. Любопытно? Сама не знаю… Потом стала думать о том, что я настоящая пленница. Что нет у меня никакого будущего. Фантик потихоньку спивается, театр превращается в кучу дерьма. Старуха может вполне потерять ко мне интерес, как только я рожу наследничка. А-2 меня сторонится, как чумы. Боится?.. Подошел хотя бы, погладил по голове, поцеловал в щеку. Ведь это его ребенок…
Раньше надо было обо всем думать. Теперь уже поздно…
Просто излагаю по привычке события. Никаких эмоций.
Живот уже торчит арбузом.
Просмотр в Доме кино…
Выход на премьеру в театре на Таганке…
Концерт в консерватории…
А-1 не отходит от меня, всем своим напыщенным видом тщась показать, как любит милую женушку, готовящуюся стать матерью сделанного им ребеночка.
Женщины с завистью смотрят вслед. Я в бриллиантах и мехах.
После концерта в зале Чайковского нес на руках к такси среди расступившейся в завистливом восхищении толпы.
Дома сказал:
— Не отдавай им ребенка. Назло не отдавай.
Да? Ну и что дальше?..
Растаял снег, а вместе с ним мои грезы… Красиво и глупо. Все красивое глупо. Но почему?..
Ненавижу себя. Любви захотела? Романтики?.. А вместо нее имеешь отвратительный живот, до безобразия отупевшее лицо и предательство того, кого считала… Страх убивает любовь.
А-2 боится потерять то, чем его обеспечила Старуха. Потому что он ничтожество.
И ты любила ничтожество…
От того, что ты это понимаешь, не легче.
Если бы не А-1, наверняка бы что-то с собой сотворила. В отрочестве я вложила в него много сил, теперь он их мне отдает. Я по-настоящему люблю его и не могу прожить без его ко мне нежности, симпатии, понимания. Ему можно все сказать. Все?.. А может, совсем все никому сказать нельзя?..
Синяя-синяя апрельская ночь.
Остались вдвоем на Старухиной даче. По-моему, она нарочно это подстроила — я представляю собой уродливый шар на тонких ножках. Меня нельзя хотеть. Говорили о его новом фильме. Он снимался в нем в пору нашей «любви». (Кавычек мало, чтобы придать этому слову тот смысл, который оно заслуживает.) Показал мне фотографии. Я попросила вина, но он стал меня уговаривать не пить. Встал перед мной на колени. Ночью я выпила в одиночестве коньяка. Вывернуло наизнанку и заболел живот. А-2 испугался и хотел увезти меня в больницу.
Я, кажется, ненавижу его…
Я — маленькая мама. Мама… Ничего не понимаю…
Палата в цветах. Слабость и болит нутро, хоть и родила без боли — во сне.
Странное существо лежит у меня под боком. Моя плоть… Ну и что? А-1 сказал, будто мальчик на него похож. Он ему, кажется, понравился. Я сказала Старухе, что хочу назвать его Алешей в честь мужа. Со мной спорить не стали. Никто не говорит о том, что за роль уготована мне в дальнейшем. А я не спрашиваю… Думаю. Очень много думаю.
Мама в восторге. Из нее бы вышла замечательная бабушка. Собирается отдать под детскую свою спальню. Милая наивная мама.
А-2 на съемках, и всем заправляет Старуха.
Вижу в ее глазах настороженность и даже страх. Интересно, этот мальчик будет называть ее «мамой»?..
На пороге решения.
Прорвался Тарзан. Уверен, что потомство его. Предлагает, даже требует, чтобы я «сошлась» с ним. Деревня немытая. Может оказаться полезен, а потому отшивать не стала. В голове кое-что зреет. Может, поделиться с А-1?..
Принято решение.
Был А-2. Целовал мне руки. Просил прощения. Для того, чтоб делать больно снова и снова. Сыграла растроганность и примиренность… Они хотят забрать меня через три дня к себе. Я вещь, да?..
Браслет изумителен. Наверняка из Старухиных запасов, хоть и преподнесен лично от А-2.
И воплощено в жизнь.
Это не стоило ни малейшего труда. Тарзан прибыл на машине друга с охапкой роз. Изобразил моего мужа (никто и не подумал спросить документы — его уже здесь видели), подхватил на руки меня и мальчика, одарил обслугу улыбками и шоколадками, и — вперед.
Ехали часа два. Кругом густой лес. Дача со всеми удобствами и за высоким забором. Вероятность быть обнаруженной равна нулю. Жаль, не увижу их физиономий, когда до них дойдет, что птичка выпорхнула из золотой клетки, прихватив с собой птенчика. Я сказала Тарзану, что мне нельзя спать с мужчиной два месяца минимум. Говорит, согласен ждать даже больше. Кретин.
Обожает мальчика. (Счастливый Алешка — три отца.) Мне же неприятно давать на растерзание свою грудь, но в присутствии Тарзана делаю вид, что это высочайшее из наслаждений. Ведь я решила наконец, что всю правду нельзя открыть никому.
Дом стерегут две овчарки. Владелец дачи, Тарзанов товарищ, в загранкомандировке.
Я сказала своему «похитителю», что он должен вернуться в Москву, чтобы никто ни о чем не догадался.
…Осталась одна. Мальчик не в счет. Это что-то… неодушевленное.
Потихоньку становлюсь собой.
Утро. Скучаю по А-1.
Очень страшные собаки. Их нужно регулярно кормить, иначе озвереют. Я даю им куски сырого мяса на костях, которыми забита большая морозильная камера. Нужно варить, но мне лень. К тому же вонь отвратительная. Когда мальчик начинает плакать, собаки бегут к кровати и воют, стоя над ним.
Позвонила А-1 и сказала, что в порядке. Он все понял и не стал задавать глупых вопросов. Потом набрала номер квартиры А-2. Трубку сняли почти мгновенно. А-2 нализался в стельку. Я сказала ему, что звоню из Японии. Разумеется, юмор до него не дошел, и он стал на полном серьезе умолять меня вернуться. Даже сказал, что любит.
Я попросила передать пламенный привет Старухе и повесила трубку.
Тарзан навещает через день. Подолгу играет с мальчиком. Считает, будто у меня плохое молоко и оттого мальчик капризничает. Варил какие-то вонючие смеси, кипятил бутылку с соской. Вот бы никогда не подумала, что этот тип страдает отцовским комплексом. Удел всех слабых духом.
Читаю Д’Аннунцио в дореволюционном издании и думаю о том, что лучше эгоистов нет людей на свете. Ничто не делает жизнь такой унылой и скучной, как потребность к жертвенности и самоотдаче.
Невыносимо. А потому нужно искать выход.
Вечер. В воздухе пахнет фиалками. Увы, не для меня.
Хочу, чтобы фиалками пахло для меня.
Попро