Дворецкий поклонился.
— Будет сделано, Тоделм, — пообещал он и, тонко чувствуя ее настроение, поспешил удалиться.
Оставшись одна, Петрелла прикоснулась к своей книге, но не стала ее открывать. Спустя какое-то время она задремала на теплом солнце, и сон ее был таким крепким, что она не услышала ни как доставили омнихору, ни как прибыл специалист, которого поспешно вызвали, чтобы заняться акустикой бронзовой гостиной.
Глава четырнадцатая
Гильдия так называемых Целителей — интерактивных эмпатов — имеется в каждом лиадийском городе.
К Целителям обращаются для лечения таких заболеваний, как депрессия, наркомания и другие психологические расстройства. Несомненно, Целители являются умелыми психотерапевтами и могут похвалиться высоким процентом излечений.
Считается, что Целители способны стереть любое воспоминание со всех уровней сознания пациента. Говорят, что они, используя свои паранормальные способности, могут оказывать прямое воздействие на поведение человека, однако правила Гильдии недвусмысленно запрещают такого рода деятельность.
Мелодия развивалась по своей собственной логике, создавая гобеленную стену звука, защищавшую Энн Дэвис от утомительных мыслей. Эр Том купал Шана: это мероприятие уже шло в тот момент, когда она вернулась домой, и, похоже, требовало одновременной стирки рубашки Эр Тома. На секунду заглянув в крошечную ванную и быстро поздоровавшись с отцом и сыном, Энн сбежала, как это часто бывало в трудные моменты, в гостиную, к инструменту.
Сейчас музыка поменяла направление, и пальцы Энн послушно последовали за ней. Ее разум был за пределами мыслей, в каком-то совершенно ином пространстве, где существовали только звук, текстура и инстинкт.
Закрыв глаза, она превратилась в музыку и пребывала в этом состоянии неизвестно сколько времени — пока ее внимание не привлек тонкий, слышный внутренним ухом незвук: ее сын был рядом.
Она неохотно отделилась от музыки, сняла пальцы с клавиатуры и открыла глаза.
Шан стоял рядом с ней, уже в пижаме. Серебряные глаза на смуглом худеньком личике казались огромными.
— Красивые искры! — выдохнул он.
Энн улыбнулась и наклонилась, чтобы поднять его к себе на колени.
— Значит, опять искры, малыш? Ну, это очень удачный способ делать комплименты. Я вижу, ты весь чистый. А твой папа остался жив?
— Он часто их видит? — Это был Эр Том, такой же серьезный и негромкий, как обычно, хотя его темно-синяя рубашка намокла так же сильно, как и его волосы. В ответ на ее непонимающий взгляд он поднял руку в размеренном жесте: — Эти… искры.
— А кто может знать, видит ли он их сейчас? — отозвалась Энн, ероша Шану влажные волосы. — Когда его спрашивают, где эти искры, то ответом бывает удивленный взгляд и палец, направленный в пустое пространство. — Она резко подалась к сыну и обняла его. — Мама тебя любит, Шанни. Со всеми твоими искрами.
— Люблю маму! — Это заявление сопровождалось крепким поцелуем в щеку и нетерпеливым ерзаньем. — Шан идет.
— Шан идет спать, — сообщила ему мать, умело перехватив его так, чтобы встать, продолжая держать его на руках.
— Мирада!
Но если он рассчитывал на поддержку с этой стороны, то он ошибся.
— В постель, как говорит твоя мать, — твердо сказал Эр Том. — Мы пожелаем тебе доброй ночи, и ты заснешь.
Энн ухмыльнулась.
— План. И даже удачный план. Посмотрим, как он выдержит проверку делом.
— Безусловно.
Он чуть поклонился, явно забавляясь, а потом прошел перед ней и открыл дверь спальни.
— Не хочу спать! — громко объявил Шан и сделал еще одну неудачную попытку обрести свободу.
— Шанни! — Энн остановилась и посмотрела на него, хмуря брови. — Пора спать. Будь хорошим мальчиком.
Секунду ей казалось, что он станет настаивать: пару мгновений он упрямо смотрел на нее, но потом вздохнул и положил голову ей на плечо.
— Пора спать, — признал он. — Хороший.
— Хороший мальчик, — повторила Энн.
Она унесла его в спальню и уложила в кроватку рядом с Мышом.
— Доброй ночи, Шанни. Крепко спи.
Она поправила ему одеяло, а потом отступила в сторону, пропуская Эр Тома.
— Доброй ночи, мой сын, — пробормотал он на земном и наклонился, чтобы нежно поцеловать Шана в губы. Выпрямившись, он добавил по-лиадийски: — Чиатабей крузон — спи сладко.
— Поконочи, ма. Поконочи, Мирада.
— Спи, — сказал Эр Том и жестом пригласил Энн идти первой.
Она пошла в гостиную, и он направился следом, полузакрыв дверь. В гостиной он улыбнулся и поклонился:
— План проверен в полевых условиях. Будешь вино?
— Вино — это было бы очень приятно, — отозвалась она, вдруг снова ощутив всю свою усталость. Она покачала головой. — Но я сама налью, Эр Том. Ты так вымок…
— Уже нет, — мягко прервал он ее, попробовав рукав большим и указательным пальцами. — Эта ткань быстро сохнет. — Он быстро провел пальцами по ярко-золотым прядям и поморщился. — Но вот волосы…
Энн рассмеялась.
— Приключения при купании! Тебе не обязательно было брать это на себя, мой друг. Я знаю, что Шан бывает шалуном…
— Не большим, чем были в его возрасте мы с Даавом, — негромко заметил Эр Том, направляясь на кухню. — Судя по тем историям, которые нам рассказывали. Хотя со временем я, похоже, утратил умение, с помощью которого суп попадал в уши…
— Это — дар, — серьезно сообщила ему Энн, приваливаясь бедром к кухонному столу.
— Вполне возможно, — отозвался он, не поворачиваясь к ней в своих розысках рюмок, штопора и бутылки с вином.
Энн завела руки за спину, положив ладони на крышку стола, и стала наблюдать за его плавными и ловкими движениями. Ее мысли куда-то поплыли, переключившись на стройное золотистое тело, скрытое сейчас под темно-синей рубашкой и серыми брюками. Это было чудесное тело: неожиданно сильное, чарующе гибкое, безусловно, сладко и тепло мужское… Энн беззвучно ахнула, ощутив удушающий прилив желания.
На другом конце крошечной кухни Эр Том уронил рюмку.
Она звякнула о край стола, освободив вино сверкающей рубиновой дугой, и, повинуясь силе тяжести, полетела к полу.
В ту же секунду он пришел в движение: рука стремительно опустилась вниз, спасла рюмку от превращения в осколки и плавно вернула ее в правильное положение, поставив на забрызганный вином стол.
— Прости меня, — проговорил он, чуть задыхаясь. Его широко открытые лиловые глаза были полны растерянности. — Я обычно не бываю таким неуклюжим.
— Это… бывает с… каждым, — отозвалась Энн, тоже задыхаясь. — И ты потрясающе ее спас. По-моему, рюмка осталась цела. Ну-ка…
Радуясь возможности оторваться от этих ярких, проницательных глаз, она вытащила из настенной пачки несколько бумажных полотенец и пошла вытирать столик, избегая его взгляда.
— Немного уберемся, и все будет в полном порядке. Хотя вино жаль.
— Вино есть еще, — ответил Эр Том.
Он вдруг оказался слишком близко для того, чтобы она могла чувствовать себя спокойно. Энн выпрямилась, но оказалась зажатой между столиком и Эр Томом и беспомощно посмотрела в его лицо.
Он поднял руки, демонстрируя ей пустые ладони.
— Энн…
— Эр Том… — Она судорожно сглотнула, чувствуя страшную растерянность. Уверяя себя в том, что он никак не мог подслушать ее страстные мысли, она помимо собственной воли спросила: — Эр Том, а ты сам видишь искры?
— А! — Он опустил руки, медленно, продолжая держать их на виду, пока они не упали, открытые и безопасные, вниз. — Я — не Целитель, — серьезно сказал он. — Однако тебе следует знать: Корвал дал немало Целителей и… и еще драмлиз.
Драмлизы — так назывались волшебники (за неимением более точного слова), намного более сильные, чем Целители. Способности драмлиз включали в себя интерактивную эмпатию, а к ней прибавлялось еще множество всего: телепортация, транслокация, телекинез, пирокинез, телепатия… Все пункты из списка чудесных способностей, которые в любую историческую эпоху приписывались любому шаману, ведьме или магу, достойным своего звания.
Если верить в подобные вещи.
«А Шан, — подумала Энн смятенно, — видит искры».
— Я… понимаю. — Она перевела дыхание и сумела выдавить неуверенную улыбку. — Наверное, мне следовало внимательнее рассмотреть… насколько хороши твои гены. Это была неудачная шутка — и даже опасная, но в глазах Эр Тома заискрился веселый смех.
— Конечно, следовало. Однако сделанного не вернешь, и нечего плакать над пролитым вином. — Он отступил назад и мягко поклонился. — Почему бы не пойти в комнату и не устроиться… удобно? Я через минуту принесу вино.
— Хорошо.
Она проскользнула мимо него, старательно избегая прикосновения даже к его рукаву, — и сбежала в гостиную.
— Ох, все просто ужасно, — говорила она через несколько минут, отвечая на его вопрос. — Администрация ведет себя просто скверно. Казалось бы… А, ладно.
Она вздохнула.
— Самая хорошая новость — это то, что все оказались на местах. Но чего это будет стоить в отношении работы… Профессор Диллинг все собрание только стоял в углу и трясся, бедняжка. Я подошла к нему, чтобы узнать, не могу ли я чем-нибудь ему помочь, но он только твердил: «Тридцать лет исследований пропали. Пропали!»
Она снова вздохнула и повела своими крупными кистями, выражая полную беспомощность, а потом бессильно откинулась на диван.
— Но ведь компьютерные файлы… — пробормотал Эр Том из противоположного угла дивана.
— Бумаги, — устало поправила его Энн. — Старинные земные музыкальные записи. Среди них — оригиналы музыкальных произведений. Я пару раз помогала ему с ними разбираться. Его кабинет был настоящим складом. Бумаги, старинные инструменты — металл, дерево… Все разлетелось на части. Мелкие, крошечные части, как говорит Джерзи.
Она потянулась за своей рюмкой.
— А твоя работа? — тихо спросил Эр Том.
Энн засмеялась, хотя и без своей обычной веселости.