Итак, майстерзингер ударил по струнам и запел. Его мощная глотка производила те особые ревущие звуки, которые так любили слушать дружинники Святослава. Эти звуки живо напоминали им шум прибоя в родных фиордах, ветер и волны, беснующиеся над родными скалами. Когда воздух кончался в груди певца, десятки мощных глоток подхватывали последние слова, и пели припев. При этом спины воинов распрямлялись, головы запрокидывались назад, а руки напротив, непроизвольно сжимались, и тянулись к груди.
«Они все еще гребут» – подумал Святослав.
Услыхав песнь, все воины сгрудились у ярко пылающего костра, а лесовики в ужасе начали тащить в ближайший лес свои нехитрые пожитки, и уводить скот.
Кнутсон начал как всегда, с зачина, где рассказывалось, как великий Рюрик пришел в восточные земли вместе со своей верной дружиной и всеми людьми своего племени. Особо подчеркнул сказитель недостойный поступок Дира и Аскольда. Эти бояре не только откололись от своего конунга, увели часть дружины, и своим именем захватили лучший город южных земель, но и отказались делиться – посылать часть добычи своему предводителю.
Бойцы одобрительно кивали, слушая, как Хельгу с сыном Рюрика приплыл в Киев, как он хитро обманул бдительность охраны мятежных бояр, и как ловко расправился с обоими. Эта часть сказания вызывала у Свенельда самые противоречивые чувства, так как он был бы не прочь при случае сам объявить себя князем. Да только удобного случая все как-то не представлялось.
Когда певец дошел до похода Олега к берегам богатого города царей, в глазах дружинников стали загораться зловещие огоньки. Это горели и сверкали россыпи рубинов, изумрудов, сапфиров, и золота, которые им еще только предстояло завоевать. С одним из воинов случился припадок берсеркерства, он зарубил пару заложников, и стал бросаться на своих, размахивая обнаженным мечом. Берсеркеру дали оглоблей под колени, набили морду, и до утра отобрали меч.
Закат окончательно догорел, стало темно и довольно прохладно. Костер давал совсем мало света и тепла, и кто-то предложил поджечь пару ближайших домов. Князья и старшие с трудом успокоили горячие головы, предложив сперва согреться изнутри и дослушать сказителя. Когда порядок был восстановлен, Бьян Кнутсон перешел к самой печальной части рассказа – о трагической гибели Вещего князя, постигшей его на костях любимого коня. На этом месте даже самые лихие головы закручинились, и тризна по Олегу, умершему уже более сорока лет назад, была продолжена.
Старшие совершенно потеряли управление над своими людьми. Святослав был изрядно пьян, Свенельд прикорнул около угольков костра, Олаф где-то в темноте наслаждался своей молодой девкой. Бойцы доедали съестное, и допивали остатки хмельного, как будто всю оставшуюся жизнь им не придется уже не поесть как следует, не выпить ни капли влаги. Ближе к утру, деревню все-таки подожгли…
…
Копылов очнулся, когда машина остановилась перед домом, где находилась резиденция старого Савабэ Городзаэмона.
– Помогай, хватит спать! – Ёшинака и Накамура озабочено закидывали в багажник сумки с амуницией для занятий кэндо. Итосу кивнул Ивану:
– Мата асита! Береги голову. Савабэ-сэнсэй шутить не любит.
– Не понял, – протянул Иван.
…
А в это время в далекой провинции Фуцзянь молодой настоятель храма Лазоревых Облаков имел весьма неприятную беседу с двумя представителями известной гангстерской семьи Южного Китая. Старый господин Тун Чжао и молодой господин Ван Шен предлагали ему совершить небольшое путешествие:
– Дорогой Фу Мин: день до Пекина, там на самолете до Москвы, недельку проведем в России, и обратно. Навестим старых друзей, товарищей по учебе, это будет очень интересно! Все расходы мы берем на себя. Да что может случиться за неделю с вашей обителью!
Настоятелю совершенно не хотелось даже на неделю разлучаться со своим бизнесом, дорогим его сердцу садиком, и нежной подругой. Он знал, что в варварской России ему не удастся каждое утро неторопливо пить чай в тени абрикосовых деревьев, медленно и спокойно выполнять привычный и любимый комплекс тайцзицюань, наслаждаться уважением и безопасностью.
– Там небось холодно, а у меня даже нет теплой одежды! – хныкал он.
– Не будь занудой, оденешься за наш счет. Да сейчас там уже почти лето – май, все цветет!
– Сомневаюсь я, – скулил Фу Мин, – я помню, что в России всегда холодно, даже летом. Люди суетятся, все злые, недовольные.
Старый Тун Чжао не выдержал:
– Дорогой Фу Мин! Как глава «семьи Туна», почетный член всекитайской ассоциации Вэй Ци, депутат собрания народных представителей провинции Юньнань, почетный член комитета содействия международной торговле, приглашаю Вас в Москву на турнир по Вэй Ци на приз посла Китая. Отказ будет расценен как пренебрежение традициями, и оскорбление национального духа.
Ван Шен приятельски потрепал настоятеля по плечу:
– Будешь отказываться, интернет тебе перекроем.
– Ваша взяла. Подчиняюсь грубому насилию, – сдался Фу Мин, – что я должен сделать?
– Наконец! Поможешь нам встретится с академиком Быстрицким. Нам нужны его методы прогнозирования, и наработки по предотвращению катаклизмов. Мы должны принять меры до начала летнего паводка! – старый Тун был собран и энергичен, как будто помолодел лет на пятдесят.
– Все понятно, – Фу Мин развернулся лицом к ноутбуку, и защелкал клавишами, заказывая билеты через интернет. Ван Шен довольно смотрел на Туна:
– Мой друг незаменимый помощник! С ним нам будет намного легче.
Фу Мин щелкал клавишами довольно долго. Он уже заказал три билета до Москвы, и просматривал списки пассажиров разных авиакомпаний. Внезапно он присвистнул:
– Господин Тун, вам ничего не говорит имя Савабэ Городзаэмон, президент корпорации «Хороший кофе»?
– Что? – Тун Чжао подался вперед, – ты знаешь этого человека?
– Кое-что слышал, – ответил Фу Мин, – он прилетел в Москву неделю назад, на турнир по Го на приз посла Японии.
– Савабэ-сан в Москве? Будет заваруха! – старый Тун схватился за голову.
Глава 26Тренировки с Савабэ – сэнсэем. Неофициальная история президента компании «Хороший кофе».
Братья Тоёхара уже двадцать минут вели бесплодную дискуссию с инструктором зала силовых тренажеров:
– У нас строгие инструкции! Вот список. Здесь указано, что для тяги должны быть использованы утяжелители весом от одного до шести килограмм!
– Ребята, ребята, – добродушный инструктор в синем спортивном костюме не пытался сдержать улыбки, – ну как я вам сделаю килограмм на тягу? На каретку вешают по два блина. Где я вам разновесы по полкило возьму? Здесь вам не рынок! – Инструктор был среднего роста, с мощными руками и огромным, выступающим далеко вперед животом.
Братья Тоёхара энергично жестикулировали, доказывая, что имеют право на любой вес. Инструктор наконец сдался, решив, что не стоит связываться с сумасшедшими иностранцами. Он пошел в подсобку, и разыскал там блинчики от детских резиновых гантелей.
– Будут в самый раз! Еще чего? – он с любопытством смотрел на азиатские лица, украшенные свежими синяками.
– Жим лежа. От трех до двенадцати килограмм, и гантели один, полтора, и три килограмма!
– Ребята, вы что, детей тренируете? Стандартный гриф – десять килограмм!
– Найдите нестандартный. Тренажеры будут нужны в течении часа, затем нам потребуется малый спортивный зал на два часа. А вот и они!
Инструктор оглянулся, желая узнать, для кого предназначены столь экзотические нагрузки.
Первым в зал вошел огромный японец. Руками, еще более толстыми чем у инструктора, он проверил исправность и безопасность каждого тренажера. Он старательно оценивал вес, сверял наличие нужных отяжелителей, сопел и значительно покачивал головой.
За ним, сгибаясь под сумками с инвентарем, прошел крепкий русский. Инструктор отметил, что новые посетители тоже были украшены синяками. Следом за ними, легкой беззаботной походкой, вошел старик в огромных кроссовках и ослепительном цветном спортивном костюме.
Увидев в руках у Копылова сумки, братья Тоёхара облегченно вздохнули, и принялись вынимать из них нужные разновесы, гантели, и легкий разборный гриф. Старик сощурил глаз, оценивая предстоящую нагрузку, расстегнул молнию и снял с себя спортивную куртку. Под курткой у него была красивая футболка с рекламой фирмы «Хороший кофе». Старик подошел к зеркалу, оценил свою осанку, напряг худые руки. Недовольно хмыкнув, он отправился к первому тренажеру.
… Савабэ-сэнсэй неторопливо прорабатывал мышцы плечевого пояса.
«Великое дело тренажеры! Никакой вредной нагрузки на позвоночник! Мышцы укрепляются, суставы не травмируются, связки не рвутся! Да, и у американцев есть много хорошего! Изобретателю тренажеров стоит поставить памятник!» – Савабэ-сэнсэй осторожно увеличивал нагрузку. Кровь приливала к мышцам, тело вновь становилось упругим и гибким. Еще десять лет назад Савабэ считал себя старой рухлядью, годной лишь для помойки. Спасибо старому другу Юкигате – тот научил его пользоваться тренажерами. Постепенно прошли ужасные боли в позвоночнике, ноги перестали дрожать. Савабэ пережил третье в своей жизни сатори, когда после двадцатилетнего перерыва вновь взял в руки боевой меч.
Снова иметь ловкое, сильное, идеально центрированное тело. Крепкие ноги, гибкая спина, руки, способные держать оружие. Савабэ перешел к тяге сидя. Руки тянут вниз, вниз, вниз. Ити, Ни, Сан! Работают широчайшие, грудные, трицепсы… Туловище снова окружено эластичной броней. Конечно, в молодости мышцы были покрепче, но не всегда. Три года войны в Китае сильно истощили его. Ранение, плен – он вернулся в Японию слабым и больным. Потом он восстановился, вернулся в разведку, работал в Перу, США, Индокитае. Лучшие годы жизни.
Савабэ ложится на спину. Жим лежа. Самое важное для бойца упражнение. Чистая сила. Божественное выведение энергии. Тренировка ударной мощи. Савабэ медитирует. Было время, когда он отжимался пятьдесят раз, с привязанной к спине опорой от миномета. Тогда, когда он жил в хижине на склоне вулкана. Когда ломал доски ударом кулака. Когда повстанцы взяли его в плен. Когда он два месяца сидел в грязной вонючей яме. Когда он встретится с мастером китайского ушу.