Она неуверенно улыбнулась. Вгляделась с тревогой в его лицо и тихо произнесла:
– Ты плохо выглядишь. Хочешь, я отвезу тебя домой?
– Нет, – отчеканил Корсак. – Спасибо. Всего хорошего, Алена!
Красавица на мгновение нахмурилась, тряхнула блестящими черными волосами и сказала:
– Что ж… Позвони мне, когда что-то прояснится. Надеюсь, ты еще не удалил мой номер из справочника?
– Нет… Не знаю.
– Тогда я сама тебе позвоню. Через час или два. Всего доброго! – попрощалась она с операми, повернулась и зашагала к автостоянке.
Мужчины проводили ее взглядами.
– Красивая, – резюмировал Толя Волохов.
– И с огоньком в глазах, – подтвердил Стас, ухмыльнувшись. Взглянул на Глеба: – Близкая знакомая?
– Была когда-то, – ответил тот.
– Надеюсь, ты не забыл представить ее Маше?
Глеб пропустил его ехидную реплику мимо ушей.
– Как вы думаете ее искать? – спросил он, выпуская табачный дым изо рта.
– Как обычно, – ответил Стас. – Процедура отлаженная, не беспокойся. И все-таки я не понимаю… Как ты мог отпустить Машу с каким-то незнакомым мужиком?!
Глеб ответил терпеливо:
– Я уже тебе говорил, Стас: я потерял ее из виду и не заметил, как она ушла.
– Она пришла на вечеринку с тобой, так?
– Так.
– А потом ты «потерял ее из виду» и вспомнил о ней черт-те сколько времени спустя… Чем таким важным ты занимался? Клеил какую-нибудь бабу?
Кровь отхлынула от щек Глеба. Он двинулся на Стаса:
– Послушай ты, Пинкертон недорезанный…
– Тише, тише! – Волохов встал между ними.
– Нет, это ты послушай, – прорычал Стас и ткнул в Глеба пальцем. – Если с головы Маши упадет хоть один волос, я тебя…
– Стас, – пробасил Волохов и положил другу ладонь на грудь.
Тот осекся и облизнул губы, не сводя пылающих глаз с лица Корсака.
– В общем, ты меня понял, – резюмировал он после паузы.
Глеб пожал плечами, швырнул окурок сигареты в урну и отвернулся.
– Что скажешь Митьке? – спросил Толя.
– Скажу, что у мамы секретное задание и она срочно улетела в командировку.
– Поверит?
– Поверит. Так уже бывало.
– Хочешь, пусть он пока поживет у меня, – предложил Толя. – С моими двумя охламонами Митьке будет не скучно.
– Спрошу у него, – сказал Глеб. – Если захочет, я возражать не стану.
– Конечно, не станешь, – тихо и как бы буднично проговорил Стас. – Он же тебе не сын.
Повисла тяжелая пауза. Первым ее прервал Глеб, сухо сказав:
– Ты сегодня не в меру говорлив. Смотри, не наговори лишнего, а то потом придется пожалеть! Если понадоблюсь – вы знаете, где меня искать.
Журналист отвернулся от полицейских и зашагал к машине. Волохов повернулся к Стасу и сказал:
– Какая муха тебя укусила?
– Рассуди сам, – холодно произнес Данилов. – Этот хлыщ притащил Машу на дурацкую презентацию и бросил ее здесь одну, с незнакомыми людьми. А сам в это время пил шампанское с поклонниками и звездами! По-твоему, это нормально?
– Глеб – хороший парень, – неуверенно проговорил Толя.
Данилов нетерпеливо дернул щекой:
– Пустозвон он хороший! И бабник. И еще картежник. Господи, угораздило же Машу связаться с таким гусем!
Толя покачал головой и не то спросил, не то просто констатировал:
– Ревнуешь…
Стас вытаращил на него глаза:
– Чего?!
– Дело твое, – примирительно проговорил Волохов. – Только завязывал бы ты с этим. Маша и Глеб почти женаты. Говорю тебе, он нормальный парень.
Некоторое время Стас пристально смотрел на Толю, усмехнулся и сказал:
– С каких это пор ты стал таким проницательным?
– Он нормальный, – повторил Волохов.
– Ага. Только игрок и бабник!
– А ты?
Стас не нашелся что ответить. После развода с женой, который дался Данилову очень нелегко, он менял женщин как перчатки. В отделе все были уверены, что таким образом капитан Данилов мстит всему женскому полу за измену жены.
– Ладно, – выдохнул Стас. – Хватит о Корсаке. Давай о деле. Маруся – не какая-нибудь безмозглая блондинка. Если у нее есть хоть один шанс спастись или связаться с нами – она его использует.
– Само собой, – согласился Толя и спросил, чуть понизив голос: – Как ты думаешь, похищение связано с делом Черновца?
– Уверен – да, – хмуро ответил Данилов. – Мультяшный подонок угрожал нам. Сказал, что, если мы продолжим копать, нам не поздоровится. Теперь он привел угрозу в исполнение. – Стас потер пальцами лоб и добавил: – Меня другое тревожит.
– Что конкретно?
– Свидетели видели высокого стройного мужчину славянской наружности. Медбрат Лукьянов был приземистый, коренастый, заплывший жирком. А в переулке возле больницы мы видели азиата.
– Думаешь, мы имеем дело с организованной группой? – уточнил Толя.
– Возможно. Но в любом случае мы не распутаем это дело, пока не узнаем причину, из-за которой убили Черновца. Пока что у нас нет мотива. И нет подозреваемого. – Стас помолчал и добавил в сердцах: – У нас вообще ни черта нет!
4
Глеб Корсак сидел в кресле, закинув ноги на банкетку, и пил водку с тоником из широкого стакана. Взгляд у него был остановившийся, остекленевший. Верхняя пуговица на белой рубашке оторвалась, дорогой галстук съехал на сторону. Темные пряди волос упали на лоб, под глазами пролегли глубокие тени.
То и дело рука со стаканом поднималась к губам и опускалась на подлокотник кресла. При этом лицо Глеба оставалось практически неподвижным.
Корсак долгое время проработал в криминальной журналистике, помнил десятки, если не сотни, уголовных дел, присутствовал на массе судебных процессов и допросов. Он был неплохо знаком с психологией преступников.
Мотивы преступников не отличались большим разнообразием. Чаще всего людей толкали на преступления врожденная жестокость, зависть, алчность и страх. Образ мыслей преступников и линии их поведения тоже были довольно-таки однообразными.
Но этот случай был вопиюще необычным. В больнице Лицедей не скрылся с места преступления сразу. Он спокойно дождался приезда оперативников, чтобы понаблюдать за их действиями и поглумиться над ними.
Подонку не хватает острых ощущений?.. Возможно. Каждый борется со скукой по-своему, как сказал Ник Николс.
Лицедей открыто бросил вызов полиции, наперед зная, что подписывает себе смертный приговор. Сделал это умело – с куражом, но не переигрывая. Либо он совсем не боится смерти, либо…
Глеб отпил глоток водки с тоником.
Либо уже давно ощущает себя мертвецом.
Отпечатков и следов убийца не оставляет, как и положено призраку. Он чрезвычайно ловок и силен. Кроме того, эта сволочь – великолепный актер. Машу Любимову провести сложно, но он сумел это сделать.
Преступник умеет играть и любит повышать ставки. Кроме того, он обожает рисковать. Если исходить из всего вышесказанного, Машу он не убьет. Не должен убить. По крайней мере, не сразу. Возможно, потом – когда выполнит свой план и решит замести все следы…
Глеб поднял стакан к губам, но вдруг замер.
План?!
«Да с чего ты решил, что у него есть план?» – спросил себя Глеб.
Ни с чего. Но план у этого гада определенно есть, иначе он не похитил бы Машу.
Что же тогда получается? Лицедей сглупил и приоткрыл свои карты? Или ему неинтересно играть без зрителей?
Глеб отлично знал такой тип игроков. Игра для них – не способ испытать себя или судьбу, но показать другим, на что он способен. Покрасоваться перед людьми, Богом и Фортуной, подразнить их. Часто такими людьми движет особого рода мазохизм, основанный на веселом отчаянии.
Глеб отпил еще глоток. Крепкий коктейль горячей волной пробежал по пищеводу.
Глеб поморщился. Пожалуй, в этом напитке слишком много водки. И, пожалуй, теория о веселом жестоком игроке слишком сложна, чтобы быть правдивой. Тут все намного проще. Либо у преступника зашкаливает самомнение, либо он невероятно умен, либо – невероятно глуп. Либо и то, и другое, и третье вместе. Как бы то ни было, но, осуществив свой план, в живых он Машу не оставит.
План! Вот о чем нужно подумать!
Чего добивается Лицедей?
Маша обследовала сейф в квартире Черновца и пришла к выводу, что его вскрывали. Драгоценности и деньги бизнесмена (кажется, сто пятьдесят тысяч долларов?) остались нетронутыми. Следовательно, в сейфе лежало что-то несоизмеримо более ценное. Какая-то вещь – осязаемая, реальная.
Преступник забрал эту вещь, но свою «работу» еще не закончил. Что из этого следует? А то, что эта вещь – всего лишь часть чего-то большего.
Часть!
И в чем же тогда заключается план убийцы? Да в том, чтобы собрать все части воедино!
Глеб кивнул сам себе и запил это рассуждение еще одним глотком водки с тоником. На душе у него было мрачно, но он старался отогнать прочь упаднические мысли. Чем холоднее будет работать ум, тем больше вероятности, что он сумеет спасти Машу.
Итак, главный вопрос заключается в следующем. Какую именно вещь забрал Лицедей?
Владимир Маркович Черновец был богат. Деньги, акции, драгоценности… Но все это не имело для Лицедея никакой цены. При этом все вышеперечисленное было смыслом жизни для Владимира Черновца. Тем, ради чего он и работал.
…Но в работе ли дело? В бизнесе ли?
Глеб качнул головой: нет, похоже, что все-таки нет.
Больше всего о человеке говорит не его работа и не его личная жизнь. Работа – это всего лишь способ обрести финансовую независимость. Лишенная творческого начала, с годами она превращается в привычку, а для удачливого бизнесмена – в скучное оперирование цифрами. Тем более когда этот бизнесмен не женат.
Личная жизнь? Удовлетворение сексуальных потребностей. Это первый вариант. Удовлетворение потребностей в тепле и душевном участии. Это второй вариант.
И только-то?
Глеб вздохнул и покачал головой. Нет, ребята, личность человека раскрывается не в его работе и не в его личной жизни. Личность человека полностью раскрывается в его увлечениях! В том, во что он вкладывает душу, к чему питает искреннюю страсть, от чего испытывает непреходящее удовольствие…