Максим отвел взгляд, и Коновалов-старший прорычал:
– Посмотри мне в глаза. В глаза, я сказал!
Парень выполнил приказание. Отец холодно усмехнулся:
– Ты пришел в мой кабинет, просишь, чтобы я поделился с тобой своими деньгами, и при этом нагло врешь мне в лицо?
– Пап, я не…
– Молчать! – рявкнул Коновалов.
Уперев огромные кулаки в стол, он поднялся, и сразу же крепкая, коренастая фигура его сына словно бы сжалась, истончилась, показалась хилой в сравнении с мощным торсом отца, похожим на дубовый шкаф.
– Говори правду! Или я вышвырну тебя отсюда к чертовой матери!
– Я задолжал, – выдохнул Максим.
– Кому?
– Неважно.
– Мне повторить свой вопрос?!
Коновалов-младший сглотнул слюну:
– Одному… игроку.
Несколько секунд отец молчал, затем произнес голосом, в котором было больше презрения, чем свирепости:
– Значит, опять покер. – Коновалов-старший вздохнул. – Ничтожество! Я бы мог спустить с тебя шкуру, но это вряд ли поможет.
– Я больше не буду играть, – угрюмо произнес Максим, не глядя отцу в глаза. – Никогда.
– Не будешь, – согласился Коновалов-старший. – И знаешь, почему? Потому что тебе не на что будет играть.
Из сына словно выпустили воздух.
– Пап… – робко пробормотал он. – Я сделаю все так, как ты скажешь. Выплачу долг и завяжу с картами. И пойду к тебе в контору… На любую должность.
– Пойдешь, – веско и холодно произнес Коновалов. – Потому что тебе придется заработать деньги самому, чтобы расплатиться с долгом.
Лицо Максима окаменело.
– Ты… не дашь мне денег?! – вымолвил он, не веря своим ушам.
– Я дам тебе возможность их заработать. Это научит тебя ценить деньги. И труд, который вложен в то, чтобы твой бумажник всегда был полон, а твой желудок набит омарами и черной икрой. Той самой икрой, которую ты так любишь заказывать для своих шалав.
– Пап, но деньги нужны мне сейчас! Иначе включится счетчик.
– В таком случае тебе придется приступить к работе как можно скорее, – отчеканил Коновалов-старший. – Завтра утром придешь в отдел кадров.
– Я… я не могу завтра. У меня дела.
Отец пожал плечами:
– Нет проблем. Занимайся своими делами. И закончим на этом.
Отец отодвинул кресло, явно намереваясь вновь сесть за стол и продолжить просмотр отчетов.
Максим стоял неподвижно. Коновалов-старший повернул «медвежью» голову:
– Ты все еще здесь?
– Да. – Максим смотрел на отца угрюмым, холодным взглядом. – Мне нужны деньги, – отчеканил он. – Прямо сейчас.
Коновалов-старший усмехнулся:
– Я подозревал, что ты тупой, но не знал, что ты еще и глухой. Кажется, я достаточно ясно обрисовал тебе ситуацию. Денег ты больше не получишь. И не заставляй меня повторять это снова и снова. А теперь поди прочь! Меня тошнит от одного твоего вида.
– Ты не можешь так со мной поступить, сволочь! – крикнул Максим. – Я твой сын!
Коновалов-старший ухмыльнулся:
– В этом я никогда не был уверен.
Максим сжал кулаки и вдруг шагнул к отцу. Коновалов-старший отреагировал мгновенно и встретил сына мощным ударом в лицо. Максим остановился, словно натолкнулся на невидимую стену, и шагнул назад. Кулак у Коновалова-старшего был пудовый, но Максим был отличным драчуном и умел держать удар.
Он потрогал пальцами разбитую губу, слизнул с нее кровь. Посмотрел на отца и вдруг выругался – отборной, матерной, ужасной бранью. Лицо Коновалова-старшего побелело. Он разлепил губы и отчетливо произнес:
– Вон отсюда. Пошел – отсюда – вон!
Глаза Максима сузились.
– Это не ты меня выгоняешь, – прорычал он. – Я сам ухожу!
Он повернулся и зашагал к двери – такой же мощный и опасный, как отец, но лишенный его усталости, полный сил, надеж и злости.
– Ты не получишь денег! – проревел ему вслед Коновалов-старший. – Ты ничего не получишь! Ничего и никогда!
– Пошел ты… – не оборачиваясь, обронил Максим, вышел из кабинета и с грохотом захлопнул за собой дверь.
6
– Я попал, Артурчик. Я влип! – Коновалов-младший залпом выпил коньяк и вытер рот рукавом. – Папаша больше не даст мне денег.
Лацис слегка прищурил водянистые глаза.
– Выжди денек, – сказал он. – Твой отец – вспыльчивый, но отходчивый, ты сам говорил.
Максим шмыгнул носом:
– Только не в этот раз. – Он поморщился и добавил с отвращением, в котором сквозил страх: – Видел бы ты его лицо! Рожа злобного тролля. Плесни мне еще!
Лацис взял бутылку «Хеннесси» и вновь наполнил бокалы.
– Что же ты такого ему сказал? – поинтересовался он, ставя бутылку на стол.
– Много чего. – Максим схватил бокал. – Обозвал его сволочью… И еще кой-чего добавил. Матом!
Запрокинув голову, Максим одним махом выплеснул коньяк в рот.
– Хватит пить, – сказал Лацис.
– Ты чего раскомандовался? – Голос Максима звучал почти плаксиво. – Может, я хочу напиться в хлам! Может, мне жить тошно!
Лацис покачал головой.
– Макс, тебе не кажется, что ты слишком рано сдаешься? – спокойно осведомился он.
– Чего? – спросил Коновалов, осоловело глядя на приятеля.
– Я сказал: ты слишком рано сдаешься!
Несколько секунд Максим молчал, соображая, прищурил хмельные глаза и спросил:
– Ты на что-то намекаешь? Не темни, говори ясно!
И Лацис сказал – спокойно и рассудительно:
– Отец не даст тебе денег, так?
– Ну, так.
– И вычеркнет тебя из завещания.
– Чего?! – Желтые зрачки Коновалова сузились. – Он ничего не говорил про завещание!
– Правда? И ты не подумал о том, что он может это сделать? Только честно.
Некоторое время Коновалов-младший молчал, потом отчеканил, впрочем, без особой уверенности:
– Он этого не сделает. Он не такая мразь…
– Хорошо. – Лацис усмехнулся. – Тогда тебе не о чем беспокоиться.
И взял бокал. Но едва он поднес его к губам, как Коновалов глухо спросил:
– Что ты предлагаешь?
Лацис отвел бокал от губ. Усмехнулся:
– Ничего. У тебя же все в порядке.
Максим ударил по столу кулаком:
– Хватит скалиться! Говори толком!
Тогда Лацис поставил бокал на стол, посмотрел Максиму в глаза и четко проговорил:
– Отец не дает тебе денег. Но ты – не ребенок. Если тебе нужны деньги, ты можешь взять их сам.
– Как это – взять? – не понял Коновалов.
– Руками, – спокойно проговорил Лацис. – Сколько лет твоему отцу?
– Ему?.. Ну… лет шестьдесят. Может, больше. А что?
– Пенсионный возраст, – небрежно обронил Лацис и поправил пальцем золотые очки. – Твой старик уже не тот, что раньше.
Коновалов дотронулся пальцем до пострадавшей челюсти и с сомнением проговорил:
– Он еще силен.
– Да, но не так, как прежде. Ты говорил, что у него больное сердце. На сколько его еще хватит?
– Не знаю. Он… – Максим поморщился и тряхнул головой. – Да нет, ерунда! Этот гад силен, как медведь.
– Этот медведь может рычать, – сказал Лацис, – но он уже не укусит. Его место – на веранде, в кресле, с пледом на коленях. Ты ведь сам говорил, что он мечтает передать тебе бизнес, но не делает этого, поскольку уверен, что ты слабак.
По лицу Коновалова пробежала тень.
– Полегче, – сухо произнес он.
Лацис пожал плечами:
– Я всего лишь повторяю твои слова, Макс. Покажи отцу, что ты из тех, кто не дожидается разрешения и сам берет то, что хочет. Покажи ему, что ты – не слабак.
Максим усмехнулся:
– И как же я ему это покажу?
– Ты говорил, что у него в кабинете есть сейф, – небрежно произнес Лацис.
– Ну, есть. И что?
Лацис посмотрел Коновалову в глаза и сказал:
– Думай. Решай.
Несколько секунд Коновалов осмысливал услышанное, а потом выпучил на приятеля глаза:
– Ты что, намекаешь, чтобы я…
– Я ни на что не намекаю, – отрезал Лацис. – Я всего лишь говорю, что тебе давно пора взять инициативу в свои руки!
Коновалов-младший провел по раскрасневшемуся лицу ладонью. Посмотрел на Лациса и сипло проговорил:
– Он меня пришибет.
– Сомневаюсь, – невозмутимо возразил Лацис. – Помнишь, ты рассказывал, что в девяностых твой отец побывал в переделках? Все его бизнес-партнеры отправились на тот свет. А он выжил. И прибрал все к своим рукам.
– Ну…
– Твой отец – железный парень. Но и ты тоже. Он должен это понять.
Коновалов задумался, и Лацис подлил масла в огонь:
– Он будет орать, топать ногами… Но потом поймет. Поймет, что ты не слабак. Что ты – его настоящий сын, его копия. Что ты – такой же, как он.
Максим сжал кулаки и прорычал:
– Он не круче меня!
– Верно, не круче, – согласился Лацис. – Но ты должен это доказать. Поступи так, как поступил бы он. Возьми то, что тебе принадлежит. Сделай это – и он тебя зауважает. Твое здоровье!
Лацис поднял бокал и пригубил коньяк.
На широкое лицо Коновалова-младшего легла тень глубокой задумчивости. Он долго сидел молча, неподвижно, наморщив широкий лоб, и в глубоко упрятанных глазах его разгорался недобрый огонек. Лацис молча наблюдал, предоставив приятелю самому принять решение.
Наконец Максим вышел из задумчивости. Устремив на приятеля пылающий взгляд, он хрипло спросил:
– Ты поможешь мне?
– Конечно, – поблескивая очками, спокойно ответил Лацис.
Глаза Коновалова слегка сузились, взгляд стал более внимательным.
– Почему?
– Что?
– Почему ты хочешь мне помочь?
Лацис пожал плечами:
– Мои дела плохи, Макс. Я сильно поиздержался, и мне бы не помешала бы небольшая финансовая поддержка.
Коновалов хмыкнул:
– Вот почему ты меня на это подбиваешь! Хочешь меня использовать?
– Немного, – иронично отозвался Лацис.
– Хваткий ты парень.
– А разве в нашей стране можно выжить иначе?
Несколько секунд Коновалов в упор разглядывал Лациса, затем рассмеялся сухим, колючим смехом.
– Ладно, – сказал он и хлопнул ладонью по столу. – Давай дернем по маленькой. За успех предприятия!