– Это сложно?
– Сложно, но возможно. Обычно латексные маски окрашивают либо касторовым гримом, либо акриловыми красками для ткани. Впрочем, иногда красители добавляют прямо в жидкий латекс. В этом случае латекс станет чуть-чуть жестче и будет быстрее отлипать от кожи. С другой стороны, это может пригодиться – ну, например, если ты собираешься использовать цветной латекс для стриптиза!
– Этот момент меня сейчас интересует меньше всего, – сказал Глеб.
Дори усмехнулся:
– А зря. С твоими данными я бы…
– Дори!
– Молчу-молчу. – Гример утрированно вздохнул: – Какой же ты нетерпимый!
– А теперь главный вопрос: ты смог бы изготовить подобную маску?
– Корсак, ты загоняешь меня в тупик. Мне хочется сказать тебе «да», но вместо этого я вынужден ответить – нет. Я не пластический гример. Я – просто гример. Я меняю внешность с помощью живописной техники, постижерских изделий, накладок. Можно приклеить герою бороду, проявить морщинки, изобразить шрамик. А пластический гример занимается другим: он меняет объем, форму, пропорции лица. Делает все то, чего невозможно добиться с помощью красок или накладной бороды. Специалист по пластическому гриму должен быть и скульптором, и ювелиром, и художником, и химиком. Он должен знать антропологию, анатомию, знать законы движения мышц… Ну, и все такое прочее.
Дори бросил в рот очередную виноградинку. Глеб обдумал его слова и спросил:
– Кто в России может изготовить столь совершенную маску и придать ей полное сходство с человеческим лицом?
Ремизов задумался:
– Ты знаешь, Корсак, на ум мне приходит только один человек…
– Кто он?
Дори наморщил лоб и сказал:
– Сейчас на Питерской киностудии снимают фильм «Владимир Ленин. Между ангелом и дьяволом». Слышал?
– Отдаленно.
– Для главной роли приготовили несколько великолепных масок на основе латекса и силикона. Сканинг делали с лица настоящего Ленина.
– Погоди… – Глеб недоверчиво прищурился. – Ты говоришь про того Ленина, который лежит в «гробнице» на Красной площади?
– А ты знаешь других? – насмешливо уточнил Дори.
Корсак озадаченно хмыкнул:
– Ну, дела! Как же они сумели получить разрешение?
– Не знаю как, но сумели. Ох, Глебчик, в наше время можно получить все, что хочешь! Не помогут знакомства – сработают деньги. Так вот, маски для этого фильма сделала Маргарита Князева. Та самая, которая изготовила «лицо» Владимира Высоцкого в недавнем фильме.
– Расскажи мне о ней.
– Лет восемь назад она была просто отличным гримером. Отличным, но – как многие другие. Потом съездила на стажировку в Америку и там, за океаном, стала адептом высоких технологий. Год проработала в Голливуде, делала лица каким-то киношным оркам или гоблинам. А когда вернулась в Россию, стала чуть ли не единственным специалистом в области «фэйс криэйшн».
– Она живет в Питере?
Ремизов поднял брови:
– Почему в Питере? Здесь, в Москве.
– У тебя есть ее телефон или адрес?
– Где-то записан. Поискать, что ли?
– Если тебе не сложно.
– Сложно, Корсак! – Дори улыбнулся. – Но для тебя, так и быть, сделаю.
Гример поднялся из кресла и ушел в соседнюю комнату. Вскоре он вернулся и протянул Корсаку визитку:
– Вот. Только не забирай. Просто перепиши.
Глеб хлопнул себя по карманам:
– Мне на не что.
– О боже, – закатил глаза Дори. – Ни дерьма, ни ложки! А еще журналист! Ладно, пожертвую тебе листок бумаги.
Ремизов на минутку отошел к столу и протянул Глебу квадратик розовой бумаги с нацарапанным именем и номером телефона:
– Держи, красавчик.
Дори посмотрел, как Глеб прячет листок в карман пиджака, и поинтересовался:
– Слушай, Корсак, а зачем тебе все это?
– Хочу сделать себе новое лицо. Старое уже не в тренде.
Гример усмехнулся:
– Я так и понял. Смотри, как бы дело не дошло до новых зубов. При твоей профессии это всегда актуально.
Глеб поднялся с кресла:
– Ах ты, моя заботушка! Дай я тебя обниму!
– Ах, боже мой, какие нежности.
Дори закатил глаза, но, когда Глеб в шутку приобнял его, щеки Дори порозовели от удовольствия.
5
Час спустя Глеб Корсак знал о Маргарите Игоревне Князевой если не все, то очень многое. Для этого достаточно было сделать всего лишь три звонка с незарегистрированного телефона, заряженного «серой» сим-картой, который он приобрел на Горбушке.
А еще через полчаса Глеб нажал на кнопку звонка у входной двери квартиры, расположенной на пятом этаже двенадцатиэтажного дома на Тимирязевской.
Нажимал он долго. Однако ему никто не открыл.
Глеб спустился на межэтажную площадку, закурил и достал из кармана листок с данными Князевой, которые ему удалось раздобыть.
Маргарита Игоревна Князева. Пластический гример.
Сотрудничает со студиями «Грим-бест», «Design Group int.».
35 лет. Не замужем. Живет одна.
Общается мало. В тусовках не замечена.
Машина: седан «Volvo S40» красного цвета.
К информации прилагалась фотография, полученная Глебом по электронной почте. Изображение было не очень четким, но черты красивого, даже классически красивого женского лица вполне различались. Темные волосы до плеч, пронзительный взгляд черных глаз. Женщина производила впечатление.
Докурив, Глеб вернулся и позвонил еще раз. Но с тем же результатом. Подосадовав из-за того, что дело придется отложить, Корсак спустился на лифте вниз и вышел на улицу.
Начало смеркаться, похолодало. Глеб надел очки с простыми стеклами, поплотнее надвинул на лоб кепку, сунул руки в карманы брюк и двинулся было к метро, но вдруг остановился. Во двор с противоположного конца дома въезжала машина. Красная. Судя по очертаниям, «Вольво».
Глеб раздумывал всего пару секунда, а потом принял решение. Главное – выбрать правильный угол соприкосновения с бампером: чем острее угол, тем меньше сила удара. Наука, известная любому дорожному аферисту.
Удар, визг тормозов, вскрик. Хлопанье дверцы, дробный стук каблучков.
– Господи! Вы что, с ума сошли!
– Прости… те.
Глеб сел на асфальте и потер ушибленное бедро. Брюнетка присела на корточки рядом с Глебом.
– Сильно я вас? – встревоженно спросила она.
– Не знаю.
Он вгляделся в ее лицо, ища сходство с факс-фотографией, которая лежала у него в кармане. Правильные строгие черты лица, черные глаза, тонкий нос с немного хищными ноздрями… Да, это была она, Маргарита Князева.
– Тряхните головой! – потребовала женщина.
– Не надо.
– Да тряхните же! Это важно!
Глеб легонько мотнул головой.
– Ну? – спросила она. – Чувствуете головокружение и тошноту?
– Да вроде нет.
– Отлично, – с облегчением вздохнула брюнетка. – Значит, сотрясения нет. О боже, свалились вы на мою голову! Ну что – звонить в «Скорую», что ли?
Корсак пожал плечами:
– Ну…
– Или, может быть, так? – с надеждой спросила брюнетка.
– Так? – Глеб поморщился от боли в ноге. – Это как?
Несколько секунд она размышляла, затем решительно достала из сумочки кошелек.
– Знаете что… У меня есть триста долларов…
– Не надо, – сказал Глеб.
Лицо женины на мгновение окаменело.
– Понимаю. Этого мало. Но я могу снять с карточки еще. За углом есть банкомат, и я…
– Мне не нужны деньги, – сказал Глеб. Посмотрел ей в глаза и добавил: – Достаточно простого извинения.
– Извинения? – Взгляд брюнетки стал неприязненным и подозрительным. – Не понимаю… В чем тут подвох?
– Ни в чем, – сказал Глеб. – Подвоха нет.
Женщина некоторое время с удивлением смотрела на Корсака, потом тихо произнесла:
– Извините. Это все?
Глеб покачал головой:
– Нет.
На лице брюнетки отобразилось понимание.
– Ясно, – вздохнула она. – Значит, подвох все-таки есть!
– Нет никакого подвоха, – сказал Глеб. – Просто… мне нужно привести себя в порядок. Почистить пиджак, умыться… Не пойду же я в таком виде в метро. – Он посмотрел на двенадцатиэтажку. – Вы тут живете?
– Да, – слегка растерянно произнесла брюнетка. – В этом доме.
– Могу я…
Глеб не закончил фразу, предоставив женщине самой ее домыслить. Пару секунд она смотрела на него, затем тяжело вздохнула и сказала без всякого энтузиазма:
– Да. Да, конечно. Вы можете зайти ко мне и привести себя в порядок.
– Отлично.
Глеб благодарно улыбнулся, оперся ладонью на бордюр и встал на ноги.
– Крайний подъезд, – сказала брюнетка и взяла было его под руку, намереваясь помочь, но тут же смутилась и отпустила его локоть. – Тут рядом.
6
– Ванная комната вот здесь. Можете пока умыться, а я принесу вам одежную щетку.
Глеб снял пиджак и рубашку, умылся до пояса. Расстегнул брюки, спустил их и осмотрел ушибленное бедро. Синяк был внушительный.
За спиной у Глеба скрипнула дверь.
– Ой, простите, – смущенно произнесла брюнета.
– Ничего страшного.
Она отвернулась и, не глядя, протянула ему щетку.
– Я успела заметить синяк, – сказала она голосом человека, который не слишком-то привык проявлять участие. – Вероятно, вам очень больно?
– Терпимо.
Глеб застегнул брюки, взял щетку, поднял со стула пиджак и принялся счищать грязь.
Женщина не уходила.
– Знаете… – проговорила она, по-прежнему не глядя на Корсака. – Мне правда жаль. Ума не приложу, как это могло случиться? Обычно я хорошо вожу.
– Я виноват не меньше вашего, – сказал Глеб, орудуя щеткой. – Кстати, как вас зовут?
– Меня? – Она машинально взглянула на Корсака, скользнула взглядом по его худой мускулистой фигуре и отвернулась. – Маргарита Игоревна. Но какое это имеет значение?
Глеб отложил щетку и улыбнулся:
– Маргарита Игоревна, чаем напоите?
Князева колебалась.
– Я не выпью больше одной чашки, – заверил ее Глеб. – И даже могу за нее заплатить.