Ленту повязали, питомец Края встряхнулся, вперевалочку скользнул к борту, сильно оттолкнулся задними лапами и взмыл в воздух. Его подружка, уже заметно подросшая, заметалась по палубе, хлопая крылышками и призывно крича. Крик её был похож на мяуканье охрипшей кошки.
Край положил ей ладонь на загривок. Ящерка притихла, перепончатые крылышки обмякли, распластались по палубе.
— Он вернётся, — коротко сказал Край, глядя вслед улетевшему питомцу.
Филонумон и правда вернулся, неся на шее две ленты — одну синюю, другую белую. К белой ленте был примотан клочок пергамента.
Игорь торопливо развернул пергамент. Ровным, чётким почерком образованного человека там было написано: «Сигнал принят. Идите в порт Ма-Зунне. Срочно обратитесь к начальнику порта». И подпись: «дежурный офицер Футси Тхатт».
Игорь покрутил записку. Неплохой почерк у дежурного офицера. Прямо выпускник элитного заведения, где учат хорошим манерам и танцам на скользком паркете. Или академии магов… где так любят выпускать людям кишки и поджаривать живьём.
Нет, ребята. Начальник порта проглядит глаза, высматривая нас. Мы пойдём другой дорожкой.
У причала Кораблю мёртвых было отведено своё, законное место на самом краю, как можно дальше от остальных. Его обозначали столбы, щедро покрытые чёрной краской.
Когда корабль Игоря подошёл к порту, навстречу вышла лодка с парой моряков на борту. Двое седых майити подвели лодку к борту страшного Корабля мёртвых и помахали флажком. На флажке был нарисован герб города Ма-Зунне. Такой же красовался на носу лодки.
Это был местный лоцман с помощником, в обязанности которых входило провожать гостей к причалу.
Возле причала лоцманы оставили лодку и исчезли, словно их ветром сдуло. Причал опустел ещё до того, как Корабль мёртвых пришвартовался.
Потом с корабля сошли три зловещие фигуры. В них любой, даже самый отсталый абориген мог опознать моряков, служителей мрачного бога мёртвых.
Моряки промаршировали по причалу и затерялись в закоулках притихшего города. И никто не заметил, что с борта корабля, обращённого к морю, соскользнула лёгкая тень, и, не производя ни малейшего плеска, поплыла к берегу.
А ещё спустя какое-то время в таверну, где богатые купцы по традиции нанимали лоцманов в дорогу через Логово Морского Зверя, вошли четверо незнакомцев. Богатый купец в разноцветных одеждах; его телохранитель — здоровенный детина, едва протиснувшийся в дверь в своей амуниции; и две девчонки — спутницы купца, путевые подруги и наложницы — одна краше другой, судя по щедро наложенной косметике.
Купец занял столик, какой занимают те, кто хочет нанять лоцмана, и попросил вина в фирменном кувшине. Всё как положено. И никто не обращал на них внимания больше, чем бывает в таких случаях. Разве что трое клиентов, занявших столик напротив входа, почему-то сделали вид, что им посетители совершенно неинтересны. Ни купец, ни девчонки. Ни здоровенный охранник с лицом итиола.
Один из троих клиентов, майити с седой гривой волос между ушей, одно из которых было обрублено, потянул носом воздух. От итиола-охранника пахло Едким морем. Запах, который не спутаешь ни с чем. Запах итиола-моряка.
Седой майити улыбнулся. На тёмном, покрытом шрамами лице блеснули острые зубы. Да, запах Едкого моря не спутаешь ни с чем…
Глава 39
Не ходи по гладкой дороге — поскользнёшься.
Станислав Ежи Лец
Капитан, Писарь и Март сидели за столиком в таверне и ждали. Они зашли сюда, когда начался час ящера. Миновал час птицы, а они всё сидели. Время шло, а те, кого ждали, всё не появлялись.
Денег, что дали спасённые рыбаки, хватило на выпивку и кое-какую закуску. Таверна оказалась приличная, чистая, в углу даже была устроена маленькая сцена — полукруглый помост, где крутилась сисястая танцовщица, и играл крохотный оркестр — флейтист и скрипач.
Музыка повторялась за это время, что они тут сидели, уже который раз и навязла в зубах. Даже танцовщица была изучена в подробностях и теперь казалась знакомой, как собственная жена.
Ждать было невыносимо, но идея, что пришла в голову Казначею, казалась удачной.
«Это же Корабль мёртвых, так? Капитан у них итиол, значит, мог угнать по дури… Или не по дури, но всё равно — куда ему деваться-то? От Сухих земель одна дорога — в Ма-Зунне. Хочешь не хочешь, придёт сюда как миленький. Лоцмана возьмёт, без лоцмана в море здесь делать нечего… А не возьмёт, так дадут… здесь такие местные, шнурки на ходу режут, попробуй не возьми…»
Купца, который вошёл в таверну на исходе часа птицы и занял столик для найма работников, они поначалу даже не заметили. Не обратили внимания. Ну, купец и купец. Обычный торговец, весь обвешанный побрякушками и завёрнутый в дорогие ткани, как требует положение. Да ещё две девки для компании, размалёванные до ушей. Эти сразу плюхнулись на табуретки по бокам от богатенького дяди, потребовали вина и защебетали без умолку. Одно слово — девки.
Даже на охранника, здоровенного парня с лицом итиола, они сразу не обратили внимания. Видно, сказалась усталость и долгое сидение на одном месте под жиденькое винцо, которое они могли себе позволить. Расслабились, задремали. Только когда Март, втянув носом воздух, вдруг напрягся и оскалил зубы, Капитан встрепенулся.
Посмотрел на Марта. Тот молча блеснул глазами в сторону крайнего столика. Капитан поморгал, глядя на купца, ничего не понимая. Потом перевёл взгляд выше. Скользнул глазами по потрёпанной кирасе, перевязи, крупным рукам, странно сложенным на животе, широким плечам, простоватому лицу… лицу явного итиола…
Капитан разинул рот. Тут же захлопнул и посмотрел на Марта. Тот кивнул. Писарь только глянул в ту сторону и сощурился. Рот его сжался в прямую, как стрела, щель. Вот оно. Наконец.
Теперь оставалось только действовать. На этот случай у них был готов план.
Трое ждали в таверне, за столиком. Ещё несколько парней сидели в засаде на улице, неподалёку у таверны, изображали обедневших солдат, у которых не хватило денег на место внутри. Эти уже который час мусолили кувшин с дешёвым пивом в ожидании условного сигнала. Остальные торчали у причала, чтобы не упустить главную добычу — Корабль. Всем было ясно, что без команды, настоящей или поддельной, корабль никуда не уйдёт. Но лезть на страшную посудину никому не хотелось. Лучше уж перехватить капитана, кто бы он ни был, на суше, а там как пойдёт.
Писарь встал с места. Покачиваясь — ему даже не пришлось слишком сильно притворяться, задница от сидения на жёстком табурете изрядно затекла — пошёл к выходу с явным намерением отлить. Надо было предупредить парней на улице.
Потом оставалось только подождать, пока «клиенты» не выйдут из тесного помещения, где брать их было затруднительно. Да и шум в чужом городе никому не нужен.
Капитан с Мартом остались на месте. Всё шло хорошо. Купец уже подцепил какого-то местного морячка, и сейчас торговался, обговаривал условия оплаты.
Торговались они увлечённо, с азартом, и Капитан, что ёрзал на месте в ожидании возвращения Писаря, даже засомневался — а точно ли это те, кто им нужен?
Но ещё один взгляд на купцовского охранника приглушил его сомнения. Было в этом парне что-то такое… непривычное. То ли слишком богатый кинжал у пояса, который никто не доверил бы дурачку. То ли выражение глаз, с которым охранник оглядывал таверну — внимательных, без того бездумного, пустого блеска, что отличает итиолов. Любых, даже натасканных носить кирасу и меч.
Нет, это они. Те, кто им нужен. Те, кто украл проклятый корабль, из-за которого ветеранам невозможно вернуться назад, к привычной службе и домам, где ждут жёны. У кого они есть. Князь дал приказ, а его приказы не обсуждаются. Никому не хочется окончить жизнь на плахе, поджаренным, четвертованным и с выпущенными кишками. А уж на выпущенные потроха и на то, как это делается, Капитан за годы службы насмотрелся достаточно.
Писарь вернулся, с видом полного удовлетворения плюхнулся на табурет и подморгнул Капитану. Март отхлебнул остатки с донышка бокала, покатал во рту, сплюнул на пол. Перед делом он старался лишнего не пить.
Купец и моряк-лоцман хлопнули ладонью о ладонь. Что-то быстро они договорились.
Купец бросил на стол несколько монет и поднялся с места. Моряк поднялся вслед за ним. Девчонки встрепенулись, торопливо допили свои бокалы и принялись охорашиваться, расправлять бесчисленные складки на платьях.
Одна кокетливо стрельнула накрашенными глазами по сторонам. Блестящий чёрный глаз — другой заслонял кучерявый локон — остановился на Марте и вдруг подморгнул.
Март неожиданно смутился и уставился в пустой бокал, как будто надеялся там что-то найти.
Не успел Писарь отвесить по этому поводу дежурную шутку, как девицы уже потеряли интерес к столику ветеранов. Одна, у которой медового цвета волосы пушистым облачком выбивались из-под прозрачной накидки, томно скользнула к вышибале, что стоял у двери, подпирая косяк. Пока купец неторопливо двигался к выходу, что-то обсуждая с нанятым морячком, девушка положила вышибале — громиле с жёсткой щетиной на подбородке и зверским выражением лица — ладошку на широкую грудь и что-то защебетала. Судя по выражению на лице громилы, ставшему глуповатым, и плотоядной улыбке, девица откровенно заигрывала. Вот она приподнялась на цыпочки и что-то зашептала на ухо вышибале, пока тот ухмылялся щербатым ртом.
Вторая девушка, с чёрными буйными локонами до плеч, перевязанными ворохом разноцветных лент, скользнула между столиков, задержалась возле танцовщицы, глядя на откровенный танец блестящими глазами. Танцующим шагом двинулась дальше, легко переступая лёгкими стройными ножками, просвечивающими сквозь узорчатую ткань. Вернулась, обойдя зал, к своему купцу. Вслед ей неслись весёлые оклики и смачные шутки.
Рано, рано они ушли. Капитан с досадой скрежетнул зубами. Парень, отправленный предупредить остальных на причале, ещё не успел добраться до места.